Во время своего первого Караваля Телла узнала, что магия, помимо прочего, подпитывается человеческими эмоциями. Тогда же она задумалась, становится ли Легендо сильнее оттого, что большее количество людей наслаждается очарованием его иллюзорного представления.
Сегодня вечером Телла Легендо еще не видела, но до нее дошли отголоски слухов о том, как великолепно Его Прелесть выглядит. Очевидно, этим прозвищем его величали не только в ее сне, но и наяву, однако Телла по-прежнему испытывала собственническое желание осадить любого, кто так говорит.
Ее нервы были на пределе. Углубляясь в недра лабиринта, она думала только о том, что Легендо может сделать ей предложение, и гадала, как следует ответить. Вдруг появились светлячки, придающие встреченным ею людям немного зачарованный вид. В воздухе витали обрывки смеха и учтивых разговоров.
Вопреки названию, Полуночный Лабиринт начинался вовсе не в двенадцать часов ночи, а на закате, когда горизонт пылал буйством красок, а облака будто пытались освободиться из небесного плена и добраться до переплетения живых изгородей, расцвеченных еще более пестро и ярко.
Телла не удивилась бы, если бы часть облаков оказалась делом рук самого Легендо. Над лабиринтом кружилось такое количество восторженных эмоций, что его магия неизменно должна была усилиться. Возможно, такова была еще одна причина устройства лабиринта – Легендо требовалось как можно полнее напитать свои силы, прежде чем Мойры окончательно проснутся.
– Глядите-ка! – воскликнул какой-то молодой человек. – Эта дверь только что появилась посреди живой изгороди. Давайте проверим, не приведет ли она нас к центру лабиринта.
Телла услышала шорох юбок и бормотание: «Вот ты первым и иди». Затем хихикающая горстка людей исчезла за дверью, поросшей львиным зевом удивительного небесно-голубого цвета, и проход тут же исчез – лишь парила в воцарившейся тишине горстка светлячков. Телла слышала трепетание их крылышек, мягкое, как навевающие сон колыбельные.
Кожей она ощутила трепет, который обычно представлялся порхающими в животе бабочками, и, посмотрев вниз, увидела, как ее платье оживает от взмахов сотен крыльев. Телла рассмеялась, и бабочки в едином порыве взлетели с подола ее платья, который всего мгновение назад одушевленным не был.
Значит, Легендо где-то поблизости, иначе и быть не может. Он оживил ее платье и заставил лабиринт меняться прямо на глазах. Стены быстро поползли вверх, становясь выше, толще и мощнее, и вдруг отрастили лиственные зубцы, как у зачарованного замка.
Телла последовала за упорхнувшими с ее платья бабочками, и они привели ее к светящейся арке, образованной ослепительно-белыми пионами. Как только она прошла под ее сводом, цветы сомкнулись за спиной, скрыв от посторонних глаз и оставив наедине с Легендо.
Несколько ударов сердца она просто смотрела на него.
Он стоял, прислонившись к лиственной стене на противоположной стороне ограды, весь обсыпанный бронзовой пыльцой, заставляющей кожу светиться и делающей глаза особенно яркими. Одет он был в угольно-черные тона, за исключением темно-красных бриджей, заправленных в высокие начищенные сапоги. Фалды его фрака были длиннее обычного, почти до земли, а высокий царственный воротник отделан замысловатой нитью того же цвета, что и покрывающая его бронзовая пыльца, как будто к нему прилипли частички заходящего солнца.
– Какой же ты позер, – поддразнила она.
Он одарил ее сногсшибательной улыбкой:
– Только когда пытаюсь произвести впечатление на девушку.
Он окинул ее неспешным взглядом, задержавшись на образующих лиф платья изящных лентах, и, наконец, посмотрел прямо в глаза.
– Ты прекрасна.
Оттолкнувшись от стены, он подошел ближе, и на сей раз Телла услышала не уверенный перестук его шагов, но произнесенные шепотом слова, которые он написал в своей записке: «Я не кривил душой, говоря о своем желании к тебе».
Еще больше бабочек взлетело с ее юбки, когда Легендо остановился прямо перед ней: стоит лишь руку протянуть, и дотронется. Запах предвкушения сменился другим, его собственным: волшебства и разбитых сердец.
«Пожалуйста, не разбивай мне сердце снова», – мысленно взмолилась Телла. Даже если он и не собирался делать ей предложения, всем видом давал понять, что намерен о чем-то спросить. Их уединенный уголок лабиринта становился все ярче, наполняясь звездочками, которые сверкали, танцевали и сияли. Легендо не сводил с Теллы пристального взгляда, интимного и оттого похожего на прикосновение.
Ее дыхание стало прерывистым, а у него дернулся уголок рта.
– Я напугал тебя?
– А пытаешься?
– Вроде бы я уже говорил тебе, что лишь стараюсь удержать тебя.
Он запечатлел на ее губах легчайший поцелуй, и их окружение – лабиринт, празднование, весь мир – исчезло. Осталось лишь ласкающее касание его нежных губ, а мгновение спустя и оно тоже пропало.
Все произошло так быстро, что Телла могла бы решить, будто ей это почудилось, если бы не дразнящий блеск в глазах Легендо.
– Я пришла сюда получить приз, а не для того, чтобы со мной играли, – объявила Телла, протягивая руку.
Легендо рассмеялся глубоким раскатистым смехом.
– Мое желание играть с тобой никогда не угаснет, но сегодня у меня на уме другое. Я хочу тебя, Донателла Дранья. Я никогда ни к кому не испытывал подобных чувств – и не говорил подобных слов. – Голос его сделался едва слышным, так что от предвкушения Телла подогнула пальцы ног в туфельках, а с подола ее платья упорхнули последние, еще остававшиеся на нем бабочки.
Скарлетт была права. Легендо собирается предложить ей руку и сердце!
Его глаза заблестели, улыбка стала соблазнительной.
– Я хочу сохранить тебя навсегда, Телла. Хочу сделать тебя бессмертной.
Телла как будто обратилась в статую. Бессмертной. Он намерен сделать ее бессмертной, а не жениться на ней.
– Раньше я бы сказал, что ты можешь обдумать мое предложение столько времени, сколько потребуется, но теперь, когда Мойры проснулись, ждать больше нельзя. Я не могу рисковать потерять тебя. – Легендо обнял ее за талию, очевидно, собираясь снова поцеловать, на этот раз не ограничившись быстрым прикосновением губ. Телла чувствовала, как его руки становятся горячее, а пальцы ложатся ей на грудную клетку.
Стоит ей податься вперед, и он станет целовать ее до тех пор, пока она всецело не растворится в ощущениях и, будучи не в силах даже дышать, ответит согласием на все, что бы он ни предложил.
Телла позволила ему обнимать себя, но ближе не наклонилась. Она не была даже готова получить от него предложение руки и сердца, а уж о бессмертии и говорить нечего.
– Не уверена, что понимаю, о чем ты. Предлагаешь сделать меня одной из своих исполнителей?
– Нет. – Его пальцы скользили вверх и вниз по ее талии. – Ты будешь другой. Мои актеры не бессмертны, просто не имеют возраста. Моя магия не дает им стареть, но я способен вернуть их к жизни только во время Караваля, когда нахожусь на пике своих сил. В промежутках между играми я ничего не могу для них сделать. Но, став бессмертной, ты всегда воскреснешь, если вдруг умрешь, и никто не сумеет тебя убить. Тебе не будут грозить старость, слабость и хрупкость, ты останешься молодой, сильной – и станешь жить вечно.
