Подтащив сопротивляющегося питомца к цепям, я быстро приковала его и только потом повернулась, чтобы встретиться взглядом со щенком, спустившимся сюда уже в человеческом облике.
— Поговорить захотелось? — ехидно уточнила я, снова разворачиваясь к волчонку спиной и с интересом наблюдая, как Дориш пытается вырваться, разорвав железо, насквозь пропитанное магией создателя. А может быть, даже создателя создателя.
— Я не против, — усмехнувшись, я покосилась на уже стоявшего рядом со мной мальчишку. Он тоже смотрел, как мой птенец практически молча, если не считать зубовного скрежета и странных полурыков-полустонов из-за прикладываемых усилий, пытается освободиться. — Говори, раз пришел! — Резко повернувшись, я уставилась в голубой омут и утонула в нем на пару секунд. — Или ты помочь хочешь? Помочь убить неуправляемого опасного вампира?
Щенок едва заметно помотал головой, потом положил ладони мне на плечи и, глядя мне в глаза, спросил:
— Ты хоть понимаешь, что делаешь? Или просто злость сорвать собралась?
— Понимаю! — огрызнулась я, поворачиваясь к Доришу, и приказала: — Расслабься и слушай! Слушай голоса... Вырваться из цепей у тебя не получится. А я тебя не выпущу, пока ты не научишься слышать мой зов.
Оба парня уставились на меня со злым осуждением, причем щенок больше осуждал, а птенец злился. Придурки!
— Я не буду заставлять тебя стать моей послушной марионеткой, хотя легко смогла бы это сделать!
На самом деле мне просто не нужна была безмозглая покорная кукла, которую еще и кормить придется, грубо говоря, из ложечки, ну или из клювика. А убивать потенциально сильного вампира сейчас, когда я готовлюсь развязать маленькую межклановую войну, — глупая трата ресурсов.
Мне нужен был послушный разумный птенец, и я смогла бы легко добиться этого, сломав упрямый характер этого мальчишки. Ладно, легко и просто не вышло бы, пришлось бы попотеть, но сломала бы! Только зачем мне поломанная игрушка? К тому же у меня уже есть прекрасный опыт. Сначала связываем, потом приручаем, потом постепенно ослабляем веревки. И у меня в наличии ручной волк, который иногда пытается скалить зубы.
— Ты. Должен. Научиться. Слышать. Мой голос, — медленно, с паузами после каждого слова, произнесла я, подойдя к Доришу вплотную и глядя в его злые глаза пока еще обычного карего цвета. Хотя вокруг зрачка уже появилась тонкая, едва заметная краснота. А ведь птенец даже еще не поел полноценно ни разу!
— Ты должен вычленять мой голос из любого шума, рядом или внутри твоей тупой головы, — повторила я уже другими словами. — Потому что от этого будет зависеть жизнь. Иногда твоя, иногда — чужая.
О том, что иногда речь будет идти о моей собственной жизни, я уточнять не стала. Топтаться надо на слабостях. И по-моему, Дориш не очень осознает, что его собственная жизнь для него так же бесценна, как и чужие. Это щенок у меня псина без чувства самосохранения.
— Мой голос может остановить тебя от непоправимых глупостей, направить на нужный путь, дать совет. Ты можешь призвать меня на помощь, в конце концов!
— Мне не нужна твоя помощь, проклятая нежить, — дерзко выкрикнул мой первенец мне в лицо и тут же зажмурился, ожидая удара. М-да... Зря я его со щенком сравниваю постоянно. Хотя с оборотнями он сражался храбро и безрассудно. Или тогда у него вместо крови адреналин тек по венам? Было не так страшно.
— На себя посмотри, — усмехнулась я, прежде чем оправдать свою репутацию злой и бессердечной твари, пусть и не совсем так, как от меня ожидалось.
Найти валяющийся у замка гибкий прут — секундное дело, метнуться из подземелья и обратно — еще секунда. Так что мальчики без меня даже заскучать не успели.
— Начнем с самого важного. — Я со свистом рассекла веткой воздух и кривовато улыбнулась. — С воспитания. — Прут еще раз рассек воздух, только потом не допел свою песню до конца, а замолчал чуть раньше, оставив на груди прикованного к стене парня ярко-алую полоску. Птенец, зажмурившийся, едва понял, что ветка приближается к его телу, выдохнул сквозь зубы и приоткрыл глаза.
— Ну что, поиграем? — Я убедилась, что Дориш действительно боится боли, а значит, и смерти тоже. Потому что они всегда ходят рядом, смерть и боль. Значит, нам нужен адреналин.
Цепи были длинные, чтобы ими можно было и приковывать к стене, и просто удерживать, как на поводке. Они, конечно, ощутимо замедляли движение, но мне и не нужна была честная драка. К тому же я тоже не собиралась сражаться в полную силу. Мне надо было красиво победить птенца, чтобы он осознал, насколько без меня слаб и беспомощен. Заодно оценить потенциал и угрозу от этого трусливого моралиста.
Конечно, с гораздо большим удовольствием я бы просто исхлестала этого идиота, но толку от этого не было бы никакого. Я же должна была дать понять, что сильнее, выше, чаще, дальше, хотя, конечно, тварь и мразь. Так что честной игры от меня ожидать бесполезно.
Едва цепи ослабли, Дориш с рыком кинулся на меня и попытался завалить, я же уворачивалась, отпрыгивала, металась по подземелью и лупила его прутом, гоняя остатки крови по венам. Это была довольно опасная забава, потому что вампир хоть что-то соображает, пока его мозг насыщен кровью. А крови у нас в теле ограниченное количество. Очень ограниченное. Особенно у того, кто плохо кушал и создателя не слушал.
И каждый удар прута ослаблял разум моего птенца, позволяя выбраться на волю соблазнам-инстинктам.
— Проваливай отсюда. — Материализовавшись перед щенком, а на самом деле быстро добежав до него из дальнего угла подземелья, я с силой толкнула мальчишку к лестнице.
— Он скоро обезумеет от голода. А ты — еда. Так что давай, проваливай!
— И что ты с ним собираешься делать? — Проваливать щенок не хотел, поэтому я, пробежавшись по подземелью несколько раз туда и обратно, заодно лупцуя Дориша веткой, вернулась к мальчишке.
— Вырубить, а потом подкинуть ему что-нибудь попроще, чем оборотень.
— Человека, например? — мрачно поинтересовался щенок, ослепляя меня синевой своих глаз.
— Да! Он должен пить человеческую кровь, нравится тебе это или нет! Чтоб на тебя олений пацифист напал... Ты же не только травой питаешься?! Проваливай, я не хочу, чтобы ты пострадал!
Вот мне сейчас только длинные заумные речи ручному зверю толкать, пока я пытаюсь довести своего птенца до озверения! Причем Дориш действительно оказался и сильным, и ловким, и хитрым, и инстинкты у него срабатывали безотказно. Уворачивался, нападал и сражался он как опытный хищник.
Просто этого хищника сначала надо было как следует раздразнить. И главное, потом ворон не считать, когда он уже дошел до нужной стадии. А разговоры со щенком меня очень отвлекали.
Мало этого, едва Дориш со всей силы ударил меня по груди и мои кости противно затрещали, ломаясь и протыкая внутренности, как этот. этот. лохматый недоумок. кинулся на моего птенца!
Глава 8
Больно было адски, как будто по мне стадо оленей пробежало, протыкая все тело своими копытами. Драться в таком состоянии мне еще ни разу не приходилось и как-то не сильно тянуло попробовать. Поэтому я затихла в углу и восстанавливалась, задействовав внутренний запас магической силы, пока внешний выигрывал мне время. Если щенок не сможет продержаться в битве с новорожденным вампиром даже пару секунд, требующихся мне для выправления и сращивания костей, значит, его ценность сильно преувеличена.
