— Похоже, у нас безвыходное положение, — улыбнулся Вольф. — Надо всех собрать.
Все, это мы с Вольфом, Александр с Селеной, Кельс, Вилда и Гораций. Алекс с Ленкой были уже оповещены Хлоей и ожидали нас у входа в шатёр. Вилду привела Танаис. По виду подружки я поняла, что она, нисколько не сомневаясь в своих действиях, и с детской непосредственностью, объясняла маркизе Фармазотти, как та не права в отношении меня, хиппов и вообще…
Дольше всех пришлось искать Горация. Он обнаружился практически у самого портала, точнее, у того места, где открывается портал, беседуя с одним из магов. По его несчастной, измученной физиономии я догадалась, что попал он на научный допрос, а не в объятия милых его сердцу девушек, и его надо срочно выручать. А то господа учёные весь мозг вынесут несчастному хранителю.
— Петра, он меня, как лягушку препарировал, — пожаловался Гораций. — У меня даже живот свело от его вопросов!
— Это не от вопросов, — скривила я смешную рожицу, явственно различив урчание его живота, — это от голода. Тебе это тело кормить придётся!
— Я совсем забыл, как это делается…
— Вот сейчас и вспомнишь. Идём, нас во дворец к королю Бернарду пригласили, а ты тут застрял.
— Да этот старика… достойный пожилой человек вцепился в меня, как клещ…
Переместившись во дворец, я всё-таки вытребовала у папы — короля час времени для посещения ванной комнаты и приведения себя в порядок после девяти дней путешествия в антисанитарных условиях. Меня бурно поддержала Ленка и менее эмоционально Алекс. Вольф молчал, но после того, как нам высочайше было позволено разбрестись по своим комнатам, последовал за мной, вежливо отказавшись от беседы с Его Величеством.
Огромная ванна — джакузи с горячей водой и душистой пеной приняла меня в своё лоно, массируя уставшее тело тугими струями. Я погрузилась в блаженное тепло и расслабилась, прикрыв глаза. По кафельному полу прошлёпали босые ноги, вода в ванной колыхнулась, впуская второго купальщика, и меня коснулись нежные, любимые руки.
— М-м-м? — спросила я, не открывая глаз, и прогнула спинку.
— Я соскучился… Я стосковался по тебе, моя девочка.
— Вольф, не оставляй меня, пожалуйста, одну… никогда. Без тебя я делаю страшные вещи.
Я обвила его шею руками, открыла глаза и встретилась с лукавым, насмешливым взглядом Горация.
— Да, моя королева!
Я резко оттолкнула от себя наглеца, а сама, от толчка, погрузилась с головой под воду, изрядно хлебнув пены. Смешно, конечно, утонуть в ванной, после того, как только что избежала стольких неприятностей и даже смерти. Но именно это сейчас со мной и происходило. Я барахталась и всё никак не могла вынырнуть на поверхность, словно меня кто-то топил. Вода заливала нос, рот, уши, заполняла лёгкие. В глазах стояла кровавая пена. Мне стало казаться, что я тону в крови. Даже солёный вкус во рту появился.
Вдруг кто-то выдернул меня из этого кошмара буквально за волосы. Наконец я могла вздохнуть, но собственное горло устроило мне следующее испытание, сжавшись до такой степени, что даже воздух не мог протолкнуться в лёгкие.
— Дыши!!! — рявкнул на меня голос Вольфа. Но он ли это был, я не знала. Только что уже обозналась, и теперь боялась верить собственным ушам. — Дыши, Петра!
— Дышу… не кричи, — с трудом протолкнула первую порцию живительного воздуха и закашлялась. — Дышу…
Сквозь пелену, застилавшую глаза, разглядела, склонившегося ко мне мужа. Значит, всё-таки он…
— Петра, посмотри на меня… Хорошо…
— А где он? — продышавшись, обвела ванную глазами.
— Не знаю, кого ты имеешь в виду, но кроме нас здесь никого нет, и не было, — в голосе Вольфа звучала тревога.
— Да?… — попыталась дать оценку случившемуся со мной… утоплению, но умного в голову ничего не лезло. — А ты здесь давно?
— Петь, мы с тобой вошли в ванную вместе, — муж всё так же озабоченно смотрел на меня. — Ты разделась и легла в воду. Я лишь отвернулся, вынимая полотенце из шкафчика, поворачиваюсь, а ты барахтаешься в воде так, как обычно тонут…
— Хлор! Это я что, заснула, что ли?… — уставилась на него удивлённо. — Присниться же такое!
— И что тебе приснилось? — подозрительно вопросил Вольф. — Или, кто?
Я виновато шмыгнула носом и призналась.
— Гораций… Но сначала мне приснился твой голос. Ты говорил, что соскучился.
— Это тебе не приснилось. Я тебе это говорил на самом деле. А ты просила не оставлять тебя одну. Петь, а он что, имеет на тебя какие-то виды? — осторожно поинтересовался муж.
— Нет… Всё, что он себе позволяет, это называть меня 'моя королева'. Не понимаю, как могло ТАКОЕ присниться?…
— Ты просто устала… — Вольф поцеловал меня. — А он был с тобой все эти дни, и последствия пси-удара сказываются… Я горжусь тобой, моя метательница булыжников. Ну что, ванну принимать будешь или нет? Я тебе спинку потру.
— Только спинку? — похлопала я глазками.
— Всё, что захочешь, — пощекотал он мне ухо своим дыханием.
— Заманчивое предложение…
Поплескаться в ванной хотелось подольше, но отпущенный нам час стремительно подходил к концу. На то, что бы одеться, времени много не требовалось. Особо наряжаться, что бы великосветской дамой выйти к столу, я не собиралась. Но вот высушить волосы… Не идти же на королевский обед с мокрой головой, в самом деле! И фен куда-то запропастился. Я решила позаимствовать его у Хлои, и, не задумываясь, переместилась в её ванную комнату. Взяла фен и собиралась сообщить хозяйке, что одолжилась у неё на время, но голоса, доносившиеся из гостиной принцессы, остановили меня. Хлоя вела беседу с… Вилдой. Почему подруга привела эту женщину в свои покои, я не понимала. Не думаю, что во дворце не нашлось свободных гостевых комнат. Но обрывок фразы, сказанной Хлоей, меня очень сильно удивил.
— … и надо быть слепой, чтобы не видеть, как он к Вам относится!
— Он меня презирает, — возразила Вилда, но как-то вяло.
— Он это Вам сам сказал? — настаивала Хлоя.
— Нет… но… Как Вы не понимаете, Ваше Высочество, что я его тогда предала! Отказалась от своего счастья, и он, все эти десять лет…
Я не стала слушать душевные излияния Вилды и комментарии к ним Хлои. Безусловно, фразы, выдернутые из контекста, иногда могут сыграть злую шутку с тем, кто нечаянно их услышал. Вот я и не хотела делать какие либо выводы из части их разговора. Во-первых, у меня времени было в обрез. Во-вторых, я верила, что подруга не может плести интриги за моей спиной. В-третьих — Вольф мой! МОЙ!
Я вернулась к себе, стараясь не выдавать своих душевных терзаний, касающихся присутствия в нашем, таком близком окружении, госпожи Фармазотти. В конце концов, ревность — ниже моего достоинства! И Вольф не должен об этом даже догадываться… Но, как же мне больно!
