Но если не воспользоваться последними днями, не быть рядом, не прижиматься к нему по ночам, потом можно еще чёрт знает сколько лет жить в одиночестве и вспоминать время, которое упустила. Если он сам относится к этим непонятным отношениям так просто, то у неё тоже получится.
Джемма отстранилась от двери, тихо вошла в ванную, бесшумно разделась и прижала к груди полотенце. Шум воды перекрыл все посторонние звуки. Иэн заметил, что больше не один, только когда отодвинулась штора. Всего секунду его лицо выражало непонимание, прежде чем в глазах загорелся уже знакомый огонь. Джемма тяжело сглотнула. Выглядел он потрясающе: красивый, со стекающими с отросших волос ручьями, вплетающимися в щетину и волоски на груди. Он прикусил губу и горящим взглядом осмотрел Джемму с головы до ног.
— Брось полотенце, — пробормотал он севшим голосом.
Она послушно отпустила махровый край. Полотенце прошуршало по ногам и упало на пол, руки машинально прикрыли две заметные растяжки на животе. Очередная болевая точка. Момент, который нужно отпустить. Джемма сделала шаг, под обжигающим взглядом осторожно вошла в кабину. И мужские руки мгновенно убрали её руки с травмированной кожи. Длинные пальцы легли на то же самое место, Иэн медленно очертил полосы, заставляя шершавый ком застрять в горле.
Надежда, что он не заметит, рассыпалась в пыль.
— Я же говорила… — Джемма тяжело сглотнула и опустила взгляд.
Выговорить конец фразы «что выгляжу не очень» не вышло. Ком разросся и начал перекрывать кислород. И в этот момент она оказалась прижатой к мокрой разгорячённой груди, а по коже побежала тёплая вода, отрезая от внешнего мира.
— Ты вообще-то много бреда наговорила, — прошептал Иэн. — Какой именно имеешь в виду сейчас?
Ком начал сжиматься и отпускать. Джемма сделала вдох, потёрлась щекой о мокрую ключицу, и сильные руки тут же подняли её и заставили обхватить ногами талию.
Глава 33
— Возьмем еще орешков в глазури?
— Твоя мама надерет мне зад.
— Что значит «надерет зад»?
Иэн затормозил с тележкой посреди прохода. Чудом удержался от того, чтобы не хлопнуть себя по щеке. Кто-то однажды должен проехать по его языку танковой гусеницей.
— Это значит «отругает», — он обернулся и посмотрел вниз, в любопытные серые глаза. — Но лучше так не говорить, это некрасиво.
— А-а-а, — понятливо протянула Мия. — Поня-я-ятно… Не волнуйся, мама не надерет зад. Она же сама разрешила купить вкусняшки.
Напутствие не помогло. Иэн скептически уставился на тележку, уже наполовину заполненную цветными пакетами и пакетиками.
— Вряд ли она имела в виду целую телегу.
— Но она не сказала, что можно, а что нельзя, — девчонка уперла кулачки в тощие бока и возмущенно отставила в сторону ножку.
Хитрая засранка.
— Ты вообще-то хотела только мороженого, — он внушительно прищурился. — План и так перевыполнен.
Мия закатила глаза, отошла от него и начала бесцельно рассматривать полки со сладостями. Руки спрятала в карманы зеленой куртки. Наверное, чтобы не искуситься и случайно не задеть какую-нибудь особенно яркую пачку. Иэн отвернулся, скрывая ухмылку. Вряд ли её послушания хватит надолго, пора брать её за руку и катить тележку к кассе, пока орешки не переросли еще во что-нибудь.
А началось всё с одного мороженого. Так банально! Иэн заканчивал четвертый макет визиток, когда дверь кабинета тихо скрипнула и в проёме появилась рыжая голова.
— Привет, — с обманчивой скромностью выронила Мия.
Он оторвал взгляд от планшета и сильно моргнул, сбрасывая с глаз белую пелену.
— Привет-привет.
— Как дела? — девчонка вошла в комнату и остановилась на пороге, спрятав руки за спину.
Он мог бы догадаться, что для неё это не совсем нормальное поведение. Слишком скромное. Но Иэн не почувствовал подвоха.
— Всё нормально, — он улыбнулся и отложил перо. — А твои?
Мия пожала плечиком, закусила губу.
— Не знаю… — горестно вздохнула она. — Что-то так мороженки захотелось, а мама занята, там напитки для бара привезли…
И замолчала, грустно глядя куда-то в сторону. Иэну с трудом удалось не расхохотаться. Он плотнее сжал губы, чтобы сдержаться, откашлялся, и начал подниматься со стула.
Зачем отпираться? Она всё равно добилась бы своего, не сейчас, так минуту или две спустя. Когда Мии что-то нужно, её глаза умеют увеличиваться в размерах и отражать звёзды. Проще было согласиться сразу, тем более что он уже пару часов не ходил курить и пора было размять ноги. Из кабинета они вышли уже вдвоём: Иэн поигрывал ключами от джипа, а Апельсинка скромно улыбалась уголками губ.
Он смутно догадывался, что не отделается мороженым. Слишком тихо и послушно вёл себя маленький манипулятор рядом с ним. Ровно до того момента, когда они вошли в супермаркет, взяли тележку и докатились до отдела сладостей…
— А я всё равно думаю, что от одних орешков не будет никакого вреда, — Апельсинка отвернулась от стеллажей и серьезно заглянула ему в глаза. — Нам ведь надо с чем-то смотреть «Планету сокровищ»!
Иэн иронично выгнул брови и снова заглянул в тележку. Попкорн, кукурузные чипсы, мармеладные мишки, маршмэллоу в форме сердечек, несколько батончиков, кола и пакет фисташек. Ну да. Пожевать под мультик абсолютно нечего. Пустота.
— Я не буду злить твою маму, — он протянул ладонь к девчонке и пошевелил пальцами, призывая взять себя за руку.
Мия надулась.
— Она и так иногда на тебя злится, — она всё-таки вложила свою ладошку в его, слишком большую на фоне её тонких пальчиков.
Сама проницательность. Иэн хохотнул.
— Да, но в последнее время мы дружим, и я не хочу всё портить.
Апельсинка опустила голову и промолчала. Первый опыт отказа плясать под её дудку можно считать успешным. Оказалось, главное — вовремя съехать на её красивую мать, с которой хочется дружить.
«Дружить».
Иэн снова ухмыльнулся. Именно этим они и занимались два дня. Дружили. Изо всех сил. Она сводит его с ума. Сносит крышу, будто вернулся подростковый возраст и накрыл с новой силой. Пройти мимо неё и не дотронуться хоть пальцем — новый вид пытки.
Вчера в баре, когда Джемма проверяла запасы алкоголя и составляла список для поставщика, Иэн просто шел за кофе и… не дошел. Затормозил за барной стойкой. Усадил на неё Зайку, а она и не отказывалась, позволяя всё на свете. По ночам она сама приходила к нему и оставалась до утра. Целовала, как сумасшедшая, прежде чем встать с кровати по будильнику, и только тогда убегала в новый день.
С неё будто слетели невидимые зажимы. Она больше не пряталась от него. Сложно сказать, что её держало, она так и не объяснила своё поведение. Но сейчас будто раскрылась навстречу, отбросила все комплексы вместе с тем коротким махровым полотенцем. Джемма разделила всё на «до» и «после», когда вошла в душ и разрешила на себя смотреть. Краснея, кусая губы и прикрывая руками две белые полосы на впалом животе. Трогательная, нежная Зайка. В один момент это взрослая мудрая женщина, в следующий — смешная девчонка, способная выдавать пошлые шутки, а потом пугливо прячущая в темноте комнаты несовершенства, которые оставила жизнь. Совершенно прекрасные несовершенства.
