— Мы общались с ней раньше, но потом твоя мама потерялась.
— Как это потерялась? — вскинула брови Мия. — Мы живём в гостинице «Дом на холме». Это наша гостиница.
Женщина встрепенулась. Как заинтересованный зверёк. О-о-о мать твою! Чёрт-чёрт-чёрт! Иэн опомнился. Схватился за тележку, обнял девчонку за плечи и подтолкнул к кассам. Бежать. Надо бежать.
— Всё, мы уходим…
— Но Иэн! — Мия вскинула голову и возмущённо заглянула ему в лицо. — Скажи, что мы не терялись! Скажи!
А ведь он просто хотел купить мороженого.
— Нет, конечно, нет, — пробормотал Иэн, огибая застывшую в проходе статую. — Пойдём быстрее.
Она не обернулась, ничего не ответила. Так и осталась стоять, остолбеневшая, пораженная. Они почти успели дойти до самой кассы, почти успели стать в очередь, когда до слуха долетел робкий оклик:
— Иэн!
Как хорошо она уловила всё услышанное. Он нехотя обернулся. Женщина чуть приблизилась, осталась на уважительном расстоянии. Будто между ними образовалась пропасть, в которую страшно упасть.
— Расскажите ей, — робко проговорила она. — Пожалуйста! Внучка — это всё, что осталось после Джекса.
На кассе Иэн стремительно приложил карту к терминалу и потянул Мию к выходу, не оглядываясь. Девчонка всю дорогу домой пересчитывала упаковки сладостей, строила график их съедения и даже не заговорила про странную тётку в магазине. В то время как его самого странная тётка сумела ввести в состояние анабиоза.
Покрасневшие от слёз глаза еще долго не выходили из головы.
Такие вещи не вываливают на постороннего человека посреди супермаркета. И не просят передать другому человеку, будто это так просто. Как она себе это представляет? Что он должен сказать? Иэн забыл, что собирался спрятать покупки в машине и на автопилоте внёс в дом весь пакет. Джемма застала их появление в холле. Её скептический взгляд на пакет мог бы кого угодно заставить забиться в угол, но мысли Иэна были слишком заняты другим. Слишком. Он на неё почти не взглянул. Отдал сладости и на всё том же автопилоте поднялся наверх. Разрешил усадить себя за просмотр «Планеты сокровищ».
Но мультик прошёл мимо. В то время, как в голове на повторе крутилось «Расскажите ей. Пожалуйста», внутри всё больше разрасталось чувство беспомощности.
Глава 34
Он так и не решил, что делать.
Иэн отбросил карандаш, тот прокатился по развороту блокнота, упал на стол и остановился. Откинувшись на спинку кресла, Иэн закрыл глаза.
Двенадцатый час ночи. Ноутбук давно закрыт, глаза полны песка, но нарисовать еще один стлуэт Джеммы это не помешало. Просто чтобы разгрузить голову. Первый рисунок появился пару дней назад: обнаженная Джемма сидит спиной, обнимая колени. Сегодня к нему прибавился еще один: тоже она, тоже обнаженная, лежит на животе, сминая в кулаке простыню. Образ, который Иэн запечатлел в памяти специально, чтобы потом перенести в блокнот.
Когда карандаш шуршит по бумаге, это успокаивает.
Но в этот раз легче не стало.
Всё-таки ситуация нетипичная, как бы самому Иэну ни было плевать на парня, которого он едва знал когда-то. Для Зайки он значил очень много. Хоть и в прошлом. Этой зимой ей хватило скорби этой, хватило хлопот и трудностей. Нужно ли сообщать еще и про порванные тросы парашюта? И что это даст? Несчастный случай не может перечеркнуть и стереть ту пропасть, которую вырыли Гардинеры. Как бы больно им сейчас ни было, Джемма не обязана забывать унижения, через которые прошла. Да, та семья страдает. Но это не сделало их хорошими людьми. Так же, как страшное стечение обстоятельств не отменило того, что Джекс Гардинер был козлом.
Иэн оторвал отяжелевшую руку от стола, сильно потёр закрытые веки и сжал переносицу. Из груди вырвался усталый выдох.
Если рассказать Джемме, она загрузится проблемой. Начнёт анализировать, наверняка пожалеет маразматичку, которая когда-то не пожалела её саму. Ведь так и будет. Она ведь даже к нему отнеслась с сочувствием, хотя они не были знакомы поминок, а сразу после встречи он раскрылся перед ней худшей стороной личности. А уж женщину, лишившуюся сына, она бросится утешать с вероятностью в девяносто процентов. Да, сначала посопротивляется. Обязательно. Дней семь. Но потом затолкает дочь в машину и поедет знакомить с семьей, которой еще недавно обе они были не нужны. Эти лицемеры такого не заслужили. Они вспомнили о внучке только когда потеряли сына.
Иэн уронил руку, в тишине кабинета ладонь хлопнула по столу. Глаза остались закрытыми.
Так нужно ли Джемме знать?
Хотя благодаря Мии и её непосредственности теперь существует еще одно «но»…
— Вот ты где, — по комнате прошелестел тихий мягкий голос.
Иэн распахнул глаза. Мысль оборвалась на середине. Когда он успел растерять свой чуткий слух? Джемма отошла от двери и тихо двинулась к столу. Полусонная, явно только недавно вставшая с кровати Мии, в которой читала сказку, а потом наверняка ненадолго отключилась. Сонная Зайка — красивая Зайка.
Он внимательно проследил за тем, как покачиваются её бёдра.
— Да, — губы начали расплываться в улыбке. — Засиделся.
Джемма обошла стол и остановилась напротив его колен.
— Спать еще не собираешься? — она бросила короткий взгляд на закрытый и отодвинутый ноутбук, между бровей пролегла чуть заметная морщинка.
Выглядит всё так, будто он не работал, а прятался. Хотя так оно и было на самом деле. Иэн повёл плечом и начал подниматься из кресла.
— Сейчас пойдем.
Но не успел.
Взгляд Джеммы зацепился за укатившийся карандаш и блокнот рядом с ним. Блокнот, который он забыл закрыть. Ругательство подкатило к горлу, Иэн сжал зубы и рухнул назад. Брови Зайки взлетели на лоб, а глаза расширились.
— Оу… — тихо выдохнула она.
И замолчала. В комнату вернулась тишина. Иэн тяжело сглотнул, перевел взгляд на рисунок «ню», который собирался прятать под розовой обложкой с единорогом. Плавные изгибы, спина, растрёпанные светлые волосы, смятая простыня… Не узнать модель просто невозможно, даже если сама модель ни разу не видела себя в таком ракурсе. Это не «абстрактные» руки, происхождение которых можно не обсуждать. Это…
Да это просто рисунок извращенца, если смотреть объективно.
Извращенца, помешанного на этой самой спине. Вуайерист хренов! Хотя что в этом такого? Они которую ночь вместе спят, на рисунке нет ничего неприличного… кроме контекста, пожалуй.
Тишина в комнате накалилась. Секунды растянулись, как жвачка. Невыносимо. Иэн исподтишка покосился на остолбеневшую Зайку. Её взгляд всё так же прилип к рисунку, губы приоткрылись от удивления, брови остались на лбу… Она слишком стеснительная, стоило об этом помнить. Наверное, стоило спросить разрешения до того, как принять её за натурщицу. А сейчас остаётся только молча ждать. Если бы она сказала хоть что-то, можно было бы ответить остротой и дышать стало бы легче.
