О чём он думает? Тоже о том, как профессионально его затащили на романтический ужин, хотя он сопротивлялся? Выглядит всё именно так. Нервы начали сдавать. Джемма конвульсивно рванула руку вверх и потёрла шею. Что за идиотизм? Они ведь уже переспали, эта неловкость должна была пройти! Но это был только секс. И после того, как Иэн прижал её к стене на лестнице, за весь день он больше не сделал попытки выйти из кабинета и найти её.
Рука упала на стол. Джемма прочистила горло.
— Это так странно, да? — выронила она.
Он флегматично дёрнул бровями.
— Что?
Неужели его правда ничего не дёргает?
— Без Мии всё напоминает киношное свидание, — она царапнула ногтем столешницу. — Прости, я не собиралась заманивать тебя на что-то подобное.
— Понятия не имею, о чём ты. Это мой первый такой ужин, сравнивать не с чем, — Иэн тихо хмыкнул, и на его губах заиграла хитрая ухмылка. — Наверное, по закону жанра я должен поделиться с тобой курицей, а потом мы съедим одну макаронину на двоих, откусывая с разных концов. Встретимся на середине.
Её губы дрогнули против воли.
— Дурак, — Джемма потянулась и несильно толкнула его в плечо.
Иэн негромко рассмеялся, и от глаз к вискам разбежались лучи. Нет, его точно ничего не дёргает. Таким спокойным и расслабленным, как сегодня, он не выглядел ни разу за все три недели. Пружина внутри начала раскручиваться, Джемма засмотрелась, заслушалась скрипучим, рычащим смехом.
Но вот он закончил смеяться, подпер кулаком скулу и снова начал пристально её разглядывать. Она встрепенулась и отвернулась.
— Хочешь чаю? — Джемма резко встала со стула, ножки со скрипом поехали по полу. — Я сделаю.
Даже если не хочет.
Она успела дойти до чайника и щелкнуть кнопкой. Взять с сушилки две чашки и вбросить в них «ягодные» пакетики. За спиной скрипнул еще один стул, и совсем рядом прошуршали неспешные шаги. Секунда и на талии сомкнулось кольцо рук, к спине прижалась каменная глыба, а жесткая щетина уколола плечо. Джемма задержала дыхание.
— Ты такая забавная, когда психуешь, — пробормотал Иэн, и кожи за ухом коснулся невесомый поцелуй. — Расслабься.
Забавная? Забавная?! Она весь день чувствует себя, как птица на электропроводе, а он считает это забавным?! Джемма круто развернулась и возмущенно уставилась в его лицо. Улыбающееся лицо!
— Расскажи что-нибудь о себе, — он будто проигнорировал её взгляд. — Какой ты была в школе? Я тебя не помню, хотя мог бы.
И, подхватив под бедра, в мгновение приподнял её и усадил на столешницу. Развёл в стороны колени и снова оказался максимально близко. Чашки звякнули за спиной, руки тепло и надёжно оплели талию. Джемма растеряла всё возмущение.
— Я тебя тоже не помню, между нами пропасть в четыре года, — она сомкнула ноги в лодыжках, обнимая его. — С юности мало что изменилось: я была такой же худой и плоской, как сейчас, только с волосами до задницы.
Иэн тепло улыбнулся.
— Не представляю. И когда ты от них избавилась?
— Когда Джексон свалил в Мюнхен, — Джемма повела плечом и перевела взгляд в тёмное окно. Чайник отключился, но про чай уже никто не помнил. — Ему нравились длинные, он мог обмотать ими руку от локтя до кисти… Я таким образом устроила бунт перед обстоятельствами. И это было хорошим решением, иначе Мия просто выдрала бы их все. Даже короткими они были её любимой игрушкой, точно в отца пошла…
— Джексон, значит… — вдруг перебил её тихий задумчивый голос.
Только сейчас она заметила, что объятия стали крепче. Твёрже. Она резко повернула голову. Иэн смотрел на неё, сдвинув брови.
Твою же мать! Она сказала вслух?
— Джексон Гардинер? — продолжил он.
Да, сказала. Господи, не собиралась же!
— Ч-ч-чёрт…
— Я помню его, — в синих глазах начало проступать понимание. — Точно! Заносчивый ублюдок, младше меня на класс, — Иэн разомкнул руки и потёр губы двумя пальцами. — Нужно было вбить его лицом в шкафчик в раздевалке еще когда он хвастался, что трахнул училку по математике.
Сердце на секунду сбилось с ритма. Какого хрена?
— Что он сделал? — Джемма вскинула брови.
Иэн запнулся и затих.
— О мать твою… — прошипел он и закрыл глаза ладонью. — Прости. Не нужно было говорить.
— Но это правда?
Время шикарных открытий. Он глубоко вздохнул.
— Свидетелей нет, из доказательств только его петушиные слова. — Иэн развёл руки в стороны и беспомощно пожал плечами. — Но было похоже на правду… Прости, Джем, — он уложил руки на её бёдра и размашисто погладил их. — Я не хотел.
И заглянул ей в глаза. Почти с мольбой. Осознание начало медленно докатываться до мозга. Она уже давно поняла, что с тринадцати лет сохла по куску дерьма, но теперь дошло окончательно. Сейчас должно начать тошнить. Должно стать плохо и холодно, а горло сдавит, но… Вместо этого плечи непроизвольно затряслись, а из груди начал вырываться смех. Сначала тихий, но спустя мгновение Джемма захохотала в голос, согнулась и спрятала лицо на широком твёрдом плече в кардигане.
— Кошмар… — только и смогла выдавить она.
Как же это отвратительно! И как хорошо, что Джексон Гардинер решил избавиться от неё так скоро и не испортил жизнь. Неконтролируемый смех сотрясал тело, она продолжала хохотать в плечо Иэна, и в какой-то момент почувствовала, что он тоже смеется.
— У тебя ненормальная реакция, ты знаешь об этом?
Она, наконец, подняла голову. Обхватив лицо Иэна ладонями, сильно ткнулась лбом в его лоб.
— Я должна сказать спасибо ему и его родне, что к двадцати шести у меня кроме ребенка нет еще и развода с разделом имущества, — заговорщицки прошептала она.
— Ну, допустим, раздел имущества у тебя всё-таки есть, — в тон ей пробормотал он.
И они оба одновременно прыснули.
— Ты потрясающий говнюк!
— И именно от этого ты тащишься больше всего, — Иэн снова обвил её талию руками, плотно прижался всем телом и потёрся носом о нос.
Смена атмосферы по щелчку. Джемма замерла в его руках, смех оборвался. Продолжая держать его лицо в ладонях, метнула взгляд к губам. Что тут ответить? Только правду. Все увертки он просчитает на раз.
— Тащусь, — пробормотала она. — Ужасно тащусь.
Она прикусила его нижнюю губу зубами, несильно потянула и, дождавшись хриплого выдоха в ответ, заставила потрясающего говнюка надолго заткнуться.
Уже поздно вечером, когда Мия уснула, Джемма на цыпочках вышла в коридор и двинулась к себе в спальню. Проходя мимо ванной, услышала плеск воды. Остановилась, прижалась к двери и закрыла глаза. За один только сегодняшний день она ужасно устала подниматься до эйфории и падать на дно. Ужасно устала быть умной и рассудительной. Он всё равно уедет. Он не любит это графство, море, холод. Не любит этот неудобный дом. У него устоявшаяся жизнь, работа по душе.
