Долгое молчание.
– В конце концов тебя раскроют, – сказал Корван. – Сам понимаешь, вечно это продолжаться не сможет.
– Мне не нужно будет долго их обманывать. Несколько месяцев, чтобы закрепить победу. Даже если Спектр все узнает, они не раскроют меня, пока наши враги не будут раздавлены. Однажды утром я просто не проснусь. Я могу с этим смириться.
– Но у нас есть выбор, – сказал Корван. – То есть если мы победим, эти проблемы можно будет решить. Мы не знаем, что случится после нашей победы. Если мы сумеем взять армию Гэвина относительно целой и заставить Хромерию быстро капитулировать, мы сможем противопоставить…
– Ты думаешь, что Белая быстро капитулирует?
Корван открыл рот. Закрыл.
– Нет.
– Это плохой план, – сказал Дазен. – Я это понимаю. Но, возможно, это меньшее зло.
– Полагаю, мы все еще можем проиграть, – сказал Корван.
– Ты всегда был оптимистом, – ответил Дазен.
Теперь Корван отстранил Гэвина, вытирая слезы руками.
– Как я тосковал по тебе, дружище.
– И я по тебе. Ладно, какого черта ты тут делаешь? – спросил Гэвин.
Радость встречи стекла с лица Корвана.
– Я пришел предупредить губернатора, что сюда идет король Гарадул. Его армия прибудет не позже чем через пять дней, в лучшем случае через неделю. И они захватили Каррис Белый Дуб.
Гэвин втянул воздух. Каррис в плену?
Сейчас с этим ничего нельзя было поделать, даже если от этого у него откроется в груди дыра и пустота высосет его.
– Я знал о короле Гарадуле, – сказал он. – Но… не об остальном.
– Я понял. Ради чего же ты тут еще? – сказал Корван.
– Думаешь, он атакует сразу после Середины Лета? – спросил Гэвин.
– На следующий день, – ответил Корван. – Рутгарцы уже уйдут, а парийские полки еще не высадятся.
Гэвин догадывался. Это почти не оставляло ему времени.
– Не могу поверить, чтобы губернатор Крассос не получил сведений об армии Гарадула.
– И не верь. Он знал, – ответил Корван. – Рутгарцы ушли заранее. Остался только минимальный контингент, так чтобы быть в точности уверенными, что все уйдут до нападения Гарадула. Зачем им защищать город для парийцев?
– Подонки! – прорычал Гэвин.
– А еще трусы и рвачи. – Корван пожал плечами. – И что ты намерен с этим делать?
– Я намерен удержать город.
– И как ты надеешься это сделать? – спросил Корван.
– Поставить командиром того, кто опытен в безнадежных ситуациях.
Возникла пауза. Затем Корван поднял руки.
– О нет. Это невозможно. Владыка Призма, я вражеский генерал!
– И с каких пор побежденный не может вступить в армию победителя? – спросил Гэвин.
– Но не генералы. И не сразу.
– Шестнадцать лет прошло. И ты особый случай, – сказал Гэвин. – Корван Данавис, которого уважали обе стороны в Войне Ложной Призмы. Человек, закончивший войну с честью. Человек безупречной целостности и ума. Прошло много лет, почему бы людям не поверить в то, что мы забыли наши разногласия?
– Потому, что я оставил шрам у тебя на виске и тебя это не радовало. И солдаты Гэвина убили мою жену.
Гэвин нахмурился:
– Это проблема.
– Я тебе не нужен, – сказал Корван. – Ты и сам командовать умеешь, Владыка Призма.
Это было так. Гэвин видел хороших командиров и был достаточно опытен, чтобы знать свои способности. И слабости.
– При равных армиях и позициях, без магии с моей стороны кто бы из нас победил, Корван?
Корван пожал плечами:
– Если бы у тебя были хорошие начальники служб, а твои полевые командиры говорили бы тебе правду, думаю…
– Корван, я Призма. Мне не говорят правды. Я спрашиваю их – можете сказать мне «да»? И мне отвечают – «да», что бы там ни было. Они хотят думать, что истина повиновения Призме магическим образом поможет им преодолеть любые препятствия. Когда я прошу возражать самым кривым моим планам, я получаю в ответ молчание. Понадобилось несколько месяцев и несколько катастроф, чтобы хоть наполовину вытащить нашу армию из этой ситуации на войне. Сейчас у нас столько времени нет.
Потребовался определенный стиль мышления, чтобы понять, как в точности отреагирует каждое ответвление его сил, с какой боевой ситуацией они справятся и в какой прогнутся. Гэвин это умел. Он умел оценивать вражеских командиров, особенно с которыми встречался и понимал, на что они способны.
Но сделать быстрые выводы о расположении вражеских войск по отрывочным сообщениям разведчиков и расположить тысячи различных войск на позиции – это совсем другое дело. Разделить войска и направить их разными путями к цели, каждый под началом своего командира, и чтобы они прибыли одновременно – такое умели немногие. Внедрить в людей дисциплину, чтобы те продолжали маневрировать уже в ходе битвы, заставить их выйти из боя, когда они могли добить противника последним ударом, заставить их взаимодействовать так, чтобы шеренги разошлись всего за секунду до кавалерийской атаки, чтобы пропустить всадников сквозь свои ряды, – это было почти невозможно. Корван понимал в численности, времени и тактике. И шестнадцать лет назад он определенно был наставником Гэвина в искусстве обмана. Вместе они были неостановимы.
– Конечно, Раск вырезал мой городок, – бесстрастно сказал Корван. Он не справился еще со своим гневом и потерей близких; он обдумывал то, что будут говорить люди: я думал, что Призма и генерал Данавис ненавидят друг друга! Да, но Призме нужен был генерал, а город Данависа только что уничтожил король Гарадул, и он хотел мести.
Пойдет. Покажется странным, но не невероятным. Шестнадцать лет прошло.
– Итак, мы оба использовали друг друга, – сказал Гэвин. – Мне был нужен твой тактический гений, тебе была нужна моя армия для мести. Я мог бы проверить тебя открыто, чтобы показать, что не до конца доверяю тебе.
– Я мог бы бормотать оскорбления при людях. Ничего такого, чтобы подорвать их доверие, но достаточно, чтобы дать понять, что мне с тобой неуютно.
– Может получиться.
– Может, – ответил Корван. Он оторвался от созерцания залива. – В эти дни обман легко приходит тебе на ум.
– Опыт большой, – сказал Гэвин, помрачнев после радости от возможности снова сражаться бок о бок с другом. – Знаешь, если это получится, мы снова сможем стать друзьями через пару лет. Даже на публике.
– Если только я не буду тебе более полезен как враг, Владыка Призма.
– Врагов у меня достаточно. Но согласен. Теперь у меня есть сюрприз для тебя.
– Сюрприз? – с подозрением спросил Корван.
