– О да, – отозвались все одновременно, и вдруг их напряженные лица сделались отсутствующими.
– Ну, этот человек был…
– По-моему…
Они несколько раз попытались ответить на вопрос, но никому не удалось высказать ни единой связной мысли, как будто у них украли воспоминания.
Скарлетт раздумывала, не поделиться ли соображениями, которые прежде шепотом сообщила Хулиану – что Мойры уже проснулись, и таинственный Отрава на самом деле Отравитель, но решила, что для одного дня эта семья и без того пережила достаточно. Незачем пугать их еще сильнее.
– Мы бы пригласили вас остаться поужинать с нами, – вступил в разговор отец семейства. – Но едва ли сейчас кому-то кусок в горло полезет.
– Все в порядке, – заверила Скарлетт. – Мы очень рады, что сумели помочь.
Получив очередную порцию объятий, они с Хулианом вернулись в карету. Если это действительно было делом рук Мойры, нужно срочно предупредить…
– Подождите! – закричала младшая девочка с косичками и бросилась бежать по траве. Скарлетт подумала, что она, возможно, решила поцеловать Хулиана на прощание, но малышка подскочила к ней самой. – Я хочу сделать вам подарок за то, что помогли нам. – Девчушка торжественно сунула руку в карман фартука и вытащила уродливый ключ, поцарапанный и покрытый зеленовато-белой ржавчиной – цвета похороненных секретов, которые не следовало доставать на свет божий.
– Не стоит беспокойства, – попыталась заверить Скарлетт. – Оставь его себе.
– Нет, – настаивала малышка. – Этот ключ не так прост, как кажется на первый взгляд. Он похож на то, какой была моя семья, когда вы проезжали мимо. Я не знаю, что он открывает, потому что сама нашла его лишь сегодня утром у колодца. Вот только что ничего не было, а потом – ррраз! – и появился ключ. Наверно, он волшебный, поэтому пусть будет у вас, ведь вы и сама тоже будто явились из сказки.
Девчушка протянула ей подарок, и Скарлетт едва не расплакалась. Какой милый ребенок!
– Спасибо. – Она зажала ключ в кулаке.
Снова сев в карету, Скарлетт еще раз посмотрела на полученный от ребенка подарок и обнаружила, что вместо ржавого металлического держит на ладони хрустальный ключ, переливающийся, как звездная пыль и колдовство.
10
Донателла
К тому времени, как Телла подошла к пансиону, ноги ее дрожали от усталости, а зрение затуманилось. Перемещение между мирами истощило ее, она ощущала себя влажным лоскутом ткани, выжатым грубыми руками.
Телла не знала, сколько времени прошло, пока она отсутствовала. Судя по помятым праздничным плакатам и количеству усеявших улицы конфетных фантиков, ее не было несколько часов. Дети, которые раньше бегали с вертушками в форме солнца, теперь спали в объятиях усталых родителей, молодые девушки успели сменить простые платья на более изысканные, а на улицах появились новые торговцы. Празднества то затихали, то начинались снова в бесконечной круговерти, и казалось, ночь будет длиться вечно.
Телла сильно подвела Скарлетт, не вернувшись к оговоренному времени. Войдя в обшарпанный пансион, она невольно замедлила шаг, так как не хотела видеть разочарования на лице сестры. Она мучилась осознанием того, что не сдержала своего обещания, но отнюдь не жалела, что последовала за Легендо, ведь таким образом ей, наконец, удалось застать его врасплох и незаметно понаблюдать за ним. Вероятно, ей следовало бы отыскать его в реальной жизни несколько недель назад, но слишком нравились их встречи во сне, ведь в них он был близок к совершенству. Возможно, в том-то и заключалась проблема. В сновидениях Легендо представал именно в той ипостаси, в какой она хотела его видеть, – такого человека она полюбила, о таком пеклась, – в то время как в реальной жизни доверять ему было нельзя.
Телла приоткрыла дверь и медленно вошла в комнату, нагретую пойманным в ловушку солнечным светом.
– Скар… – нерешительно позвала она.
– Донателла… Это ты? – Вопрос был задан едва различимым шепотом и мог бы с тем же успехом прозвучать лишь у нее в голове, однако голос был безошибочно узнаваемым и знакомым, хотя за последние семь лет Телла слышала его лишь однажды.
Она вбежала в комнату матери и резко остановилась при виде сидящей на кровати Паломы.
Окружающий мир замер. Доносящиеся с улицы звуки фестиваля исчезли. И потертая обстановка пансиона тоже.
Легчайшее прикосновение губ к опущенным векам. Запертые шкатулки с драгоценностями. Вызывающий головокружение шепот. Флаконы с экзотическими духами. Сказки на ночь и улыбки при свете дня. Зачарованный смех. Колыбельные. Чашки фиалкового чая. Заговорщическое переглядывание. Полные писем ящики комода. Невысказанные прощания. Развевающиеся занавески. Аромат плюмерий.
В памяти Теллы разом всплыли сотни разрозненных воспоминаний, но все они казались бескровными и незначительными по сравнению с чудесной реальностью – очнувшейся ото сна матерью.
Палома выглядела как более взрослая версия Скарлетт, хотя в ее улыбке не хватало присущей старшей дочери мягкости. Улыбнувшись, Палома стала в точности такой, какой в образе Потерянного Рая была запечатлена на плакате, увиденном Теллой в заведении «Их разыскивает Элантина». Именно эту очаровательную и загадочную улыбку Телла пыталась перенять, снова и снова упражняясь перед зеркалом, когда была маленькой девочкой.
– Вид у тебя такой, будто только что с кем-то подралась. Но меня это почему-то не удивляет. – Губы матери дрогнули, но голос оставался самым сладким звуком, который Телла когда-либо слышала.
– Повздорила с розовым кустом. – Она бросилась к кровати и заключила мать в объятия. От Паломы больше не исходил сладкий аромат магии, но Телле было все равно. Она крепко и яростно прижалась к ней, положив голову ей на плечо.
Палома обняла дочь в ответ, но лишь на мгновение, после чего откинулась на стеганую подушку, прерывисто дыша, и ее веки начали опускаться.
– Прости! – Телла тут же отстранилась. – Я не хотела причинить тебе боль.
– Ты никогда не смогла бы причинить мне боль своими объятиями. Я просто… – Мать наморщила лоб, полускрытый растрепанными прядями темных волос, как будто пытаясь ухватить ускользающую мысль. – Думаю, мне нужно поесть, моя маленькая. Можешь принести мне немного еды?
– Сейчас позову служанку.
– Мне… мне… кажется… – Веки Паломы затрепетали и закрылись.
– Мама!
– Я в порядке. – Она снова приоткрыла глаза. – Только очень ослабела и голодна.
– Сейчас найду тебе что-нибудь поесть, – пообещала Телла.
Ей не хотелось расставаться с матерью, но и заставлять ее ждать, пока служанка будет бегать вверх-вниз по лестнице, тоже не следовало. Поэтому Телла сама поспешила на кухню, где вообще никого не обнаружила. Похоже, все служанки ушли на Фестиваль Солнца.
Кухня казалась покинутой, и никто не остановил Теллу, когда она схватила поднос и начала накладывать на него еду. Она выбрала самые красивые фрукты с блюда пухлых персиков и ярких как солнце абрикосов. Затем взяла ломоть твердого сыра и полбуханки хлеба с шалфеем, машинально сунув в рот кусочек, так как вместе с волнением и сама почувствовала голод. Мать, наконец, проснулась, и с ней все будет в порядке, как только она поест.
