Только этого не хватало. Мама Мэтти вошел в роль. Иэн пожал плечами и снова двинулся вперед.
— Нет. Ко мне не входить, даже если будет казаться, что я сдох.
И так быстро, как смог, скрылся у себя. Дверь закрылась, отсекая пронизывающий внимательный взгляд брата. Мэтт еще успеет вынести ему мозг. Иэн остановился посреди тёмной спальни, сбросил с плеч лямки сумок и медленно опустил ношу на пол. Выпрямился и под светом фонарей, попадающим в окно, протащился к пустому столу. Оставил на нём банку, наконец освобождая руки. И только сейчас осмотрелся.
Хорошо знакомая комната. Небольшая, но своя. Привычный бардак исчез, как и кофейные следы от чашек на столешнице. Кто-то постарался. Но даже несмотря на это всё тело начало окутывать состояние, которое накрывает только дома. Когда всё осталось позади, война закончилась, за стенами выжженные поля и леса, а ты… ты просто вернулся домой. Иэн сбросил куртку и швырнул на стол. Стянул свитер, и тот с шуршанием упал на пол. Иэн подошел к кровати, медленно сел, завалился на бок. Голова коснулась подушки и загудела. В глазах снова хрустнуло битое стекло, спина жалобно заныла каждым позвонком.
Но он дома. И всё, что осталось за его стенами, скоро зарастёт и заживёт.
Сознание начало меркнуть и спустя минуту надолго отключилось.
Глава 38
— Ты что, вообще не ложился?
Иэн вскинул голову, оторвал взгляд от планшета и посмотрел на дверной проём поверх очков. Посмотрел с трудом. Сфокусировать взгляд на стоящем в дверях Мэтте вышло не сразу. Иэн с силой зажмурился и заморгал.
— Ты снова игнорируешь мои записки, — он указал на дверь обратным концом пера. Туда, где к ней был приклеен стикер с надписью «Отвали».
Мэтт одним быстрым движением сорвал стикер и смял в кулаке. Бумага нервно хрустнула. Мэтт всегда так делает. Зрение начало возвращаться, Иэн прищурился и пробежал по брату взглядом. Одет так, будто куда-то ходил. Который час?
— Где ты был?
Мэтт закатил глаза и решительно вошел в комнату.
— На смене, Иэн, — он сделал несколько шагов, остановился возле окна и взялся за регулятор ролл-шторы. — Я успел уйти на ночную смену, вернуться, а ты даже позу не сменил.
С этими словами он сильно дёрнул за веревку. Штора резко поехала вверх, яркий свет ворвался в тёмную комнату и дал по глазам.
— Задница! — Иэн скрутился в кресле и прикрыл лицо ладонью.
— Это называется «утро», — Мэтт скрестил руки на груди. — Когда ты последний раз выходил на улицу?
Вот же нахрен. Он всё-таки опомнился. Всю неделю как-то ходил мимо и вдруг опомнился. Иэн снял очки, закрыл глаза — наверняка с красной капиллярной сеткой — и помассировал их пальцами. Две огромные слезы покатились по щекам и застряли в отросшей бороде. Иэн поморщился.
— Что интересного было на смене?
Можно попытаться сбить Мэтта с курса. Иногда работает. Брат коротко пожал плечами.
— Ничего нового. Передоз, диабет и бабка-ипохондрик. Требовала сбить ей давление.
— Сбили?
— Оно у неё было девяносто на семьдесят, — устало вздохнул Мэтт. — Ну так когда ты выходил на улицу, Иэн?
Не сработало.
— Боже, мамочка, ты слишком шумный, — он закатил глаза, откинулся на спинку кресла и завёл за неё руки.
Позвонки звучно хрустнули. Мэтт окинул комнату скептическим взглядом. Хорошая картинка, наверное. От того порядка, который был здесь, когда Иэн вернулся, не осталось и следа. Одежда валяется везде, как ей и положено, на столе пять грязных кружек и Зеленый Престон, возле шкафа неразобранные спортивные сумки.
Мать их.
— Это не я шумный, — серьезный взгляд Мэтта, наконец, врезался в лицо. — Это ты всю неделю торчишь здесь и уже стал похож на вампира.
Из-за выражения его голубых спокойных глаз захотелось почесаться.
— Иногда я хожу в туалет, — Иэн поскрёб пальцем скулу.
— Удивительно, что не под себя…
— …И за эти сколько? Семь? Восемь? Дней заработал двухнедельный минимум, — перебил он. — Дать тебе денежку на платьишко?
Брат устало повёл бровями.
— Оставь себе на страховку, потому что с таким образом жизни скоро придётся лечить всё, начиная с желудка. Еще не рвало? — он кивнул в сторону чашек. — А голова не болит?
Он умеет быть утомительно нудным. Правильный мальчик, у которого в жизни, наконец, всё наладилось, и поэтому ему хочется спасти всех ближних. Даже тех, кто спасаться не хочет. Иэн сцепил пальцы в замок, и с силой размял.
— Главное, чтоб золотые руки остались. Остальное может отваливаться.
И, пожалуй, очень скоро именно это и произойдет. Спина перестала разгибаться в полную силу еще позавчера. В глазах всё чаще начинало троиться. Желудок… Признаться, что вчера в душе вырвало желудочным соком, было бы унизительно. Иэн перестал обращать внимание на маячащего рядом брата, снова взял перо и скрутился над планшетом. Если с Мэтти не говорить, он обычно растворяется в пространстве…
— Что такого было в Камбрии, о чём ты не рассказал?
Тихий голос дал в висок. Рука дрогнула, перечеркнув зеленого гоблина на экране кривой линией. Иэн поморщился и быстро нажал на отмену.
— Холодно и ветрено, — линия исчезла. — Я просто радуюсь тому, что дома, и меня никто не трогает, — он взглянул на Мэтта и вздёрнул одну бровь. — Поэтому отвали.
Они несколько секунд смотрели друг на друга. Мэтт — устало и серьезно. Иэн… Чёрт его знает, как. Желание остаться в одиночестве уже заставило нервно дёргать коленом под столом. Одиночество. Это так сложно? Знакомые стены, бардак, грязные чашки и кактус в банке. На днях Иэн нашел в столе перманентный маркер и размашисто написал на ней «Престон». Из колючки вышла отличная компания. Другой и не нужно.
Да ничего больше не нужно.
Мэтт моргнул первым. Отвернувшись, сунул руки в карманы джинсов и молча побрел к выходу из комнаты. Всё-таки он не может играть в спасателя, когда объект спасения отказывается от этой роли. Иэн тихо, облегченно выдохнул. Брат дошел до двери, почти уже вышел в коридор, но вдруг затормозил. Голова дёрнулась в сторону открытой сумки на полу.
— Что это?
И он снова вернулся в комнату. Иэн сдвинул брови и проследил за медленными движениями: Мэтт подошёл к сумке, наклонился, сунул руку и… вытянул на поверхность плотную розовую книжку.
Сердце сделало рывок к горлу. О нет. Нет, нет, нет!
Мэт разогнулся, поднял блокнот и развернул единорогом к зрителю. Светлые брови брата комично выгнулись. Долбаный блокнот, который надо было выбросить где-нибудь на заправке! Иэн весь подобрался. Каждая мышца в теле сжалась пружиной, зрение вдруг обострилось.
— Положи, — он угрожающе прищурился.
