– В небе… Валента нет… Без него мне не победить, так какой смысл… – отмахнулся Кирс.
– Нельзя отменить турнир. Что до Валента – не беда, это не единственный пегас в Кастельтерне.
– Но то, что случилось с Андрой – куда важнее, отец!
Нисам слабо улыбнулся и откинулся на подушки.
– Ты прав, сын. Это важнее. Но гостям не нужно знать, что происходит. Не стоит привлекать внимание.
– Но…
– Ступай к Авлию. Утром мы придумаем, как быть с пегасом…
Глава 16. Мальчик с мечом
Сашка
Утренний лес был таинственным и красивым. Только очень неуютным. За ночь выпала густая роса, поляну окутал легкий туман. Сырость пробиралась даже под теплое шерстяное покрывало, в которое кутался Сашка, заставляла дрожать. Конечно, лучше было вернуться обратно в дом: очаг еще не успел остыть, и в комнате было тепло и сухо. Куда лучше чем снаружи. Но Сашка упрямо сидел на краю поляны, не обращая внимания на промокшие штаны и кроссовки. Он хотел разжечь костер, но оставшиеся с вечера ветки отсырели. Годились только на то, чтобы стряхнуть с них росу и усесться сверху – все лучше, чем в мокрую траву.
Сперва он просто хотел сходить в туалет. Выбрался из хижины, отыскал укромное местечко, стараясь не забредать далеко, чтобы дом не исчез – боялся, что без Нерты он не сможет его увидеть. А потом понял, что не хочет возвращаться. Свежий утренний воздух прогнал остатки сонливости, и Сашке уже не хотелось лежать, тупо пялясь в потолок и слушая ровное дыхание Нерты и беспокойное – Андры.
Он понятия не имел, сколько теперь времени. Небо начало светлеть, но лес еще спал: птицы молчали, деревья почти не шевелились. Было удивительно тихо. Сашка никогда раньше не бывал в лесу в такой час. Вряд ли вообще вставал когда-нибудь так рано. И теперь удивлялся той красоте, что окружала его. Если бы еще на душе не скребли кошки…
Ночью так и не удалось уснуть. Временами Сашка проваливался в сон, но видения были такими, что не давали отдыха. Мерещилась лесная поляна, почему-то зеленые вспышки заклинаний, истоптанная сапогами земля и два брошенных бездыханных тела. Нерта не сказала, как именно убили его родителей, мечом или магией. Все, что Сашке удалось выяснить – это произошло по дороге из Кастельтерна, и родители боролись. И все же он не мог отогнать видение, что засело в его голове и рождало злость. Удастся ли ему отомстить? И кому? Нисаму? Или чародею, что помогал ему? А нужно ли это делать?
Сашка не понимал толком, что чувствует.
С одной стороны – ненависть к Нисаму за то, что обрек родителей на смерть. И к тому, другому, Сагусу, кажется, который помогал ему. И, возможно, убил папу и маму. Ни за что. Точнее, из-за него, из-за Сашки. Просто потому, что он, как оказалось, родился в один день с наследным принцем, а Сагус предсказал гибель Арасии, если принц встретится с ним. Или не с ним, а с другим таким же ребенком, не факт, что пророчество вообще было о Сашке! Они просто перестраховались!
А еще он злился. Но эта была не та злость, о которой он читал в книгах, не то, что должен чувствовать человек, чьих родителей убили. Раньше Сашка не задумывался об этом, а теперь вдруг понял. Он ведь никогда не знал отца и мать, вообще их не помнил, чтобы любить по-настоящему, чтобы понимать всю глубину потери и ненавидеть кого-то именно за это. И чем больше теперь прислушивался к себе, тем яснее понимал: не за родителями он горевал. Нет, за той жизнью, которая у него была бы, будь родители рядом: семья, подарки по праздникам, блинчики по утрам, игры по выходным, поцелуи на ночь. Отец учил бы его драться или играть в футбол, а мама потом мазала бы зеленкой разбитые коленки и дула на рану, чтобы унять жгучую боль. И они все вместе ходили бы на стадион болеть за Зенит, радовались Халку, переживали за Дани, злились на Ладыгина и рукоплескали голам Дзюбы. А по вечерам родители по очереди объясняли бы ему математику и биологию…
Хотя, какая, к черту, математика, какая зеленка?
Будь живы родители, Сашка жил бы здесь, в Арасии, а не в Питере. Совсем в другом мире. И он даже не уверен, что здесь есть хоть какое-то подобие футбола. Да это и не важно! Главное, что его жизнь была бы другой. В ней было бы куда больше любви и заботы, он знал бы, что нужен кому-то, что о нем беспокоятся и всегда ждут.
Но Сашку лишили этого.
И поэтому он злился. За это ненавидел короля и мага.
Но выходило, что его чувства эгоистичны? Ведь получалось, Сашка переживал не за родителей, а себя? И от этого становилось горько и стыдно, и кровь приливала к щекам, и глаза наполнялись слезами. Но он ничего не мог поделать. Родители были для него лишь призраками. Он хотел их любить, не просто абстрактных папу и маму – живых людей, чьи руки, голос и глаза он помнит! Но… как?
Он вспомнил Андру, ее глаза, то, как она смотрела на королеву, когда поняла, кто та на самом деле…
– Мама… – выдохнула она, не в силах отвести взгляда от ее лица. – Ты…
– Андра, девочка….
Королева протянула руку, чтобы коснуться ее лица, но принцесса неожиданно отпрянула, лицо потемнело, черты стали острыми, некрасивыми. Они продолжали глядеть друг на друга. Андра с подозрением, королева с удивлением и болью. А Сашка все еще не понимал, что происходит.
– Столько лет… И ты все время жила здесь, рядом! И даже не пыталась дать знак? Или узнать обо мне?
– Я не всегда жила здесь… И… как же Марру? Я знала о тебе все, ведь он навещал тебя.
– И что? Он всего лишь животное! Я даже не знала, что он прилетал взаправду! Да и что он мог тебе рассказать? Какой одинокой я чувствовала себя порой? Как мне не хватало тебя и папы? Как нужно было кому-то открыться, поговорить, рассказать что-то девичье, что тревожило или пугало. Но некому было! В огромном замке, полном людей! Некому! Это он тебе говорил? Как я часами стояла перед портретом королевы Густы и представляла тебя? Об этом он тебе говорил? Как ты могла жить здесь, зная что я рядом, и ты мне нужна?!
– Я боялась за тебя, – прошептала королева.
– Боялась? За меня?
– Ты забыла, что делают с чародеями?
– Так за кого ты боялась?
Сашка лишь молча наблюдал, начиная понимать.
– Девочка моя, ты не понимаешь… В тебе большая сила, куда больше, чем во мне, я всегда это чувствовала. Ты ничего не знаешь о чарах, тебе трудно понять, но это так. Тогда уже стало опасно быть чародеем. А ты… ты была совсем малышка, не могла себя контролировать, не понимала, что делаешь. Каждый раз, когда я играла с тобой или просто прикасалась, когда ты была счастлива, чары рвались из тебя наружу. С другими ты так не делала, только со мной. Будто это моя сила тебя провоцировала. И я очень боялась, что об этом узнают. Особенно, после того, как погибла Густа. Она хотела, чтобы я защитила вас с Кирсом, верила, что моих умений хватит противостоять Сагусу. Но она ошиблась. Я не могла даже с тобой совладать, не могла подчинить твой дар.
