– Андра, опомнись, прошу, – простонал Кирс. – Этот молокосос, он же губит тебя!
– Я уже не ребенок, – процедил Сашка. – И тоже смогу ее защитить.
– То есть от меня уже ничего не зависит? – спросил принц, глядя только на Андру.
– Прости… – пролепетала та в ответ.
И Кирс сдался. Сашка увидел, как поникли его плечи, с лица исчезла привычная самоуверенность, принц даже стал казаться меньше и слабее. Он выглядел так, словно заранее прощался с Андрой, оплакивал свою потерю. И на какой-то миг Сашке стало его жаль. Ведь что он знал о нем, об их отношениях с Андрой? Получается, он не только ее жизнь перевернул, но и жизнь принца в придачу. Пускай не нарочно, но что-то разрушил. А ведь они ему помогли. Сперва там, в лесу, и теперь в замке. Да, Кирс не отказался от подозрений, не скрывал своей неприязни и всячески противился помогать, но все равно не выдал, даже теперь.
– Ждите, – коротко буркнул принц и шагнул к выходу.
– Кирс, спасибо… – виновато произнес Сашка ему в спину.
Тот замер на миг, и тихо бросил через плечо:
– Кто бы ты ни был, надеюсь, ты сгоришь в огне Ситеса.
И вышел из комнаты.
Глава 11. Страдания юного Кирса
Король
– Сын?
Нисам сделал знак, и свита за его спиной остановилась.
На мгновение ему показалось, что Кирс растерялся от этой неожиданной встречи, а в его глазах мелькнул страх. Что-то не так? Но принц улыбнулся, открыто и уверенно, как всегда.
– Отец…
Они стояли посреди коридора, что вел из королевских покоев, аккурат между дверьми в комнаты Андры и Кирса. Нисам никак не ожидал встретить сына здесь. Кому, как не ему, новому Хранителю Короны, гарантировать безопасность короля? Нисам привык, что куда бы он ни шел, Термий всегда был рядом. За исключением тех случаев, когда королю нужно было остаться одному. Поэтому и сейчас ждал, что Кирс будет если не в числе свиты, то в тронном зале, где уже собрались просители, которые верили, что накануне именин наследника король будет необычайно добр и исполнит все просьбы. Вот только последние события к этому не располагали. Нисам не чувствовал желания выслушивать десятки жалоб и отвечать на чужие прихоти. Но таков обычай, и сейчас не время нарушать его – король чувствовал, что скоро ему понадобится поддержка всех его подданных, от лордов, до самых захудалых батраков.
– Ты чем-то озабочен? – Нисам положил руку на плечо сына.
Тот ответил не сразу, словно подбирал слова.
– Я был у Андры. Ей все еще нездоровится.
– Мне стоит зайти к ней, – Нисам улыбнулся уголками губ и сделал шаг к двери ее комнаты. Он и не собирался входить внутрь, максимум – сказать пару ободряющих слов. Но реакция Кирса озадачила.
– Не стоит, отец, – принц мягко преградил ему путь и виновато отвел глаза. – Она… Она немного поела и прилегла вздремнуть. Не могла уснуть ночью.
– Что говорят доктора? – Нисам внимательно следил за принцем. Что-то смущало в его поведении. То, как он медлит с ответами, как избегает глядеть в глаза. Болезнь сестры так взволновала его? Или что-то еще?
– Я как раз шел за Авлием, – Кирс замолчал, но Нисам видел, что продолжение последует, и терпеливо ждал. – Прости, я знаю, что теперь моя обязанность, как Хранителя Короны, быть рядом с тобой. Но я не смогу присутствовать на церемонии прошений сегодня.
Нисам помедлил с ответом, вглядываясь в лицо принца.
– Только сегодня, – твердо произнес он.
Кирс кивнул, соглашаясь с его решением.
– Надеюсь, ты помнишь, почему я выбрал в защитники именно тебя. Теперь не время для слабости. И я жду, что ты будешь решительным и твердым.
– Да, отец. Я… Я сейчас же проверю караулы и усилю твою охрану.
– Передай Андре, я люблю ее, – сухо улыбнулся Нисам.
– Конечно.
Нисам двинулся дальше, и свита покорно поспешила за ним. Он сделал едва ли пять шагов, когда принц окликнул его:
– Отец!
Нисам остановился и медленно развернулся, стараясь не показать недовольства.
– Да, сын?
– Что я должен сделать, если заподозрю измену?
– Измену? – не понял Нисам.
– Измену короне и… Создателю… – тихо уточнил Кирс.
– Ты что-то узнал?
– Я… Пока еще нет. Я ни в чем не уверен…
Нисам молча ждал продолжения. Лучше проявить терпение, чем поторопить и спугнуть. Он легко мог узнать, о чем сейчас думал Кирс, что растревожило его. А он видел: что-то произошло. Что-то серьезное, до того принц был не похож на себя обычного: самоуверенного, балагуристого. Что-то беспокоило его, и вряд ли новые обязанности. Нисам почти чувствовал, как зудят кончики пальцев. Это так просто проникнуть в чужой разум. Несколько фраз на древнем языке, пара замысловатых жестов – и чужие мысли откроются. Но, увы, такие чары невозможно творить незаметно – жесты должны быть ясными, слова – четкими. А выдавать себя нельзя. Лучше подождать. Терпение – вот лучший союзник, самый верный и самый надежный. Он пятнадцать лет его не подводил.
– Я… думал над нашим разговором на вершине Пегасьей башни, – продолжил, наконец, принц. – Тот заговор, что случился пятнадцать лет назад, он ведь охватил даже знать. Что если и теперь предателем окажется кто-то из…
Кирс не договорил. Бросил короткий взгляд на тех, кто окружал сейчас короля, и уставился в сторону. Нисам подошел к нему и, взяв за подбородок, заглянул в глаза.
– Тебя что-то тревожит?
Кирс заметался всего на мгновение, и ответил на его взгляд. Уверенно и прямо.
– Я не понимаю, что происходит… И какие решения будут верными…
Нисам отпустил его и кивнул, принимая услышанное.
– Кем бы ни был предатель, единственная награда за его поступок – смерть…
***
Высокие окна тронного зала были открыты настежь, и свежий ветер гулял между колоннами. Единственное, что спасало от вони, которая исходила от бездомных и бедняков, что заполонили зал. Нисам пожалел, что сейчас не зима – холод мог выгнать просителей прочь. Как же много их было! Оборванные, грязные, одетые в лохмотья, они глазели по сторонам, выглядывали из-за голов впереди стоящих, пытаясь разглядеть королевских помощников, высокий трон и короля. Несколько зажиточных горожан столпились поодаль, бросая на этот сброд презрительные взгляды.
Нисаму очень хотелось уйти. Раздражало все: вонь, дым от факелов, то, как герольд отстукивал посохом о каменный пол, объявляя о новой аудиенции, заплетающиеся от волнения голоса просителей. Даже трон, переделанный и подогнанный специально для него, сегодня казался жестким и неудобным. В конце концов, почему именно Нисам, а не, скажем, Пресветлый должен заниматься всем этим? Разве милосердие и сострадание к обделенным – не по его части? К Ситесу традиции! Ведь король мог сказаться больным и поручить эту обязанность Хранителю Веры. Какая разница нищему, кто кинет ему пару монет? Зато каждый получит то, что хочет: Нисам – одиночество и покой, Пресветлый – возможность творить благодеяния, нищие – помощь. Так ради чего этот спектакль?
