Он одарил ее дразнящей улыбкой и сразу сделался гораздо более похожим на Легендо из ее сновидений, чем на ту его ипостась, которая некоторое время назад появилась в подземелье. Его ухмылка стала шире, и Телла почувствовала, что ее платье изменилось, приобретя более изящный вид: растрепанные перья превратились в черно-белые шелковые полосы, точно такие же, какие были на облегающем наряде из упомянутого им сна. Она тогда призналась, что не верит в существование зебр, и Легендо тут же призвал к ней этих удивительных животных. А его неспособность отвести от нее взгляд и вовсе повергала ее в душевный трепет.
– Перестань пытаться отвлечь меня, – воскликнула Телла. – И сними чары с моего платья. Я не горю желанием становиться следующей Эсмеральдой.
Улыбка Легендо тут же погасла.
– Ты и Эсмеральда…
– Только не нужно уверять, что мы ничуть не похожи, – предупредила Телла. – У меня сложилось именно такое впечатление, когда я шпионила за тобой.
Глаза Легендо затуманились.
– Тогда почему ты так расстроена?
– Потому что ты ее обманул, забрал всю магию, а потом куда-то унес ее саму!
Внешне выражение лица Легендо нисколько не изменилось, но оно словно озарилось внутренним огнем, который разгорался все жарче и ярче, меняя цвет с оранжевого на обжигающий красный.
– Если бы ты знала ее, то не стала бы жалеть, Телла. Она вовсе не невинная овечка. Я забрал ее, чтобы она могла заплатить за свои преступления. Эсмеральда очень стара. Раньше она была супругой Упавшей Звезды и помогла ему создать Мойр. В плен карт она заперла их много позже. Эсмеральда несет ответственность за их существование, и Храм Звезд хочет ее за это осудить.
– Но какое это имеет отношение к тебе? – не поняла Телла.
– Возможно, ты помнишь, что я заключил сделку с храмом. – Легендо снял сюртук, вынул запонку и закатал рукав своей черной рубашки. Со стороны могло показаться, что он поступает так из-за изнуряющего жара от огня, но Телла тут же устремила взгляд к клейму на внутренней стороне его запястья.
Отметина теперь казалась далеко не такой жестокой, как в первый раз, когда Телла увидела ее у него на коже. Наоборот, она поблекла настолько, что стала едва различимой, как будто, исцеляясь, постепенно исчезала. Однако Телла не забыла, как она выглядела раньше – и что означала. Храм Звезд заклеймил Легендо в обмен на разрешение Телле войти в хранилище, где ее мать спрятала проклятую Колоду Судьбы, в которой томились в заточении Мойры.
– Я поклялся храму своим бессмертием, что приведу колдунью, которая помогла сотворить Мойр. Если бы я не доставил Эсмеральду, то умер бы той ночью, и ничто не вернуло бы меня к жизни. Понимаю, ты сейчас злишься на меня, но, я надеюсь, не желаешь мне смерти.
Конечно, она не хотела его смерти. Одна только мысль о том, что Легендо попал в беду, заставила Теллу последовать за ним в другой мир. Но признаваться в этом было равносильно тому, чтобы обнажить перед ним душу, и она не спешила этого делать, поскольку сам он по-прежнему оставался загадкой.
Когда Легендо заключил соглашение с Храмом Звезд, позволив заклеймить себя вместо Теллы, она восприняла это как великую жертву с его стороны. Однако теперь, зная, на что он готов ради получения желаемого, Телла сомневалась, поступил ли он так, чтобы не отдавать ее храму или, наоборот, чтобы точно знать: она войдет в хранилище и заберет карты – для него.
Ей хотелось думать, что он действовал в ее интересах, но наверняка знать не могла, да сейчас это и не имело значения. Хоть Легендо и объяснил ей все касательно колдуньи, самый главный вопрос пока так и оставил без ответа.
– Так вот почему ты не хочешь рассказать мне о своей слабости? – спросила она. – Неужели в самом деле решил, будто я жажду твоей смерти? Будто воспользуюсь твоим слабым местом против тебя?
Он смотрел в огонь, избегая ее взгляда.
– Слабость, которую я разделяю с Упавшей Звездой, не принесет нам никакой пользы, когда дело дойдет до победы над ним.
– С каких это пор ты заботишься о пользе дела?
– Я не… – Легендо резко замолчал, и его взгляд метнулся мимо Теллы, как будто он услышал шум за пределами созданного им мира иллюзии.
Телла, напротив, не замечала ничего подозрительного до тех пор, пока в стене рядом с камином не появилась дверь, через которую вошел Армандо.
Съежившись, Телла придвинулась ближе к камину и Легендо.
Армандо был исполнителем, игравшим роль жениха ее сестры во время первого Караваля, в котором они со Скарлетт принимали участие. Телла не выносила его самодовольной улыбки, расчетливых зеленых глаз и того, как раздражающе он постукивал пальцами по лезвию кинжала у себя на бедре. Как и Джованна, он тоже был одет в костюм гвардейца Легендо: в темно-синюю военную куртку с блестящим рядом золотых пуговиц.
– А ему что здесь понадобилось? – окрысилась Телла.
– Армандо согласился охранять тебя, когда меня не будет рядом.
– Нет, – тут же отказалась она. – Не хочу, чтобы он повсюду ходил за мной по пятам, да и вообще, охрана мне не нужна.
Легендо пронзил ее взглядом куда более жарким, чем пылающее у него за спиной пламя.
– Не затем я освобождал тебя из плена карт, чтобы Мойры прикончили тебя у меня на глазах.
Телла открыла было рот, но не смогла придумать никаких возражений. Легендо никогда не говорил, что именно он сделал, чтобы спасти ее из заточения. Единственный раз, когда он вообще упомянул об этом, был той же ночью, когда он признался, что не готов пожертвовать ею. Но как только она назвала его своим героем, он бросил ее и ушел, поставив все под сомнение.
– Ты можешь остаться здесь, во дворце. – Легендо оттолкнулся от каминной полки и взял свой сюртук с похожей на раковину спинки кресла. – Покои в золотой башне, в которых ты раньше жила, все еще твои. И прежняя комната Скарлетт тоже.
– Чего ты хочешь взамен? – прищурившись, спросила Телла.
– Начнем с того, что я вообще тебя не прогонял. – С этими словами Легендо развернулся и прошел сквозь иллюзорные стены, как будто сожалея, что сболтнул лишнего.
По мнению Теллы, напротив, объяснений с его стороны было явно недостаточно.
17
Скарлетт
В то время как Телла и Легендо говорили о Мойрах и иллюзиях, Скарлетт хотела бы, чтобы происходящее вокруг именно иллюзией и оказалось.
Окружающее пространство было исполнено эмоций, пестрящих самыми разными оттенками цвета, так что у Скарлетт не получалось ни уследить за ними, ни проигнорировать. Она никогда не испытывала ничего подобного. Происходящее сейчас было гораздо более интенсивным, чем те короткие вспышки, которые она видела у Николя и Хулиана. Скорбный могильный серый цвет лег на пол подобно смертоносному туману, встревоженные фиолетовые лозы лизали стены коридора, а темная, пугающая зелень делала все остальное болезненным и ядовитым.
