Усы защекотали, и мокрый нос ткнулся в его щеку. Здоровой рукой Сашка притянул к себе дракотика и уткнулся лицом в его теплую мохнатую шерсть. Шершавый язык лизнул его лоб. Навернулись слезы. Вот бы открыть глаза, и оказалось, что этой ночи не было, что он уснул под деревом, там, на поляне, и это все ему пригрезилось…
– Кто была та женщина? – раздался над ним голос Кирса.
Сашка не отвечал. Не хотел с ним говорить. Зачем вообще Андра его прихватила?
– Кто она? – не отставал принц.
Как же он достал!
Сашка нехотя отпустил дракотика и открыл глаза. Кирс глядел попеременно то на него, то на Андру. Сашка нехотя поднялся. Рука очень болела. Видел, что принц бесится: губы плотно сжаты, желваки играют. Плевать. Посмотрел на него исподлобья:
– Чего ты хочешь?
– Кто. Была. Та. Женщина?
– Моя мама, – едва слышно произнесла Андра.
Сашка взглянул на нее и снова увидел ту беспомощную, напуганную девчонку, которую нашел в углу ее комнаты. Только тогда она билась в истерике, а сейчас будто застыла: не шевелилась, в глазах ни слезинки.
– Как это? Она же… – промямлил Кирс.
Игнорируя его, Сашка протянул Андре руку, помогая подняться.
– Как ты?
Она посмотрела на него, но не ответила. И Сашка все понял без слов. Но ничего не мог сделать, чтобы хоть немного облегчить ее боль. Хотелось что-то сказать, что-то сделать, может, обнять, утешить. Но ему будто передалось оцепенение Андры, и он лишь смотрел в ее глаза. Даже позабыл о боли в руке. Принцесса чуть качнула головой, и отвела взгляд. Оцепенение спало.
– Что значит, твоя мама? Почему она жива?
Андра вздрогнула, будто от удара.
– Оставь ее в покое! – Сашка встал между ними.
Его взяла злость. Принц недоделанный! С чего он взял, что они станут отвечать на его вопросы, после того, как он стоял и смотрел, как их избивают! Ладно Сашка, Атта, но Андра – его сестра! Кулаки сжались сами собой, зубы заскрежетали.
Андра будто прочитала его мысли, легко прикоснулась к его плечу.
– Саша, не надо… Я расскажу, Кирс. Потом.
Сашка не узнал ее голос, хриплый, безжизненный.
– Зачем ему вообще что-то рассказывать? Знать он хочет… Какое его дело! Он же тебя предал…
– Саша…
Одного ее взгляда хватило, чтобы он замолчал.
– Твоя рука. Я помогу.
Рана все еще кровоточила, но плечо беспокоило сильнее. Сашка вскрикнул, когда Андра разорвала рукав его рубахи. Та не обратила внимания, стала бинтовать рану. Сашка еле сдержался, чтобы не закричать, слезы брызнули из глаз – плечо полыхало в ответ на каждое ее прикосновение. Хоть бы не перелом. Сашка попытался осмотреть руку. Выглядела обычно, не кривая, опухла слегка. Главное, слушалась, хоть и плохо, даже пальцы шевелились. Вот только плечо болело.
Андра закончила и шагнула к старику. Тот сидел неподалеку, обхватив себя руками, что-то бормотал едва слышно. Каким-то чудом он пострадал меньше всех, только на затылке немного крови. Взять бы его за шкирку да тряхнуть посильнее, чтобы выдал все секреты. Но Андра лишь легко толкнула его в спину.
– Вставай…
Старик не отреагировал. Продолжил бормотать и качаться.
– Кто он? Зачем он вам? – спросил Кирс.
Как же раздражал его голос! Но старик замер, поднял голову и уставился на принца.
– Вставай! – потребовала Андра. – Ты должен отменить чары, что наложил для Нисама.
Старик покачал головой и снова забормотал.
– Туман, помнишь? Ты сотворил туман, что переписал историю. – Андра говорила с ним, почти как с ребенком.
– О чем она говорит? – пробубнил Кирс. – Какой туман?
Захотелось снова ему вмазать, но Сашка сдержался.
– Заткнись, а, – процедил он.
– Ты помнишь заклинание? – настаивала Андра. – Возможно, еще не поздно, и мы успеем спасти маму.
Старик замотал головой так сильно, что Сашка испугался, как бы не повредил себе шею или еще чего. Может, он вообще тронулся умом после стольких лет взаперти?
– Простите… простите…
Сашка с трудом разобрал его невнятное бормотание.
– Простите? – переспросил он, чувствуя, как подкатывает злость. Этот гад еще смеет извиняться?
– Простите… Я не могу помочь. Я не Сагус.
Как ведро ледяной воды за шиворот. Он издевается?
Андра глядела недоверчиво. Не желала верить. Кирс вообще не понимал, что происходит.
– В смысле не Сагус? – протянул Сашка.
– Кто такой Сагус? – встрял Кирс.
– Заткнись! – в голос рявкнули Сашка и Андра. Нервы сдавали у обоих.
– Тогда кто ты, черт возьми, такой? – Сашка навис над стариком, еле сдерживаясь, чтобы не заорать.
– Нисам, – выдохнул тот и уставился на Кирса. – Мне жаль…
Твою мать…
– Тот… в замке… и есть Сагус, – продолжил старик.
Твою мать!
Сашка не особо понял, что произошло дальше. Затмение. Он набросился на старика, позабыв о его немощности, о своей боли в руке, обо всем. Что-то кричал, захлебываясь яростью. Кажется, успел пару раз ударить. Очнулся от голоса Андры, которая выкрикивала его имя снова и снова, пытаясь докричаться. Кирс перехватил его под руки, оттащил от старика, который и не пытался сопротивляться, съежился на земле. Сашка извивался, пытаясь вырваться, не обращая внимания на боль. Вся злость, весь ужас сегодняшнего дня, вся ненависть за то, что сделали с его родителями и с другими детьми, излились в один миг.
– Пусти! Пусти меня! – рвался он.
Андра перед ним, пытается положить руки на плечи, успокоить:
– Саша! Саша, успокойся! Это ничего не изменит!
Но он захлебывался яростью.
– Он знал, Андра! Знал! Еще там, в подземелье! И не сказал! Чтобы мы его вытащили! Они были бы живы! Все из-за него! Нерта! Атта! Он их убил! Это он их всех убил, тварь!
Он видел, как по ее щекам бегут слезы, но остановиться не мог.
Все оказалось бессмысленным: весь их поход в темницу, беготня по Кастельтерну. Все впустую! На какой-то момент он снова был там, снова видел, как Нерту отбрасывает от них невидимой силой, как Атта бросается в гущу врагов, его взгляд напоследок. Они погибли зря!
Андра все еще пыталась успокоить его, удержать его лицо в ладонях, чтобы он смотрел на нее, а не на старика.
– Мы все исправим, слышишь! Мы все исправим! – твердила она, будто заклинание.
Ей нужно было в это верить: что мама жива, что есть надежда. А Сашка уже не мог. Он рванулся из последних сил, освобождаясь от захвата, оттолкнул Кирса. Боль в руке почти ослепила.
