А там создатель Антереса во всей своей красе. Одно дело подозревать, а совсем другое — точно знать, что видела врага и убийцу твоей семьи близко-близко, наблюдая за ним из окна. Когда же леший про «коренастого» упомянул, я уже даже не сомневалась, что мой враг — Филс. Но нет.
Хотя, если честно, я бы предпочла Филса. Тот просто в памяти ковырялся, вырезал лишнее, может быть, добавлял что-то, аккуратно сшивая новые воспоминания из уже имеющихся. Как Антерес с волками провернул, внушив Берту, что они съели его подругу.
Но мой создатель не мелочился. Или предатель умел выбирать союзников. Высшим, устроившим резню в моем замке, был Тантибус, обладающий даром проникать в разум и насылать кошмары во сне и наяву. И я была наслышана о том, как легко его клан порабощает и уничтожает неугодных. По сравнению с ним Тавиф с его зомби просто детская пугалка для хорошего аппетита. И самое несправедливое, что при таком кошмарном даре Тантибус не боится солнца. Вот уж повезло так повезло!..
Что ж, я знаю одного своего врага. Осталось вычислить из семи старших собратьев предателя, и тут проще от обратного. Их портретов у меня нет, но можно найти художника, умеющего рисовать наброски по памяти. Показать ему семерых мужчин... и будет у меня семь портретов. Красота!
Теперь главное — не высовываться, я ждала двести лет, подожду еще двести, если понадобится. Но для войны с Тантибусом план должен быть продуман очень тщательно. Без изъянов. Хватит с меня импровизаций. иначе перебьем друг друга под внушением и.
Страшную мысль, что, возможно, именно подобное и произошло с моей семьей, я постаралась задвинуть как можно глубже. Даже если на самом деле Августе и Клаусу затуманили разум и они убили друг друга, уверенные, что вместе сражаются с полчищем врагов, это не снимает вины за случившееся с тех, кто этот кошмар задумал и устроил. Даже с птенцов Тантибуса, помогавших своему создателю. Все виновны!
— Вам, упырям, вечно неймется. не цените вы жизнь, потому что жизни в вас уже и нет,
— со злостью произнес леший, прежде чем раствориться среди кустов и деревьев.
А у меня перед глазами сразу возник Рубен, красивый, притягательный, теплый, живой. родной. Мой. Нет, лесовик был не прав. Я ценю жизнь. Просто. нельзя жить в постоянном страхе, что в любой момент кто-то снова ворвется в твой замок и перережет всех дорогих тебе существ. Это худший кошмар! И я не хочу жить внутри него. Мне нужно вырваться, освободиться, избавиться от источника этого ужаса. Чтобы спокойно жить дальше, вместе с Доришем, Бертом, Антересом. и моим волчонком.
Глава 25
Перетаскивая портреты обратно в замок, я чуть не столкнулась на лестнице с проснувшимся волчонком. Показалось, что он даже меня почувствовал, потому что обернулся, огляделся, нахмурился, но пошел дальше к домикам своей стаи. Решать свои дела.
А мне надо было решать свои. Придумать, где искать художника. а еще — источник денег, понадежнее. Потому что замок надо восстанавливать, лешим платить, самим тоже нормально одеваться не помешает, вино со шлюхами денег стоит. У стаи ближе к зиме тоже потребности вырастут, и пусть псины у Руби самостоятельные, все равно лучше иметь запас на их нужды.
Как же я понимаю своего создателя, которому после всех этих бытовых проблем хотелось лет на двести запереться в замке в одиночестве! Вот у меня всего два птенца, а я уже радуюсь, что взрослый дядя Антерес забрал их с собой развлекаться и их кормление — не моя забота. Вот только стихийной магии их придется учить именно мне.
Адски весело, если задуматься и вспомнить свои радужные мечты о сильной стае, которая будет охранять мое гнездо, а я — растить птенцов. для мести.
Хорошо, что очередной портрет я уже поставила и бежала вниз, когда ко мне пришло ясное и светлое, словно свеча в темном окне, осознание. Я ничем не лучше всех этих высших, потому что собиралась заводить семью ради войны с другими кланами.
Вот пока мысленно переживала о заботах, свалившихся на меня из-за появления птенцов, и осуждала высших, радуясь тому, что у меня нет суровой дисциплины и эксплуатации, все было замечательно. Но сейчас меня внезапно озарило, как громом в ночи. На самом-то деле я ничуть не лучше, даже хуже, чем другие создатели. Цель создания гнезда у нас схожая, а суровая дисциплина иногда жизненно необходима.
Вот где сейчас таскаются два моих птенца и почему мне так неспокойно?!
А меня действительно что-то беспокоило, незаметное, как камушек в туфле, но при этом очень отвлекающее. Чувство было знакомое, то есть это скорее Дориш, чем Берт.
Усевшись прямо на ступеньке, я закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь проникнуть в сознание своего птенца. Поработать голосом в голове... И для начала отчитать этих двух гуляк, вытащивших Берта так надолго из замка. У него же тоже и связи, не разорванные до конца, и голоса в голове, причем не только мои. Вот выйдет на него Тавиф — и что эта троица развратников станет делать?!
Правда, я сама об этом задумалась только сейчас. И кого обвинять? Растяпы Джо под рукой больше нет. Антерес на роль козла отпущения не тянет. Хотя мог бы немного подумать, прежде чем отправляться по девочкам. Вряд ли ему нужна встреча с Тавифом, особенно если тот заявится в бордель вместе с Филсом. Правда, сейчас уже утро, солнышко светит.
Ладно, надеюсь, некроманту не до поисков своего пропавшего птенца. Вернутся — отругаю!
Может, конечно, за сутки этот гениальный парень сумел разорвать все связи с первым создателем. но верится с трудом. Антерес под присмотром опытного мастера в каком-то секретном месте, где его не смог бы выследить Филс, разрывал привязки долго и трудно, потом еще своего друга обучал. Так что, какой бы мой новый птенец одаренный ни был, ни за что не поверю, что он уже умудрился освободиться от кровной связи с Тавифом.
Минут через пять-семь мне удалось докричаться до Дориша. Только вместо связного ответа я получила свалку эмоций: восхищение, волнение, страх, вину. Больше всего это походило на «спасите-помогите, мы крупно вляпались».
«Берт?! — переключилась я на второго птенца. — Это я. Что у вас произошло?»
«Убил уродов, запугивающих женщин, — спокойно отчитался этот. умственно одаренный и слишком гениальный. — Выпил досуха. Они ожили. Ходят за мной, беспокоят остальных».
Уф. Ух. У-у-ух, как я много высказалась и мысленно, и вслух. игнорируя удивленный взгляд и приподнятую бровь Рубена. Он как раз поднимался по лестнице, вероятнее всего ко мне. А тут я на ступеньке, злющая, разнообразно выражающая свои эмоции.
— Словарный запас пополнил, — усмехнулся щенок, присаживаясь рядом. — Ты по поводу чего-то конкретного или просто так, о жизни в целом?
— И то и другое, — буркнула я, а потом совершенно неожиданно для себя и, по-моему, для Руби уткнулась лбом ему в плечо и горестно вздохнула. Щенок сообразительно замер, не став распускать руки, пытаться меня обнять и утешить, вообще не демонстрировал никаких эмоций. Потому что, если бы он сейчас начал меня жалеть, я бы разозлилась и мы бы поругались. А так я отдышалась, успокоилась и даже смогла закончить разговор с Бертом, продолжая упираться лбом в плечо Рубена.
