Над головой загромыхали шаги.
Облом.
Джемма встрепенулась, попыталась оттолкнуться, но Иэн не поддался. Он сильнее прижал её к себе, подался вперед и всё-таки запечатал губы, как клеймом. Но только на мгновение. В следующее она уже ощутила свободу. Рука исчезла с бедра, Иэн сделал большой шаг назад, но его горящий взгляд остался на губах. Как раз, когда по лестнице застучали пятки.
Кажется, такой момент называется «За секунду до…».
И он взбудоражил кровь еще сильнее.
— Так ты идёшь? — ворвался в мысли детский голос.
Джемма откашлялась и развернулась к лестнице. Мия, уже влезшая в дутые штаны, натягивала куртку и выжидающе смотрела на Иэна. Рекордсменка по переодеванию. И, конечно, она даже не подумала внять словам матери.
— Я же сказала, мы с тобой сами помоем, — заговорила Джемма. — Иэну нужно…
— Идём, — вдруг перебил он. — Быстрее закончим — быстрее согреемся.
И, обойдя её, двинулся к вешалке.
Джемма вскинула брови. Он же не собирается и в самом деле возиться с водой в плюс шесть? Домашние растения не поливают на холоде.
— Сиди дома, Ройс, — она скептически скрестила руки на груди. — В прошлый раз тебя свалило на несколько дней.
Он, однако, не остановился. Сорвал куртку с крючка и набросил на плечи.
— Не занудствуй, мама Зайка. Я надену шапочку.
Засранец.
Но он стал первым из них, кто выскочил на улицу. Первым добежал до шланга, размотал его и разрешил Мии открыть вентиль. Приказал Джемме вернуться в дом за тряпкой, а сам зажал руками шланг так, чтобы струя под напором била прямо в грязь. Пальцы при этом наверняка мгновенно замёрзли, но Иэн не бросил своё занятие.
Джемме не осталось ничего другого, кроме как подчиниться. Она покорно вернулась с тряпкой, отдала ему и отошла в сторону, глядя как длинные пальцы художника оттирают бурые пятна с бокового стекла. Желание делать всё самой отпало как-то само собой. В действительности оно отпало раньше, но Джемма не признавалась себе в этом.
Оказалось, она ужасно устала делать всё сама. В её руках остался целый дом, но тащить его в одиночку оказалось более чем сложно. Она думала, что готова. Но всё чаще гаденькие мыслишки нашептывали: «Нет». Не готова. Хотелось отдавать в мужские руки тяжелые пакеты, позволять мыть машину и ужасно не хотелось спускаться в бар по выходным.
Сейчас во дворе развернулась просто идиллическая картина. Сцена из романтического фильма, где счастливая семья бегает по улице, и все хохочут, веселятся, брызгаются… Но ведь это обман. Джемма на секунду подпустила эту мысль поближе. Только на секунду. Однако она быстро расползлась по сердцу чёрным нефтяным пятном и оставила на языке привкус горечи.
— Дай мне шланг! — возмутилась Мия, появляясь рядом.
Джемма встрепенулась.
— Вода холодная, так что просто стой и смотри, — Иэн ловко омыл заднее колесо и перешёл к багажнику.
— Так нечестно! И если ты отморозишь руки, не сможешь рисовать.
— Я закончу, и ты мне их согреешь.
Нет, это слишком мило, чтобы длиться вечно. Так бывает только в кино. А в жизни всё рассыхается и разваливается быстрее, чем успеваешь понять, что происходит. Джемма закусила губу, сунула руки в карманы и отвернулась. Уставилась невидящим взглядом на кирпичный фасад дома, который стал началом всего, а теперь тянет на дно камнем на шее.
Впереди еще несколько дней. Не стоит их портить. Пусть эти короткие каникулы запомнятся как нечто хорошее. Замечательное, головокружительное, сладкое тягучее, как горячая карамель. Иэн приехал сюда не по своей воле, но пробудет до конца, и уехать ему никто не помешает. Джемма точно не станет этого делать. Нельзя удерживать кого-то против воли: это не заканчивается ничем, кроме обид и упрёков из серии «ты испортила мне жизнь».
Ветер принес со стороны дороги звук мотора. Джемма повернулась, Мия, вытянувшись, как сурикат, выглянула из-за машины, Иэн оторвал сосредоточенный взгляд от багажника и вскинул голову. Звук стал ближе, и через мгновение во двор въехал синий незнакомый автомобиль. Галька затрещала под колесами. Джемма прищурилась, попыталась всмотреться в лобовое стекло, но блики и расстояние не позволили ничего разглядеть.
Интересно.
— Кто это? — Мия подошла к ней и просунула пальчики под локоть.
Джемма посмотрела вниз на дочь. Она и сама задала бы такой вопрос.
— Не знаю, солнышко. Сейчас посмотрим.
Брони номеров нет, работники еще не собирались выходить на работу, Алекс больше не появлялся после того, как Иэн его выгнал. И эта машина принадлежит не Алексу. В душе шевельнулось смутное предположение. Джемма покосилась на дом, оценивая расстояние. Бежать далеко, но если придётся…
Мотор неизвестной машины, наконец, заглох. Мгновение спустя открылись обе передние двери и на гальку ступили ноги. Еще через секунду над дверями поднялись две головы. Женские. Мышиного оттенка с сединой и каштаново-рыжая. Джемма остолбенела. Сердце сильно дало в рёбра и, кажется, остановилось совсем. В горле шевельнулся кирпич. Все звуки вокруг померкли, зато взгляд стал острее, размывая всю картинку по бокам и фокусируясь только на точке впереди. На двух точках.
Вот еще одна мысль, которую она гнала от себя эти дни, чтобы не омрачать обстановку. Незначительная мыслишка, которая осталась в стенах кабинета, и которую Джемма целенаправленно не пустила дальше. А стоило. Стоило всё-таки задуматься о том, что Мия умеет разговаривать с чужими людьми так, будто они давние друзья, и это не всегда хорошо.
Женщины хлопнули дверями, обошли машину и остановились у капота.
Хлопок будто послужил сигналом. Посторонние звуки вернулись. Паника накрыла девятым валом.
Джемма схватила Мию за локоть и рванулась с места в сторону дома.
У неё была пара дней на подготовку, но она понадеялась, что совесть у Гардинеров всё-таки осталась, и они не заявятся сюда. Зря. Дрожь дала в руки, передернула всё тело, галька полетела из-под кроссовок.
— Эй, ты чего?! — воскликнула Мия.
Всё потом, когда кирпичный дом будет заперт изнутри. А сейчас надо просто бежать. Но в этот момент рука ощутила холод от замёрзших пальцев, и Джемма по инерции подалась назад.
— Стоять, — протрещал рядом тихий, но решительный голос.
Невидимая сила почти грубо развернула её, и она тут же оказалась прижатой к высокому крепкому телу, ткнулась носом в коричневую парку. Голова закружилась, перед глазами поплыл туман, дрожь распространилась даже на пальцы. Про еще одного наблюдателя драмы она успела забыть. Идиотка. Господи, ну что за идиотка! Джемма, будто оглушенная уставилась на грубую ткань куртки. Сильные руки сжали её предплечья, не давая двинуться с места.
— Джем, — прорвался через пелену голос.
