Ее смех долго чудится мне в мешанине голосов шумного холла медцентра. За последние дни Аврора стала живее, веселее, общительнее. Блог, который по задумке автора наверняка должен был окончательно столкнуть ее в депрессию, подтолкнул котенка ко мне. Сейчас она не готова обсуждать будущее, но хотя бы верит, что я на ее стороне.
А если узнает о Наде?..
30. Аврора
— Гофподи это бофестфенно! — бормочет Леся, заглатывая сразу половину брускетты с лососем, яйцом-пашот, авокадо и пармезаном.
В обед курьер принес целый пакет разной еды на мое имя. Те самые брускетты, о которых мы с Виктором говорили утром. Столько, сколько я не смогла бы съесть и за пару дней. Четыре сытных, четыре сладких, бейглы с сливочным сыром и брезаолой и куча трайфлов с разными начинками. Все это придется раздать девчонкам, потому что я даже половиной божественной брускетты с ростбифом и козьим сыром просто объелась.
— Обожаю еду! — Леся радуется так, словно не она — владелица дорогого цветочного салона и жена олигарха.
Я кошусь на телефон, экран которого снова светится от сообщения Островского.
— Так что у вас с бывшим? — интересуется Леся.
Я пожимаю плечами.
— Мы м-м-м… решили не пороть горячку.
— Офигеть, конечно, вы спокойные, — смеется она, обводя взглядом стол с едой. — По-моему, здесь каждый бутербродик кричит «Смотри, какой он щедрый, заботливый и вообще мужик-мечта!».
Я молчу, утыкаясь в кружку с кофе. Я так и не призналась, что один из заказов Виктора. Часть меня просто не хотела объяснять хитросплетения наших отношений, а другая сомневалась: вдруг букет не для меня? Для партнера по бизнесу или какой-нибудь сотрудницы — вполне вероятно. Я бы дарила главному бухгалтеру цветы, это явно пойдет на пользу бизнесу.
— Чего он там тебе пишет? Передала наши восторги?
— Передала. Сейчас он скидывает мне фотки пляжей и закатов.
— Зачем?
Я пожимаю плечами.
— Предлагал уехать к океану.
— И ты отказалась?!
— Я работаю. Нельзя брать отпуск, отработав одну смену.
— Мужик, в которого ты втрескалась, предлагает тебе уехать на океан! Он готов бросить свой драгоценный бизнес, чтобы торчать с тобой на пляже, без связи и цивилизации! А ты отказываешься и идешь на работу?! Как вообще тебя называть?!
— Ответственной и взрослой?
— Нет, там другое слово. На «ду» начинается, и на «ра» заканчивается.
Леся забавно дуется, как будто это она должна сейчас лететь к океану, чтобы нежиться под солнышком и потягивать коктейли с видом на закат.
— Почему мой не предлагает мне спонтанно сорваться на море?
И тут же сама себе отвечает:
— Потому что знает, что я уже никуда не денусь. Люблю, скотину. А у твоего, видишь, есть варианты. Была Аврора — и нет Авроры, усе, заря закончилась, топай работать.
— Я ему передам.
— Передай, что если он будет тебя так баловать, то я стану ставить тебе смены каждый день. Господи, вкусно-то как, можно я еще трайфл съем?
— Я надеюсь, ты возьмешь часть домой, потому что иначе оно все стухнет. Мы, конечно, поужинаем, но столько сожрать физически невозможно. Хотя если Виктор заказывал еду исходя из своих пониманий сытости, то мне надо пересмотреть объем готовки на завтра.
— Ви-и-иктор, — бурчит Леся. — Вечером докопаюсь до мужа, пусть тоже пришлет мне что-нибудь. Но сначала скормлю ему брускетту! А когда скажет, что вкусно, спрошу, не стыдно ли, что его чужой мужик кормит. Главное, чтобы он к этому мужику внезапно не ушел…
— Вряд ли Островский будет в восторге.
— Аврора, — Галина тянется за сумкой, — сколько я должна вам за обед?
Она приводит меня в состояние крайнего замешательства, а Лесю — в состояние легкого смущения. Мы с ней их мира, где никто не отдает свою часть за обед, а платит тот, у кого в нужный момент под рукой оказалась карта. Галина живет заметно проще. Она очень долго работала в каком-то небольшом цветочном киоске и совершенно случайно попала к Лесе на собеседование.
Хоть я и теперь ближе к ней, чем к Лесе, мне удается убедить ее не отдавать никаких денег.
— Это просто угощение.
— Ага, вот выйдет Аврорка замуж второй раз, и кончится счастье.
Леся с тоской смотрит на вкусняшки, которые даже в ее бездонный живот уже не помещаются. Я со смехом начинаю собирать ее часть с собой. Близится вечер, Леся вернется домой, а мы с Галиной останемся в салоне, собирать заказы и учить меня непростому искусству. Вечерний бум уже прошел, все свидания обеспечены цветами, и в основном прилетают заказы на доставку.
— Аврора, нужно собрать тот дорогой заказ на утро. Хотя бы прикинуть и отложить для него цветы. Вы говорили, что можете с ним помочь. Это постоянный клиент?
— А, тот, для капризной девицы? Да, пожалуй, ей хочется пионов. Розовых пионов и голубых гортензий, вы сегодня собирали нечто подобное. А вторую половину корзины выложим макарунами в цвет. Будет красиво. И вкусно. Она будет в восторге.
Заинтересовавшаяся разговором Леся пробегается глазами по списку заказов и фыркает.
— Ага, вот об этом я и говорю. И сколько ты так продержишься?
— За каждый следующий подкол я буду убирать из пакета по одной вкусняшке! — предупреждаю я.
Леся, изображая крайнюю степень возмущения, прижимает к себе пакет с едой.
— Ладно, коллеги, удачи и постарайтесь не продать никому кактус с моего стола!
— И я ни в кого не втрескалась! — кричу ей вслед.
Ну, разве что в брускетту…
В отличие от Альбины, Галина не собирается давать мне поспать. Мы вместе составляем букеты, изучаем сочетания цветов и даже делаем несколько фото для инстаграма. В середине ночи нас изрядно веселит заказ на сто одну розы с запиской «Любимая, прости, я больше не буду называть твою маму сукой», а еще мы делаем корзину для Островского.
Божественную корзину. При взгляде на нее у меня перехватывает дыхание.
Это белоснежная корзинка, разделенная на две половины. В правой — нежно-розовые еще не распустившиеся пионы и ярко-голубые гортензии. А в левой коробочки с макарунсами и меренгой в тон цветам. Я не могу налюбоваться на получившуюся нежнятину. И, к собственному стыду, думаю, что если корзина не для меня — смертельно обижусь и вместо пасты с морепродуктами приготовлю макарошки с сосисками.
Под утро, когда до конца смены остается четыре часа, мы ложимся немного вздремнуть. А в семь тридцать, минута в минуту, в зале появляется Виктор.
— Здравствуйте, вам что-нибудь подсказать? — спрашиваю я.
Он усмехается.
