Мне пробрал смех, а вот Амалия тяжело задышала от подступившего гнева и выпустила еще с десяток искр. Они сорвались с кончиков пальцев, а после упали на траву, чтобы через секунду превратиться в крохотные маргаритки.
— Не смешно! — запыхтела от недовольства Амалия и придержала разметавшиеся пряди волос. — Сейчас польет дождь, я вымокну до нитки в новом платье.
— Вообще-то, смешно. Особенно твои капризы ни с того ни с сего, — хмыкнул я, ловко перенаправляя буйную стихию обратно. Описав круг, зонтик через мгновение вернулся, и гладкая ручка нырнула к подставленной ладони.
— Я не капризная, — прищурилась Амалия, словно разъяренная кошка.
Галантно поклонившись, вручил невесте зонт, чем заслужил еще одно невежливое фырканье.
— Какая в сущности разница, если ты меня устраиваешь любой? — задал я вопрос в пустоту и между нами вновь повисло неловкое молчание.
Мы оба понимали, что наши разногласия никак не решились. Их просто отложили в сторону, прикрыли ширмой напускного дружелюбия и флирта. И мне, и Амалии хотелось забыть обо всех подозрениях. Пусть потом они вернутся с последствиями, но сейчас эта страница осталась недописанной.
Первая капля упала на щеку, затем послышался девичий крик:
— Папа! Амалия!
Джинни с Маргарет кричали нам, размахивая руками, пока дроу Эйло стоял подле них с зонтиками. Именно он не позволил близняшкам далеко убежать, пока дождь постепенно набирал силу. Поэтому следовало поторопиться, и я стащил сюртук, ловко обернув в него удивленную Амалию. После чего потянул ее в сторону девочек.
— Терлак, — неожиданно проговорила она, когда очередной порыв ветра пригнул к земле куст дрока. Над нашими головами свернула вспышка, а разрывающий грохот напугал Амалию своей мощью.
— Что? — отозвался я, отфыркиваясь от воды, которая стекала по моему лицу.
— Дай мне шанс, чтобы забыть.
Запнувшись на ровном месте, я резко остановился и ошарашенно распахнул глаза.
На этот раз зонтик ловить никто не спешил. А Амалия совсем забыла, как несколько минут назад сетовала на возможность промокнуть. Стояла, чуть подрагивая от холода, пока шелк платья облеплял хрупкую фигурку, но решительно смотрела на меня.
— Я буду тебе самой лучшей женой. Обещаю, — дрожащим голосом произнесла она. — Только не закрывайся от меня. Просто еще немного времени.
Моргнув, я вдруг улыбнулся и покачал головой. Убрав влажную прядь волос за ухо, осторожно обхватил щеку, поглаживая пальцем бархатистую кожу.
— Драконы ищут свою пару годами и всегда преданно ждут ее возвращения. Они очень терпеливы. И пусть я нелетающий ящер, но все-таки дождусь момента, когда ты решишь оглянуться.
Амалия опустила ресницы и поддалась вперед, когда девочки вновь напомнили о себе.
— Папа, хватит любезничать! Вымокнем же! — негодовала Маргарет, и мы резко отскочили друг от друга.
А через секунду громко рассмеялись под ворчание близняшек.
В дом Гранта мы вернулись вымокшими, довольными и основательно замёрзшими. Прямо с порога ахнувшая экономка быстро позвала горничных, громко раздавая приказы. Первыми она погнала суетливых близняшек в спальни. Девочки даже спорить не стали: бросились вверх по лестнице и чуть не сбили с ног дворецкого.
Нам с Амалией, правда, тоже пришлось подчиниться увещеваниям троллихи и поспешить в комнаты, дабы переодеться. Уже будучи на первой ступени, я вдруг заметил Даниэля. Он кивнул, показывая двигаться за ним, и исчез за дверью голубой гостиной.
— Ты куда? — удивилась Мали, когда я резко изменил направление.
— Скоро вернусь. Поспеши, иначе простынешь, — кивнул на лестницу и зашагал вперед.
— Терлак! — возмутилась Амалия, но вместо ответа я помахал ей рукой.
Голубая гостиная, куда меня позвал Даниэль, резко дисгармонировала в общей нейтральной отделкой дома. Я был уверен, что шелковую брокателль [1], украшенную вытканным серебряным узором, выбирала еще матушка Гранта. Здесь буквально чувствовалась женская рука: на полках стояли причудливые фарфоровые блюдца и статуэтки, а по углам на столиках взгромоздилась парочка уродливых, расписных ваз из Синьяна.
Почему-то дамам очень нравились такие вещи. Хотя по мне подобные произведения искусстве совершенно не вписывались в интерьер и только портили своим видом обстановку. Да еще грозили убить случайного человека, если тот рискнет на них натолкнуться. Прямо как я.
— Осторожнее, это ваза династии Сю позапрошлого века, — раздался возмущенный голос Дункана, пока я пытался удержать дрыглову посудину на месте. — Стоила мне целую тысячу крон!
— Ты явно переплатил, — фыркнул я и повернулся к сидящим у камина мужчинам.
Даниэль расположился у самого огня с початой бутылкой гномьего виски и задумчиво разглядывал огненные отблески в хрустальном бокале. Грант, наоборот, предпочел оставаться на своих двоих, но отменным пойлом не побрезговал. Даже мне предложил, быстро растеряв шутливую строгость, едва я приблизился к ним.
Моя сорочка, брюки и жилет промокли насквозь, потому тепло огня создавало приятные мурашки по холодной коже. Такой сладостный контраст, который позволил на несколько секунд отрешиться от реальности. Прикрыть глаза и откинуться на спинку кресла, куда я рухнул, как только дошел до камина. Головная боль немного отступила, а тело постепенно начало согреваться.
Хорошо, что додумался надеть сапоги из кожи василиска.
— Выглядишь так. Будто на тебя вылили ведро воды, — лаконично заметил Дункан, но я пропустил издевку мимо ушей и открыл глаза.
— Зачем звали? — спросил прямо у Даниэля, который пока взял на себя роль молчаливого наблюдателя. — Судя по срочности, там что-то важное.
У Г ранта закончился запас плюгавого юмора троллей. Хвала богам.
— Ведьму арестовали, как и похитителей. Сбежал лишь главарь банды по имени Козырек,
— монотонная речь Даниэля прошлась неприятным звуком по ушам.
Я потянулся к бутылке, налил виски в бокал и поднес ко рту. Почти сразу обжигающая жидкость наполнила вены огнем эйфории, сморив веки и лишив ненадолго сил. Тяжесть прошедших дней рухнула на плечи, но все равно оставила сосущую пустоту в душе после нервного перенапряжения.
Мне не хотелось ни говорить, ни думать, потому я кивнул и позволил Фламелю продолжить.
— Им будет предъявлено обвинение, затем назначат день казни. Смерть через повешение,
— сухо сказал Даниэль.
— Ведьму бы лучше на костер, — пробурчал Грант и отвернулся к пляшущему огню в камине, откуда доносился треск дров.
— Мы не в средних веках, — рассеянно отозвался я.
— А жаль, стоило бы вернуть некоторые формы наказания.
Удивительно, но я впервые был с ним согласен. Таких женщин, как жрица вуду. Лучше всего умерщвлять без права на перерождение. И не только потому, что они коверкали темной магией суть жизни. Дело было еще и в их вере. Поклонение богам смерти и разрушение ни к чему хорошему не вело адептов культа крови.
