Волчонок очень быстро сообразил, что требуется от него, и, как ни странно, играть в самоубийцу перестал, очевидно учуяв реальную опасность. Я балансировала на грани до последнего, когда любая мелкая провокация могла стать смертельной. Не для меня, конечно.
И ближе к вечеру наловчилась удерживать себя в возбужденном состоянии минут десять. Это было удивительное чувство, возможно испытываемое мною когда-то, до обращения, но давно позабытое. И оно не было похоже на впитываемое через кровь чужое. не-е-ет!
Все было иначе, по-другому, мое собственное. Это было настолько потрясающе, что сразу хотелось еще, еще, еще. а потом я приходила в себя, уже почти вонзив клыки в волчонка и понимая, что осушила бы его за минуту, так меня скручивало от жажды.
— Все, на сегодня хватит разврата, — устало выдохнула я, упав на подушку рядом с замученным мною Руби. Щенок последние полчаса мог лишь полусонно жмуриться, однако с трудом приподнял руку, чтобы приобнять меня, притянуть к себе, вынуждая уткнуться в уже многократно искусанную мной шею.
— Какой бы ты была страстной. если бы оставалась человеком, — едва слышно прошептал мальчишка, так и не открыв глаз.
— Ага. и умерла бы дряхлой старухой лет сто назад, — усмехнулась я. — Нет уж, вампиром я себе нравлюсь гораздо больше.
— Да-да, идеальный хищник и сверхсущество. — Щенок сладко зевнул, продемонстрировав кривой клык. — Мне надо проверить стаю. или не надо.
— Справится твоя Рыжая, спи уже! — На меня накатило подозрительно неуместное умиление, я даже накрыла волчонка одеялом и сама тоже залезла к нему в тепло.
Надеюсь, что Антерес тоже справится. Адски не хотелось освобождаться из уютных надежных объятий, чтобы проверить, как там устроились оба птенца и кем они перекусили на ужин. Большие мальчики. Надеюсь, они даже способны найти свободную комнату для Берта. Или приютят его у кого-то на эту ночь. А я — безответственный создатель, которому очень-очень хорошо. и совсем не до них.
***
Утром, проснувшись, я осторожно выползла из-под волчонка, умудрившегося подмять меня под себя практически целиком. Даже не потревожила мальчишку, обычно спящего достаточно чутко, как и положено оборотню. Похоже, я вчера его так замучила, что он до сих пор не восстановился...
Переодевшись, умывшись и причесавшись, отправилась выяснять, как провели ночь мои птенцы и Антерес. Не обнаружив этой замечательной троицы ни в комнатах, ни рядом с замком, разыскала уже проснувшуюся Рыжую и выяснила, что мужчины улетели развлекаться в очередной бордель. Ну. Дориш об этом еще вчера мечтал, и Берту тоже не помешает развеяться. Тем более под присмотром старшего товарища.
Зато я, наконец-то, смогу сесть и упорядочить все, что знаю об убийце своей первой семьи.
Это точно кто-то очень близкий моему создателю. Кто-то, кому он доверял, раз позволил войти в замок и потом надеялся с ним договориться.
Вчера я сумела выжать из лесовика много интересного. Например, что примерно четыреста лет назад будущий убийца часто гостил здесь, но не жил все время. А от своего старшего брата дедок слышал, что тот знавал проводника, назвавшего заветное слово, еще человеком. И когда леший на высших ругался, то имел в виду спутника предателя, а не его самого.
Да, я трясла лесовика не просто так, а прямо по цепочке вытягивала подробность за подробностью. Повезло, что у леших значимых событий не так уж и много, так что резню среди упырей они хорошо запомнили и долго обсуждали.
Сейчас, дополнив услышанное тем, что знала сама, я чувствовала, что нахожусь где-то очень рядом с разгадкой. Опасно рядом.
Леший еще соизволил проговориться, что создатель, оказывается, несколько раз менял заветное слово. И примерные годы, когда это было, совпадали с появлением первых птенцов в новом гнезде.
Некоторые создатели пополняют клан постоянно, а мой в течение пяти-десяти лет выискивал чуть ли не по всему миру достойных, растил, воспитывал и распускал. После чего на пару столетий уединялся, погружаясь в размышления.
И получается, создавая новое гнездо, он менял заветное слово, чтобы старые птенцы не могли попасть в замок без предупреждения. А предатель — попал. почему?
Хорошо, что этот вопрос озарил меня вчера, когда на лешего напал приступ ностальгии и он разоткровенничался, то ли из жалости, то ли по старческой привычке вспоминать былое. Поэтому проговорился, что проводник сначала ошибся, назвал прежнее слово. И только потом, подумав, выдал верное. Угадал?
Лесовик, напрягшись, даже вспомнил оба, правда сразу предупредив, что в каких-то буквах мог и ошибиться. Лет-то уже прошло немало. А слова были странные, непонятные, бессмыслица полная.
Значит, предатель был близок моему создателю настолько, что знал принцип, по которому заветные слова создаются? И раз его лешие помнят человеком, значит, кто-то из местных. Ну и если какое-то время жил в замке, значит. Как же не хочется думать на своих собратьев, только получается, что это кто-то из них. Кто-то, к кому я обращалась за
помощью, рассказывала о своем горе! Я знаю только то, что предатель — темноволосый мужчина. А таких в прошлом гнезде было семеро. И как вычислить, кто именно? Всех в гости пригласить, чтобы лешие на них посмотрели? А если не узнают?!
Еще высший же... но тут проще. Когда живешь тысячелетиями, всегда найдется несколько художников, успевших нарисовать твой портрет. И за двести лет я собрала у себя коллекцию всех высших, обладающих способностью гулять на солнце.
Вот, правда, как их показать лешему? В замок ко мне он не пойдет ни за какие деньги. Перетаскать все портреты к воротам? Что ж, хорошая идея.
С вампирской скоростью я менее чем за пять минут сделала возле ограды портретную галерею, после чего уселась на полянке и принялась перебирать монетки. Чтобы добиться быстрого появления лесовика, надо или деревья ломать, только тогда ты потом очень пожалеешь о встрече, или деньгами звенеть. Вот я и звенела.
— Что, вчера не наболталась? Уже соскучилась? — Дедок появился неожиданно и буквально из ниоткуда. Всегда завидовала этой лешачьей способности.
— У меня к вам просьба. я честно оплачу! — Вновь позвенев зажатыми в кулаке монетами, махнула рукой, приглашая лесовика оценить выставку картин. — Здесь, случайно, нет никого похожего?
— Вот неугомонная! — недовольно заворчал дед. — Столько лет уже прошло. Мелкая ты, с высшими тягаться. Позабыли о тебе — и ладно, живи себе в радость.
Правда, при этом он принялся прогуливаться вдоль ограды, разглядывать портреты, так что я просто кивала, чтобы не ляпнуть ничего грубого. Главное, чтобы результат был, а если хочется при этом побурчать — на здоровье.
— Вот этот вроде, — остановился леший у одного из портретов. — Коренастенький, мне тогда еще это в диковинку показалось. До него мне все длинные и тощие попадались.
— Спасибо. — Я даже нечто похожее на вежливый поклон изобразила, а у самой за пару минут до этого сердце прямо в пятки ухнуло и только-только обратно вернулось. Потому что дед, зараза, очень долго на соседний портрет любовался.
