Ещё полдня я бодро топала по лесу, постоянно посылая благодарность его хозяину. За всё время дороги мне больше не пришлось огибать ни одно дерево, я не споткнулась ни об один корень, не свалилась ни в один овражек. Не представляю, чем я вызвала такое к себе отношение духа леса, но помощь его значительно ускорило моё продвижение к цели. Остановки я делала всего несколько раз, перекусить, ну и… избавиться от лишнего груза. Я же ещё живая, как не крути. А живому организму требуется не только подпитка, но и выброс отработанного. Но я, всякий раз, клятвенно заверяя хозяина, что мои, столь… неприличные подношения, можно рассматривать как удобрения. Мда.
Ближе к вечеру я почувствовала усталость. Меня вдруг разобрала такая жуткая зевота, что в приличном обществе меня бы уже высмеяли за босяцкие манеры. Но в лесу это никого не шокировало, и я, практически, первый раз в жизни в присутствии мужчины, зевала во весь рот и в своё удовольствие. Даже при Вольфе я прикрывала рот ладонью. Гораций, глядя на мои мучения, лишь сокрушённо качал головой и причитал, как любимая бабушка.
— Поспать тебе надо! Умаялась же!
— На земле я замёрзну, — отнекивалась, пытаясь взбодриться. — Я трое суток могу не спать!
— А потом?
— Что потом?
— Потом сколько отсыпаться будешь? — вредничал Гораций.
Что ж, он опять прав. Потом мне сутки нужно, что бы придти в норму. Но где тут можно прикорнуть хоть на пару часиков, я не представляла.
— Сделай шалаш! — не отставал от меня хранитель. — Или попроси хозяина! Вы же подружились!
— Он и так сделал для меня много, — начала огрызаться на заботливого призрака. — Это неприлично!
— Смеркается, — продолжал тот зудеть. — Ночью не буду тебе дорогу показывать!
— И не надо! Стожок!
Пока мы с ним переругивались, лес неожиданно расступился, и мы вышли на привольно раскинувшееся среди леса поле, на дальнем краю которого призывно торчал небольшой стог сена.
— Королевское ложе, — скривился Гораций.
— Уж лучше дырявого шалаша с охапкой листьев под спиной! — ехидно возразила ему и, чуть ли не бегом припустилась к такому желанному стогу.
Зарыться в душистое, пахнущее летом, сено, было секундным делом. Тело, получившее разрешение на долгожданный отдых тут же расслабилось и погрузилось в сон. Уплывающим сознанием услышала голос Горация.
— Я покараулю.
— …пасиб…
Разбудил меня лай собак. Точнее, разбудил Гораций, услышавший лай собак.
— Тсс. Там охотники на поле зайца загоняют. Лежи тихо и не делай резких движений.
— Почему?
— Там одни мужики, а ты — женщина! Глухой лес вокруг… — зашипел призрак.
— Ты что, мою честь блюдёшь? Я могу себя защитить, между прочим!
— Лучше побереги силы для дела, а не для отваживания похотливых самцов!
— Да с чего ты решил, что они похотливые?! — разозлилась на него, но всё же решила послушаться.
Он свою, мужскую психологию всё-таки лучше знает. Это в сказках девицы в глухих краях встречают благородных принцев на белых конях. А в жизни, при такой встрече самым благородным оказывается, как правило, конь.
— Плохо дело, сюда скачут! — сообщил хранитель.
Я, недолго думая, прошептала формулу запаха хвои, пытаясь заглушить свой собственный. Вряд ли охотники полезут в стог, а вот собаки их, почуяв запах постороннего человека, вполне могут проявить интерес и полезть проверить, кем это тут пахнет.
Звуки охоты стали удаляться, и я вздохнула облегчённо. Но покидать гостеприимный стог пока не собиралась. Достала лепёшку и стала её жевать, пренебрегнув личной гигиеной. Потом зубы почищу и умоюсь. Найду какой-нибудь ручей, или озерцо. Можно, конечно, формулу зубной пасты себе прямо в рот намагичить, но не люблю я этого. С водичкой как-то лучше, свежее.
В мою руку с куском лепёшки уткнулся мокрый собачий нос.
— Привет, — чуть не подавившись, прошептала я. — Ты кто?
Пёс просунулся дальше ко мне, явив красивую породистую морду и умные глаза.
— Гони его, — прошептал мне в ухо Гораций.
Пёс скосил на него глаза и глухо рыкнул.
— Ты ему не нравишься, — сообщила я хранителю.
— Зато ты, похоже, нравишься, — обиженно буркнул призрак, а пёс снова рыкнул.
— Угощайся, — протянула я ему остатки лепёшки. Он аккуратно взял из моих рук подношение и за два движения челюстью, умял его. Я осторожно погладила его по голове. Пёс сделал удивлённую морду. — Тебя что, хозяин не ласкает? Ты такой красивый…
Пёс лизнул меня в руку и удалился по своим собачьим делам.
— Ушёл? — раздался из рюкзака шёпот Горация.
— Ушёл. И охотники, вроде, ускакали. Тихо.
— Слава богам! Выбирайся, сматываемся отсюда!
— В какую сторону они поехали?
— А я знаю? Я же спрятался, пока ты с господином псом общалась! Не понравился я ему…
— Собаки чувствуют призраков.
— Собаки… вот кошки!
Этот день мы точно так же топали по лесам и полям чужого мира, избегая людских поселений. Время от времени я телепортировалась на небольшие расстояния, в основном, преодолевая таким образом, открытые места и всё чаще попадающие на пути селения. Говрюшку нацепила на ухо по требованию Горация, как только стали возможны встречи с местным населением. Микрофончик, прикреплённый к зубам, почти не мешал. Молодцы собратья лингвисты, позаботились об удобстве.
По отсутствию какой-либо техники в сёлах и повсеместном использовании лошадей, я пришла к выводу, что мир этот пребывает в доиндустриальном состоянии. Стало быть, классифицировать его можно как феодальный и средневековый. Короче, натуральное хозяйство, обмен продуктов производства, но деньги уже в ходу.
Около одного села задержались на время, изучая здешнюю моду по одежде жителей. Пришли к неутешительному выводу, что где-то надо добывать длинный, грубого сукна, плащ, который бы скрыл мою, не соответствующую времени, экипировку. А до этого на людях придётся пользоваться мороком.
Мдя… Видно после этого я смогу уже считаться универсалом, а не только алхимиком. Смежные науки осваиваю прямо на ходу. Телепортируюсь не задумываясь. Ментал тренирую. Оптические эффекты придётся использовать в ближайшее время. Что ещё ждёт меня тут? Да, Петенька, этого ты не предусмотрела в своем плане спасения. Специалист широкого профиля…
Лепёшки у меня закончились, но зайти в какое-нибудь селение и что-нибудь купить из еды я не решалась, как и не решалась попроситься на ночлег. Надеяться на очередной стог тоже было глупо, так что ближе к вечеру настроение у меня стало портиться. Гораций это сразу заметил и принялся меня увещевать.
