Глава 59
Здание совета Шангрии располагалась всего тысяче матров от центра города, совсем рядом с королевским дворцом. Крепкие, гранитные стены изредка светились в тех местах, где сквозь породу просачивалась магия. По словам Терлака, она выполняла ту же функцию, что и в Арканте. Защищала помещение внутри и снаружи от разрушений или вражеских вторжений. На случай осады солдаты и люди могли укрыться от врага за зачарованными дверьми.
Еще пять башен и два дома окружали главное здание, как бы защищая его от постоянной непогоды в городе. На самом деле в одной из таких пристроек устроили госпиталь, а чуть дальше — филиал королевского банка. Три башни отвели под нужды многочисленных городских чиновников, в том числе градоправителя, и открыли новый офицерский корпус. А садовый вестибюль выполнял роль живописного коридора, который соединял зал заседаний с комнатами судей и других членов совета.
Первое, что бросила мне в глаза, когда мы прошли к главному входу — двенадцать фонарей в форме листьев на крыше. Крохотные огоньки мелькали рядом и постоянно заряжались энергией от магических камней внутри. Некоторые из пикси так близко подлетали к свету, что их тонкие крылышки сгорели от мощной энергии. Такие неудачливые фэйри падали на крыльцо, после чего остатки голубой пыльцы безжалостно сметались брауни.
— Здесь очень красиво, — пробормотала я, аккуратно ступая на тканый ковер в холле.
Последние работники спешили домой. Прощались друг с другом клерки, многочисленные горничные, даже нелюди. С важным видом мимо нас прошагал толстощекий лепрекон и нес в руках несколько свитков. Из-за того, что бумаги закрывали обзор, он чуть не налетел на меня, но Терлак вовремя поставил щит.
Бумажный вихрь поднялся к потолку, заставляя невольных свидетелей ахнуть, а вот лепрекон только недовольно покосился в нашу сторону и пробурчал:
— Прошу прощения.
Естественно, что мог сказать благородному лэрду, который стоял под руку с дамой? Ничего. Потому молча принялся собирать разбросанные документы. Меня же охватило чувство вины по отношению к маленькому нелюдю. Быстро пробормотав извинения, я уловила искру изумления во взгляде лепрекона и поспешила за Терлаком наверх.
На самом деле легкая дрожь и страх все-таки сделали свое черное дело. Безмолвной тенью я следовала за МакГиннесом, слушала, как он требует от недовольной помощницы пропустить его к судье и крепко держалась за грубую ткань мужского пальто.
— Мистер Пер не сможет вас принять, — молодая женщина вздернула острый подбородок и прищурилась.
Я с трудом сдержала желание сделать ей замечание. Для помощницы миссис Лора Аскон вела себя довольно нагло. Положение, явно выше обычной подавальщицы бумаг, возвело ее над остальными. Даже присутствие Терлака никак не повлияло на помощницу судьи. Наоборот, она пренебрежительно фыркнула в сторону лэрда, хотя тот был выше ее по положению на две, а то и три головы.
— Миссис Аскон, — в голосе МакГиннеса прозвучала сталь, которую я слышала лишь раз. Когда он разбирался с пьяницей Грэгом. — Советую продемонстрировать нам свой хорошенький зад, пока будете бежать до кабинета судьи. В противном случае я подам прошение совету и вынесу на собрании вопрос о наличии у вас квалификационных документов, достаточных для этой работы. И поверьте, никто из ваших любовников мне ничего не скажет.
Шок на лице помощницы судьи меня позабавил. Замечание Терлака — откровенный вызов, настоящее оскорбление для замужней дамы, вроде Лоры Аскон. И возразить нечего. Судя по всему, слова попали в точку, и тот факт, что МакГиннес — мужчина, сводил на нет любую попытку возразить.
— Я доложу судье о вашем приходе, — в больших глазах сверкнули хрустальные капли, но миссис Аскон быстро отвернулась и шагнула к двери кабинета, оставив нас наедине.
— Это было очень грубо, — мягко проговорила я.
Осторожно проведя ладонью по руке МакГиннеса, поймала бурю в глазах и непроизвольно улыбнулась. Осознание того, что этот мужчина к тебе относиться не так. Как к другим, внезапно успокоило бешено бьющееся сердце.
— Ее попытки флирта раздражали еще на собрании, — отозвался Терлак. — Все же женщинам не стоит работать.
Эй!
Ладно, с таким заявлением я смирилась. Тем более, сейчас не до выяснения прав.
— Почему ты передумал? — спросила я, быстро уходя от скользкой темы.
Мужчинам не нравились разговоры о движении женщин за равные права и обязанности. Даже прогрессивный Эрик придерживался традиционных взглядов в отношении Далии, хоть всеми силами поддерживал ее начинания в этой области.
МакГиннес сжал челюсти так сильно, что мышцы лица напряглись и обозначили венку на виске.
— Если нам нужен прогресс, то не следует начинать с жестоких наказаний маленьких детей,
— резко ответил он. — В противном случае мы вновь возвращаемся в варварское время, когда жизнь простого ребенка ценилась не больше фарта.
— Почему Дункан сказал, что вмешательство конклава не помогло бы? — нахмурилась я и услышала короткий вздох. — Или Даниэль. Он же герцог, советник короля. Мог бы пойти с нами...
— Не мог, — коротко ответил Терлак, перебив меня. — И даже обращение к Абелю напрямую не помогло бы Акселю. Король не вмешивается в процесс работы местных судов. Это относится и к принятию законов, которые касаются исключительно жителей Шангрии. Мы самостоятельно регулируем работу наших государственных органов и только отчитываемся перед его величеством. В случае местных судебной власти — полная независимость от конклава. Можно вынести на рассмотрение решение о помиловании, но судья вправе отказать.
Я нахмурилась и сильно прикусила губу. В голове с трудом укладывалась каша из запутанной политической системы. Получалось, что конклав вроде бы управлял страной, но реальной власти не имел. Точнее сказать, в отношении некоторых вопросов.
Сложно как-то, и запутано.
— А Даниэль?
— Он подданный Данмара. Его поддержка касается только тех законов, которые принимаются на уровне всего Объединённого королевства, — сухо уточнил Терлак. — Конклав мы не соберем, да и не станут любители рассуждать о фасадах городских улиц вступаться за нищего эмигранта из Зеленых островов. Даже мой закон о правах волшебных народцев их мало заинтересовал.
— Он тоже принимается на местном уровне?
— Пока да. Но я не оставлю попытку протолкнуть его в министерстве, — сказал Терлак решительно.
Кивнув, я тяжело вздохнула, когда послышались недовольные голоса за дверью кабинета судьи. Легкая дрожь взбудоражила рецепторы, заставив вновь бояться того, что произойдет далее. Вдруг у нас ничего не получится?
— Значит, мы одни?
— Да. Придется подключить все свое красноречие и убедить Парсеваля Пера в том, что жизнь мальчика важнее выбора цвета витрин на главной улице, — буркнул Терлак прежде, чем сам судья предстал перед нами.
