Вот с новым птенцом та же ситуация, но более ожидаемая, раз он от двух создателей. Правда, Тавиф утверждал, что притяжение ко второму творцу сильнее, но Антерес сам видел путы от некроманта. Голос, опять же, в голове.
Нет, все логично. Когда речь идет о двух высших, то кто последний, тот и правит. А когда власть над птенцом перехватывают то вампир нескольких тысяч лет от роду, то девчонка, которой едва стукнуло двести. Ясно же, кто окажется сильнее.
И поэтому новый птенец хоть и слушается меня, но примерно как щенок. Если взять за шкирку и тряхнуть — сделает, а если просто спокойно сказать, то может и не поверить. Усомниться. Отправиться к лешим уточнять, советоваться, выгоду собственную вычислять. Наивный.
И бороться за беспрекословную власть мне не хочется. Я вон даже волчонку пытаюсь, когда есть силы и время, дать право на обдумывание и самостоятельное принятие решений. Учу договариваться. Он мне внятные аргументы, я — ему. Как взрослые.
И вот скажи я новому птенцу, что лешие с ним говорить не станут, а те раз — и согласятся? Кто их, леших, знает? Непредсказуемые они!.. Парень хотел поговорить хоть с кем-то, кому доверяет чуть больше, чем нам, совершенно ему незнакомым, убившим его подругу.
Да, я подарила ему вечную жизнь. И он, если не совсем дурак, конечно, скоро осознает свое совершенство и будет мне благодарен. А пока пусть советуется с кем хочет. Не могу же я постоянно за ним следить? Присматривать — да, подправлять и корректировать дурь в голове — само собой. Я вон у Дориша регулярно там прибираю, но при этом его влюбленность в Эль использую в своих целях, не запрещая ему страдать.
— Он мне и так не сильно верит. Если бы я попыталась настроить его против леших, а те взяли и смилостивились, решив повторить все дурачку по второму разу?! Нет уж, сам решил, сам пошел, пусть сам и огребает, если вдруг что. Я создатель, а не нянька.
Руби, недовольно поджав губы, какое-то время с укором смотрел на меня, но потом хмыкнул и признал:
— Ну, мужик он взрослый. Переживет, если лешие ему слегка наваляют. А вот если он лешим? И те его прибьют нечаянно? Заодно обидятся и договор с тобой расторгнут? Что тогда?
Глава 23
Сперва я самоуверенно фыркнула, но потом задумалась. Действительно, вдруг новорожденный вампир, оказавшийся настолько гениальным, что сам освоил обращение в летучую мышь, не рассчитает своих новых сил и... испортит так дорого обошедшиеся мне хорошие отношения с лешими?
Быть создателем адски трудно, оказывается!..
Все! Больше ни одного птенца, пока эти не оперятся. Лет так через триста. четыреста.
В общем, пока что-то не хочется. С этой парочкой бы разобраться. Хорошо, Антерес уже взрослый, а щенок хоть и дурной, но предсказуемый и более-менее соображает.
Желание освободить волчонка из меня плавно выветривалось. К тому же с этим освобождением возни чуть ли не столько же, сколько с самой привязкой. Опять же серебряные пули придется тратить. Нет уж. Это на меня накатили паника, эмоциональная блажь, дурное влияние Дориша и чувства, такие же дурные, как мой первый птенец.
Даже если мне нравится Рубен, сильно нравится, зачем его отпускать? Чтобы убежал прочь вместе со своими балбесами, оставив меня разбираться с моими? Столько мороки, чтобы в итоге остаться ни с чем, потому что у меня какие-то невнятные чувства?!
Вампир не может влюбиться в оборотня! Глупости. Это как. волк, увлекшийся зайцем, или человек, воспылавший страстью к корове.
— Вот сбегай и проверь, все ли там у него в порядке, — разозлившись на себя, рыкнула я на щенка.
Тот, с обиженной мордой даже после смены облика, умчался выполнять мой приказ. Дориш увязался за ним, за компанию.
А я, воспользовавшись тем, что мы остались наедине, повернулась к Антересу и задала абсолютно противоречащий всем моим размышлениям вопрос:
— Слушай, а как добиться такого же. как у тебя. чтобы все работало как у людей?
Надеюсь, мне удалось спрятать смущение за уверенным тоном и наглым взглядом. Хотя мужчина, по-моему, почувствовал, как я волнуюсь. Но, усмехнувшись, сжалился и не стал язвить. Потому что, если бы он ляпнул хотя бы одну непристойность, я бы передумала и превратила все в шутку. У меня и так вся кровь прилила к щекам, я даже ощутила, как они пылают.
— Все дело в умении распределять потоки по венам. У меня это уже доведено до автоматизма.
Посмотрев в резко посерьезневшие глаза Антереса я, кажется, догадалась:
— Научился, когда на цепи у Филса сидел?
— Умница, лапонька. — Мужчина улыбнулся и игриво подмигнул: — Хотел сохранить работоспособность одного важного органа, а пригодилось и для другого. Представляешь, какой сюрприз был для моих собратьев, когда их привели полюбоваться на мое обезумевшее тело?
Да, когда в тебе мало крови, умение контролировать, как она течет по венам, может спасти и жизнь, и разум.
Ведь именно так я ломала внутренние барьеры Дориша — перекрывая доступ крови к голове.
И так же избавляются от неугодных, когда хотят на их примере показать, что сопротивление бесполезно и опасно. Доводят до сумасшествия. Заставляют перейти черту. Лишают способности здраво мыслить, перегоняя остатки крови от головы в другие части тела. Или обескровливая вовсе.
Но если вампир умеет перенаправлять кровь и удерживать ее, создавая лишь видимость сумасшествия...
— То есть тебе повезло? Ты смог сбежать, обманув всех?
— Да, детка, мне безумно повезло! — рассмеялся Антерес. — Я прикинулся безумцем, а Филс решил повеселиться и освободил меня, прежде чем убить. Хотел показать, что способен уничтожить любого, кто восстанет против него. А я, вместо того чтобы инстинктивно броситься в бой, взял и сбежал. Да еще и сманил потом одного из свежих птенцов.
На последней фразе голос мужчины едва заметно дрогнул, наши взгляды пересеклись, но ненависти в его глазах не было. Только вина и боль.
Адски знакомая ситуация, менее суток назад я уже видела нечто подобное.
— Давай уже придумывай парню имя, и мы с ним выпьем. Как вот я буду пить с безымянным? А по душам разговаривать? — Мой собеседник быстро взбодрился, заулыбался и тоже вспомнил, что у него с моим новым птенцом есть нечто общее.
Они оба ощущают вину за смерть близкого человека. И еще, их друзей убила я. М-да.
— Детка, жизнь сложная штука. Из меня вышел очень безответственный глава гнезда. — Мы с Антересом вновь понимающе переглянулись. — Не повторяй моих ошибок, лапонька.
Я кивнула. Молча. Потому что не знала, что именно надо говорить в таких случаях. Жалкое «прости»? Но я не чувствовала вины за убийство его друга. Эта смерть принесла мне одну лишь пользу. Так что я старалась скрывать радость, понимая, что она не слишком уместна. Все.
— Если бы мы дрались один на один, я бы победил. — Голос мужчины, обычно мягкий и вкрадчивый, обжег внезапным холодом. — Но за тобой, лапонька, целая стая. А оборотни никогда не сражаются за тех, кто им безразличен, тем более до смерти.
