Кайран – мой лучший друг во всём четвёртом классе. Он мой единственный друг во всём классе. Ну, или точнее, был им – в той, другой Вселенной. Только я успеваю подумать, что хуже уже быть не может, как этот параллельный мир подсовывает мне кое-что похуже.
Когда я был маленьким, родители повезли меня на женевскую ярмарку с аттракционами. Мы отлично провели там время: катались на машинках, на пиратском корабле и даже не поезде-призраке, – но всё пошло наперекосяк, когда я заблудился в комнате с кривыми зеркалами. Мама была рядом, мы смеялись над нашими смешными отражениями, потом я побежал вперёд, чтобы заглянуть за угол, а когда обернулся, её нигде не было – я видел только бесконечные отражения самого себя.
Каждое из этих отражений было искажено. Все они были какие-то не такие. Моё лицо было перекошено, и от этого мне стало жутко. Я едва себя узнавал. Наверное, прошло меньше минуты, а потом мама нашла меня, но страх, который я тогда испытал, я не забуду никогда.
Тот же страх я чувствую сейчас. Всё вокруг искажено и какое-то не такое. Я не узнаю Альби Брайта из этой Вселенной. Что же такое должно было произойти, чтобы он превратился в полного придурка?
Потом я вспоминаю, что он потерял маму. Прямо как я, только с плохим Альби это случилось, когда он был младенцем. Получается, что из-за этого у него внутри что-то надломилось? А если так, значит ли это, что со временем я тоже стану придурком?
Единственное, чего я сейчас хочу – это забраться в коробку в своей комнате и ждать, когда банано-квантовая теория перенесёт меня из этого места. Но сейчас это неосуществимо: мисс Бенжамин захлопывает классный журнал, и я вспоминаю о более насущной проблеме.
– Так, четвёртый класс, – громко говорит мисс Бенжамин, – мы отправляемся в музей, и я ожидаю от каждого из вас самого лучшего поведения, на которое вы только способны. – Пока она окидывает взглядом класс, её левый глаз дёргается, и когда она замечает меня, её и без того морщинистое лицо перекашивает недовольная гримаса. – Тебя это тоже касается, Альби Брайт, – добавляет учительница. – Так, а теперь постройтесь во дворе змейкой и держите себя в руках, нам пора выходить.
Каждый раз, когда мисс Бенжамин ведёт нас на экскурсию или на прогулку, мы ходим «змейкой». Это не значит, что она применяет свои сверхспособности пришельца и превращает нас в чешуйчатых рептилий с острыми зубами (Уэсли от такого фокуса пришёл бы в восторг). Я имею в виду, что мисс Бенжамин идёт впереди, а мы, выстроившись по двое и держась за руки, змейкой идём за ней.
Обычно я встаю в пару с Кайраном, но он, прямо у меня на глазах, становится рядом с Тимоти Чейзом, и это совершенно сбивает меня с толку. Мисс Бенжамин идёт вдоль змейки, проверяя, чтобы у каждого была пара. Я начинаю паниковать при мысли, что мне придётся держаться за ручки с моей древней училкой, как вдруг откуда ни возьмись появляется Виктория Барнс и берёт меня за руку.
– Ищешь себе пару? – спрашивает она, откидывая длинные светлые волосы через плечо, прямо как в шоу про супермоделей. – Или мой парень слишком крут, чтобы сводить меня в папочкин музей?
У меня от удивления отвисает челюсть. Я пытаюсь ответить, но не могу произнести ни слова. Это потому, что мой мозг только что получил знатную встряску и мысли в нём окончательно спутались, превратившись в кашу. Виктория Барнс держит меня за руку. Самая популярная девочка в школе только что сказала мне, что я её парень. Это что-то новенькое.
Мой заторможенный мозг отправляет сигнал моему голосу, и я воспроизвожу слова Виктории в случайном порядке, прямо как сломанный принтер:
– Парень… сводить… в музей.
Я понимаю, что выгляжу глупо, и заливаюсь краской, а Виктория просто смеётся в ответ, показывая всем своим видом, что она поняла шутку:
– Парень – я. Сводить – ты, – говорит она мультяшным голосом пещерного человека. – Ты такой забавный, Альби. – И она крепче сжимает мою руку.
От этого я краснею ещё сильнее. По-моему, было лучше, когда она называла меня мистером Тугодумом.
Мисс Бенжамин становится в начале змейки и машет рукой, показывая, что пора идти.
– Так, четвёртый класс, за мной, и помните о правилах пешеходного движения.
Она поворачивает направо, направляясь к выходу со школьной площадки, и мы змейкой следуем за ней. Другие школы организуют поездки в Лондон, в музей естественных наук, или в Манчестерский музей науки и промышленности – ну а нашему четвёртому классу достаётся только поход в местный Клакторпский музей естествознания и механических изобретений.
Но я не успеваю как следует развить идею о том, как мало у нас в школе проводится внеклассных мероприятий, потому что Виктория огорошивает меня ещё одним вопросом.
– Ну как, готов к завтрашней вечеринке в честь моего дня рождения? – спрашивает она, и её голубые глаза радостно сверкают. – Это будет просто потрясно. Не забудь, начало в семь, в местном клубе. Будет диджей, фотобудка, и кое-что ещё – ни за что не угадаешь, что именно.
Где-то я это уже слышал.
– Танцевальный конкурс?
– Да! – кивает Виктория с торжествующим выражением лица. – Мы с тобой всех уделаем!
– Но я не умею танцевать, – отвечаю я в панике, забыв, что мне и не светит оказаться на её вечеринке.
– Не переживай, я заняла третье место в региональном конкурсе «Юные звёзды танцпола», – говорит она, хлопая глазами и изображая из себя саму скромность. – За танго мне поставили высшие баллы. Это ты ещё не видел моё новое платье, которое мне купила мама, а то в том старом красном, с блёстками, я была похожа на помидор.
За всю свою жизнь я танцевал только на кухне с мамой. Когда папы не было дома, мама включала свою любимую музыку, под которую они с папой встретились, и мы разучивали невероятные танцевальные движения, на ходу поедая пиццу. Помню, как под одну песню мама вдруг взялась исполнять, как она это назвала, «старпёрский хип-хоп». Она надела свою кепку с бозоном Хиггса
[9] задом-наперёд и задвинула рэп под межгалактическую мелодию. Я так сильно смеялся, что пицца попала мне в нос.
– Что с тобой? – спрашивает Виктория, раньше меня заметив, что у меня на глаза навернулись слёзы.
– Просто аллергия, – отмахиваюсь я, доставая из кармана платок, чтобы смахнуть воспоминания.
Наша змейка доползает до музея и останавливается перед входом. И я, протерев глаза, обнаруживаю очередной большущий сюрприз.
В моей Вселенной Клакторпский музей естествознания и механических изобретений разместился в старом домишке, который больше похож на пыльный антикварный магазин или на захудалую гостиницу из какого-нибудь фильма ужасов.
