– Что за…
Выдав громкое «мяу», больше похожее на рычание пантеры с похмелья, Дилан проносится мимо плохого Альби и ныряет в коробку, которая захлопывается у него над головой. С секунду мы с плохим Альби просто стоим и молчим, но вдруг я слышу, как в коробке щёлкает счётчик Гейгера.
– Нет! А как же я?!
– Это что, кот? – спрашивает плохой Альби, с беспокойным видом направляясь к коробке. Заметив садовые перчатки, которые были на мне, когда я прибыл в эту Вселенную, он поднимает их с пола. – Надо достать его из коробки, пока он не решил, что пора сходить по-маленькому. Не хочу, чтобы у меня в комнате воняло. – И он бросает мне перчатки. – Приготовься ловить, когда я открою коробку. – Плохой Альби наклоняется и медленно открывает коробку, ожидая, что из неё выскочит кот.
Но ничего не происходит.
Он заглядывает внутрь и с удивлением смотрит на банан, счётчик Гейгера и ноутбук моей мамы. Кота там нет. Дилан снова это сделал.
Плохой Альби оборачивается ко мне, растерянно почёсывая в затылке:
– А куда кот делся?
И тогда я рассказываю ему про банано-квантовую теорию.
Я всё подробно разъясняю плохому Альби, но он продолжает непонимающе чесать голову:
– Так ты хочешь сказать, что кот моих соседей сейчас в параллельной Вселенной?
– Дилан – кот моих соседей.
– И ты тоже из параллельной Вселенной?
– Да, я тебе уже говорил.
Мой злобный близнец расплывается в улыбке:
– Это просто великолепно.
И в этот момент я понимаю, что хуже плохого Альби из этой параллельной Вселенной, который мне не верит, может быть только плохой Альби, который верит в то, что я говорю.
– Значит, если я заберусь внутрь коробки, то смогу переместиться в параллельную Вселенную? – спрашивает он, косясь на мамин ноутбук, по экрану которого бегут нули и единицы.
– Да, но, понимаешь, самое важное – это то, что мы можем отыскать маму и…
Плохой Альби трясёт головой:
– Да мне плевать на маму. Я её даже не помню. Нет, если эта волшебная коробчонка может перенести меня в другой мир, я найду такой, в котором мой тупой отец не умудрился отдать все свои деньги на благотворительность. – Он щурится и пристально смотрит на меня. – Я просто обязан быть миллионером, – говорит он, – и я им стану – не в этой, так в параллельной реальности.
Я на секунду теряю дар речи. Как он может говорить, что ему плевать на маму?! Ведь я создал банано-квантовую теорию ради неё. И главная задача – это отыскать её.
– Ну давай, – ворчит плохой Альби. – Говори, что нужно сделать, чтобы эта штуковина заработала.
Если я позволю плохому Альби забраться в коробку, он всё испортит. Мне нужно придумать, как его остановить.
Я всё ещё держу в руках садовые перчатки, я перевожу на них взгляд, и мне в голову приходит безумная мысль. Осталось только убедить плохого Альби в том, что это правда.
– Если хочешь отправиться в параллельную Вселенную, тебе нужно правильное снаряжение, – говорю я, бросая ему перчатки. – Такое же, в каком я прибыл сюда.
Поймав перчатки, плохой Альби смотрит на меня так, будто я предлагаю ему надеть балетную пачку:
– Садовые перчатки? – Он явно мне не верит, но я просто обязан его убедить, если хочу, чтобы мой план сработал.
– Да, перчатки, – отвечаю я, – а ещё маска и бронежилет. Ты же не хочешь, превратиться в кучку спагеттин
[10], когда будешь лететь в параллельную Вселенную через чёрную дыру? Благодаря бронежилету части твоего тела не разлетятся в разные стороны, а маска защитит лицо от космического излучения.
Плохой Альби смотрит на клоунскую маску и на мой бронежилет для катания на горном велике, которые лежат на полу там, где я их и оставил, когда прибыл в эту Вселенную.
– Ты уверен? – спрашивает он с недоверием в голосе.
– Ну, это же помогло мне добраться сюда целым и невредимым? – отвечаю я, поднимая защитную амуницию с пола и протягивая её ему. – Но если хочешь рискнуть – пожалуйста. Только учти: твои внутренности, скорее всего, вылезут у тебя из глаз как зубная паста из тюбика.
Продолжая ворчать, плохой Альби начинает натягивать на себя защитную амуницию.
Это мой единственный шанс. Пока мой злобный близнец пытается просунуть голову через ворот бронежилета, который мал ему на два размера, я быстро забираюсь в коробку. Стараясь не шуметь, я закрываю у себя над головой крышку и, оказавшись в полной темноте, пытаюсь на ощупь найти счётчик Гейгера.
Я смотрю на экран счётчика, но дисплей не горит. Он вырубился. Нули и единицы бегут по экрану ноутбука так быстро, что сливаются в один поток. Но что-то не так. Счётчик Гейгера не заряжается. Предположим, что банан начнёт излучать радиоактивные частицы – но как я об этом узнаю? И о том, что Вселенная разделилась на две?
Я копошусь и нащупываю в темноте кабель, который соединяет цифровой детектор радиации с ноутбуком. Наверное, это Дилан умудрился отсоединить счётчик от компьютера.
– Эй, ты куда делся? – слышу я собственный голос, доносящийся извне, и звучит он недовольно.
Я дрожащей рукой вставляю USB-разъём в порт на мамином ноутбуке. Другой рукой хватаю банан и подношу его поближе к счётчику Гейгера и, задыхаясь от отчаяния, шепчу:
– Ну давай же, давай, давай, давай!
Боковая стенка коробки проминается от пинков плохого Альби:
– Ты…
Вдруг я слышу щелчки счётчика Гейгера, и весь мир словно замирает на долю секунды. Я чувствую, как по другую сторону коробки звенит и натягивается миллиард невидимых эластичных струн, потом счётчик Гейгера щёлкает ещё несколько раз, голос моего злого близнеца обрывается, и наступает тишина.
Я сижу на корточках и пытаюсь отдышаться. Похоже, банано-квантовая теория снова сработала. Единственное, что остаётся выяснить: где я теперь?
11
Вэтот раз я уже научен на собственных ошибках. Я осторожно открываю коробку и выглядываю, надеясь, что не получу кулаком в глаз.
Моя комната выглядит абсолютно так же, как раньше. Вот мой телескоп, стопки книг и комиксов, даже постер с Солнечной системой висит над моей кроватью точно такой же. Я быстро пересчитываю планеты: Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун. Убедившись, что в этот раз их только восемь, я с облегчением вздыхаю.
Но когда я выбираюсь из коробки, то вижу, что за моим рабочим столом кто-то сидит. Этот кто-то сидит ко мне спиной, но я с уверенностью могу сказать, что это я – ну, то есть… другой я.
