Оно имело бретельки из цветочных лепестков, лиф из лент, украшенных мелкими, как блестки, драгоценными камнями и пышную юбку, образованную сотнями шелковокрылых бабочек разных оттенков синего, которые вместе образовывали волшебный, невиданный оттенок. У некоторых были прозрачные голубые крылья, напоминающие слезы, другие были нежного небесно-голубого цвета, третьи – с примесью фиолетового, а четвертые имели прожилки цвета барвинка. Бабочки были ненастоящими, но в своей нежности и воздушности казались живыми. Это было воплощенное платье ее мечты – то самое, которое красовалось на ней четыре ночи назад, когда в очередном сновидении они оказались в Церкви Легендо. Она-то считала, что он даже не заметил, во что она была одета. Но, очевидно, ошиблась.
Было заманчиво засунуть платье обратно в коробку и вообще не появляться на празднике. Мойры проснулись, и ей нужно пойти на Исчезнувший Рынок, чтобы разузнать слабое место Упавшей Звезды. Веселиться сейчас было бы верхом эгоизма.
Но истинная причина заключалась в том, что она куда меньше боялась сражаться с чудовищами, чем снова подарить свое сердце Легендо.
До встречи с ним Телла отрицала возможность любви для себя. Она верила, что ей суждено испытать только безответную любовь. Влюбившись в него, она словно глотнула магии – неописуемое, всепоглощающее и фантастически захватывающее чувство! Если и был молодой человек, способный соблазнить Теллу перспективой замужества, то только Легендо.
– Так ты пойдешь? – спросила Скарлетт.
– Конечно, пойду, – отозвалась Телла, хотя и не представляла, что будет делать, если Легендо действительно сделает ей предложение. Никто, кроме него, не знал, как заставить ее мечтать и наслаждаться жизнью, никто не дарил ей столь мощных ощущений. Но и никто, кроме него, не был способен сломить ее дух. Она до сих пор не оправилась от последней атаки на ее сердце, и если он попытается снова разбить его, ей, возможно, никогда не прийти в себя.
23
Скарлетт
Скарлетт шагала прочь от дворца, и ей казалось, что она движется в неверном направлении.
Чтобы сбежать от хаоса Полуночного Лабиринта Легендо, который захватил всю территорию внешнего дворца, Скарлетт попросила Николя о встрече в другом месте. В ответ он прислал ей нарисованную от руки карту с подсказками. Она решила, что тем самым он пытается заигрывать с ней. Будь на его месте Хулиан, это сработало бы. Но в нынешних обстоятельствах Скарлетт не испытывала никаких романтических порывов. Напротив, она чувствовала, что совершает ошибку.
Ей следовало бы сообщить Телле о своем намерении увидеться с Николя, а она сказала лишь, что собирается отменить состязание, не добавив, что хочет поговорить об этом с графом лично. В глубине души Скарлетт понимала, какой это сомнительный выбор – покинуть безопасную территорию дворца.
После вчерашних происшествий с Отравителем больше не поступало сообщений о том, что еще какие-то Мойры забавы ради устраивают беспорядки. Однако теперь, идя по извилистым улицам Валенды, она то и дело натыкалась взглядом на богов и богинь Судьбы, изображенных на многочисленных плакатах с надписью «Разыскивается», которые гвардейцы Легендо расклеивали по всему городу.
Всюду виднелись мерцающие листовки. Некоторые предостерегали людей не принимать напитки от незнакомцев. На других под заголовком «Разыскивается» приводилось описание, очень похожее на то, что дала Телла об Упавшей Звезде. При этом нигде напрямую не говорилось, что это настоящие Мойры, поэтому спешащие на праздник горожане просто не обращали на предупреждения внимания.
Скарлетт хотелось как следует встряхнуть таких равнодушных и заставить их внимательно прочитать объявления. Она знала, что Мойры питаются страхом, но все вокруг выглядели слишком легкой добычей.
Сунув руку в карман, она еще раз проверила, на месте ли Ключ Грёз. По крайней мере, сама она защищена, а если потребуется исчезнуть, всего-то и нужно будет сделать, что вставить его в ближайший замок. Тем не менее она не могла избавиться от беспокойства.
Волшебное платье, казалось, разделяет неуверенность хозяйки. Пока Скарлетт, сверяясь с картой, следовала к докам на окраине города, оно приобрело настороженный коричневый оттенок, идеально подходящий для того, чтобы сливаться с окружением. Сделав еще несколько шагов по шаткому деревянному настилу, она ощутила знакомый щекочущий ноздри запах соли, рыбы и сырости.
Точно так же пахла и Трисда – крошечный остров, где Скарлетт провела большую часть жизни. Но вместо того чтобы почувствовать тоску по дому, ей захотелось бежать без оглядки – как прежде всегда хотелось ускользнуть с Трисды. После окончания Караваля Скарлетт дала себе слово, что больше не позволит страху управлять собой.
Она считала доки, сверяясь с нарисованной для нее Николя картой, пока не оказалась у длинного причала, застеленного черно-золотым ковром, ведущим к похожему на плавучий дворец кораблю. На его корпусе располагались резные изображения русалок мужского и женского пола, сжимающих в руках трезубцы и морские раковины. Мачты тоже были украшены гигантскими статуями с коронами из звезд на головах – эти держали роскошные пурпурные паруса.
Судно было почти оскорбительным в своем великолепии и явно принадлежало человеку с чрезвычайно высоким о себе мнением. У нее сложилось совсем другое впечатление о Николя. Он казался более приземленным. С другой стороны, у каждого своя маскировка.
Едва ступив на причал, Скарлетт остановилась. Она и раньше нервничала из-за встречи с Николя, а теперь и вовсе почувствовала укол страха, заставивший ее обернуться. Она ничем не обязана бывшему жениху.
Большинство людей плохо воспринимают отказ. Скарлетт представлялось особенно неразумным отвергать Николя на его судне, поскольку он мог с легкостью выбросить ее за борт – или вовсе уплыть, сделав ее своей пленницей.
Она обернулась. Ей хотелось быть храброй, но не глупой.
– Скарлетт? Это вы Скарлетт Дранья? – позвал чей-то голос, не похожий на голос Николя.
«Беги! Прячься! Зови на помощь!» — запульсировал ярко-красным предупреждением ее инстинкт самосохранения, но было уже слишком поздно.
На голову ей набросили черный мешок.
– Отпустите меня! – закричала Скарлетт, пытаясь высвободиться, однако невидимый обидчик заломил ей руки за спину и грубо связал.
– Поосторожнее с ней, – приказал другой голос. – Он не хочет, чтобы его дочь пострадала.
24
Донателла
Телла не знала, какой запах у чистого предвкушения, пока не добралась до Полуночного Лабиринта Легендо. Здесь все вокруг было пропитано ароматом красной гвоздики и свежеразвернувшихся листьев.
Она ожидала увидеть простые зеленые изгороди, хотя следовало бы догадаться, что слово «простой» к Легендо вообще неприменимо. Каждая живая стена была сформирована из разных редких цветов: ярко-оранжевых звездчатых лилий, темно-фиолетового сумеречного чертополоха, блестящих златоликих ромашек, кремовых бегоний, обжигающе-красных колокольчиков. Этот живой ковер ширился и разрастался с каждым входящим внутрь человеком.
