— Где она? — процедила я ледяным тоном.
Где-то за спиной МакГиннеса промелькнула знакомая тень. Драго зашипел, прогнулся и выпустил дым из ноздрей.
— Тебе не кажется, что такой вопрос должен задавать я? — поинтересовался Терлак с яростным вздохом и чуть словами не подавился.
Мне бы накричать, расплакаться, но вместо истерики вышло только приподнять брови.
— Мои служанки внизу, — сухо ответила я. — Какая конкретно нужна?
МакГиннеса затрясло от бешенства. В коридоре со свистом пронесся ветер, сорвав со стены старый гобелен. Раздался такой грохот, что послышались крики стражников и голоса прислуги. Скандал на глазах у всего замка никак не входил в мои планы. Однако Терлаку, похоже, было наплевать.
— Издеваешься? — зашипел он, резко напомнив Юну. Примерно таким же взглядом она одаривала меня.
В глубине зрачков плескалась злость, но я не понимала причин. Возможно, МакГиннес чувствовал вину, а теперь отыгрывался на мне. Или...
Он ревновал. Как я.
Так.
Стоп.
Какая-то глупость получалась.
— Эрвина была с тобой, — задрала я подбородок, призывая себя к спокойствию. — Куда бы я ее дела?
МакГиннес чуть до потолка не взлетел. У него едва ли не валил пар из ушей. Меня на секунду пробрал истерический смех, вырвавшийся из груди невнятным бульканьем. Очередной порыв ветра взметнул пряди волос.
Терлак ударил кулаком по стене, и я вздрогнула от неожиданности.
— К дрыглам служанку! — заорал он, никого не стесняясь. — Где дроу!
— Дроу? — моргнула и открыла рот.
— Даффи-и.
О пресвятые боги, василиск бы позавидовал такому шипению!
— МакГиннес, — пролепетала я, окончательно растеряв весь пыл. Даже Драго успокоился.
— У тебя разум помутился? Какой Даффи, когда мы говорили об Эрвине.
— При чем здесь эта болтливая упырекурица, если я веду речь о твоем возможном любовнике! — рявкнул Терлак.
Он с шумом втянул носом воздух, и шторм отступил. Радужка вновь стала прозрачной, как чистое, расплавленное серебро. Напряженные плечи опустились, резкая морщина на лбу разгладилась. Шорох со стороны лестницы поутих, и мы вновь остались одни. Похоже, слуги решили, что раз хозяева друг друга не убивают, то нечего лезть.
— Так, — нахмурил брови МакГиннес, — я запутался.
Настала моя очередь шипеть.
— Да что ты, — раздражалась я по-новому. — Распутывайся быстрее, хочу знать, когда обзавелась любовником. Между ночными посиделками за гроссбухами или отслеживанием строительства западной стены. Не подскажешь?
Ему бы смутиться, но это же Терлак. Резкая смена настроений для моего мужа — дело нехитрое. Вспыхивал, как промасленный факел, и затухал во мгновение ока. Вот и сейчас он просто моргнул, неожиданно улыбнулся и протянул:
— Ты такая красивая, когда бесишься.
Убью его. Честное слово. Прямо в саду закопаю под молодыми кустами роз. Пусть удобряет землю, пользу приносит. Или превращу в дуб, потому что такой же дрыглов тугодум.
— У тебя на лице все мысли написаны, — наклонил Терлак голову набок. — Я не впишусь в наш розарий.
— В местную природу очень впишешься, — буркнула я, разжимая кулаки, не в силах на него злиться. — Рыжий дуб понравится гостям замка.
Большие ладони обхватили сначала мое лицо, затем скользнули на затылок и меня притянули к крепкой груди. Знакомый аромат леса вскружил голову, позволяя утонуть в привычной заботе. Я так соскучилась, что невольно поддалась мужу навстречу. Хоть в груди тлели угли от невысказанной обиды, а на языке вертелось с десяток оскорбительных выражений в сторону рыжего наглеца.
— Прости, — выдохнул Терлак куда-то мне в макушку. Я закрыла глаза и всхлипнула. — Прости, Лия. Твой муж — дрыглов идиот.
— Согласна, — гнусаво пробурчала я, крепче прижимаясь к нему. — Совершенно невозможный, плювагрылый шмыг.
Короткий смешок вырвался из его груди следом за моим фырканьем.
— Леди так не выражаются.
— Ты меня еще правилам этикета поучи, муженек.
Терлак отстранился, чтобы через мгновение склониться к моим губам для поцелуя. Тысячи мелких иголочек пронзили тело. Я всхлипнула, сжав пальцами шелковую ткань сорочки, и издала тихий стон. Даже о Драго позабыла, а тот воспользовался ситуацией и укусил Терлака.
МакГиннес не вздрогнул, поцелуй не прервал. Согнал возмущенного дракончика, потянув меня в сторону спальни. Ладони скользнули ниже, по плечам, теребя застежку на килт.
Вместе с моими вздохами Терлак поймал еще один стон и прикусил нижнюю губу. Простая ласка окончательно затуманила разум. Я не заметила, как мы вошли с его спальню.
— К дрыглам все, — прохрипел муж мне в губы. — Я соскучился.
Как будто я — нет!
На задворках сознания огоньком вспыхнул дурацкий секрет. Пока тело прошибали жар и дрожь от ласковых прикосновений, разум отчаянно сопротивлялся возбуждению. В висках забилась мысль, что момент самый подходящий. Для разговора по душам. Вряд ли МакГиннес взбесится, если раскрою все карты разом в момент страсти.
— Терлак, — шепнула я. Так тихо, что муж не обратил внимания. Ловкие пальцы стянули килт, отбрасывая тот подальше. Затем спустились ниже, сжав мои бедра под несколькими слоями ткани.
— Терлак.
— Потом, — промурлыкал он и потянулся к пуговичкам на спине.
Сопротивление угасало. Сил едва хватало на редкие возражения, которые, впрочем, никто всерьез не воспринял. Последнюю попытку разговора я предприняла, когда платье соскользнуло с плеч и путь к отступлению преградила кровать.
— Нам надо поговорить. Это важно и касается твоей семьи, — простонала, а сама отклонила голову для обжигающих поцелуев на шее. Вцепилась в широкие плечи одной рукой, пока пальцы другой торопливо дергали шелковую сорочку.
Боги всемогущие, какая я слабая и безвольная. Но мне же нравилось!
— Мы обязательно поговорим, Мали. Хоть сутки напролет. Только позже, — глухо выдал Терлак и крепче прижался ко мне, и я ощутила силу его желания.
Очередной поцелуй уничтожил остатки сомнений и заглушил протесты. Боги, как я скучала. Всего одного раза хватило, чтобы привязаться к мужу. Рядом с ним я чувствовала себя такой счастливой, какой не была даже с Абелем. Пусть не любовь, но что-то близкое.
— Терлак!
Нас прервали грубо и бестактно. В спальню без стука вломился Пол, и я с криком спряталась за широкой спиной мужа, спешно поправляя платье и пытаясь дышать. Неожиданный страх ледяным потоком смыл все возбуждение.
Что-то в выражении лица Пола МакГиннеса мне не понравилось сразу. Когда отступила пелена, я чётко разглядела нервное напряжение и зеленоватые искры на кончиках длинных пальцев. Рыжие волосы были всколочены, походная куртка расстегнута. Его грудная клетка подымалась и опускалась при каждом рваном вдохе, словно до покоев брата Пол бежал без возможности глотнуть кислорода.
