Дикость в нем была так сильна, что ему хотелось вырваться из города и убежать. Но он не мог этого себе позволить. Он обуздал эту дикость. Дикость будет служить ему. Она поможет ему уничтожить человека, у которого в руках был кнут и пряник, который хотел держать в узде и его самого, – короля Гарадула.
Он не был уверен, что идет куда нужно, но он следовал за потоком солдат короля Гарадула. Сам Кип был подобен маяку, горящему в утреннем тумане. Но от этого света он плохо видел. Это как держать факел – когда держишь его над головой, можешь видеть во тьме, а если будешь держать между собой и тьмой, не увидишь ничего. А Кип сам был факелом. Он не мог видеть хорошо, да и было ему все равно. Он видел бежавших от него людей – некоторые опрометью бросались прочь, лишь завидев его, но остальные вроде бы бежали в каком-то конкретном направлении. Место встречи, точка сбора. Там должен находиться король Гарадул. Кип обогнул угол и влетел в спину полудесятку солдат. Они не видели его, и он не мог остановиться. Он проломился прямо сквозь них среди воплей, горящего мяса, проклятий, крови, пытаясь удержаться на ногах, ступая по оторванным конечностям. Он широко размахивал руками, обрушивая на толпу кровь, пламя и клинки.
И это была громадная толпа. Кип пришел куда надо. Там были сотни солдат. Он видел тусклые отблески брони Зерцал на той стороне площади. Затем он сосредоточился, отдавшись в любовные руки битвы. Не было утреннего тумана. Не было счета врагам. Он не переводил крики врагов на обычный язык, на язык приказов, которые могли помочь ему понять, что происходит. Были лишь рев, исходящий из глотки самого Кипа, биение собственного его сердца, пульсирование жизни, которая была его собственной магией. Было лишь жжение в его мускулах, сопротивление, которое ощущала его рука, когда она рассекала торс человека, и свобода, когда он вырывал ее.
Мир сомкнулся вокруг Кипа. Он едва мог видеть, едва мог повернуть голову в своей зеленой броне. Это бесило. Ему была нужна свобода. Он не мог попасться в ловушку. Он был зверем. Он проламывался сквозь ряды солдат, выстраивавшихся перед ним. Его руки ломали копья, как соломинки. Он раскалывал головы кулаками. Срывал людей со своей спины и ломал им позвоночники. Затем внезапно ряды перед ним расступились. Все, кроме одного человека, который вовремя не успел отойти в сторону, и Кип увидел две шеренги по десять мушкетеров в каждой. Первая стояла на коленях, направив на него мушкеты. Кто-то прокричал команду.
Кип увидел того самого солдата между собой и мушкетерами. Он тоже услышал команду и все понял. Кип увидел панику на его лице. Мушкетеры дали залп. Огонь и дым вырвались вперед, словно рыкающий лев. Солдат упал, пока Кип готовился принять пули.
Мушкетные пули ударили его как кулак, многие одновременно, а остальные через мгновения после первых, словно довели удар. Его снесло с ног.
Поднялось ликование. У Кипа поплыла голова, и он ощутил, как люксин на нем мягчеет.
Нет! Я могу выдержать. Это мой дар. Это мой талант.
Какой-то мушкетер подбежал к Кипу, направив мушкетон ему в голову. Что-то пролетело над головой мушкетера – стрела? – но мимо. Кип схватил мушкетон за дуло и потянул на себя, прижал прямо ко лбу и вдавил зеленый люксин в дуло. Мушкетер спустил курок, и ствол взорвался. Кип вскочил на ноги с нечеловеческой силой. Он затоптал орущего мушкетера и оглядел себя. Он видел мушкетные пули внутри своей зеленой брони. Они засели, как в дереве. Пули вошли, но остановились. Кип рассмеялся, почти обезумев. Он был непробиваем.
Кип не обращал внимания на мушкетеров – некоторые из них бросились бежать, пока остальные спешно перезаряжались, суетясь со своими шомполами и натрусками, готовясь к следующему выстрелу. Кип искал короля Гарадула. Эти люди угрозы не представляли. Они не могли остановить его. Но он не мог видеть. Потому он собрал зеленый люксин вокруг себя и сделал себя выше. Все просто.
Он был там. Король Гарадул сидел на коне в окружении своих Зерцал и указывал на Кипа, крича что-то извлекательнице рядом с ним. Кожа женщины была ярко-синей, но пока она собирала свою магию, что-то ринулось с неба. Руки женщины вяло упали, и синий вытек из нее, скопившись лужицей на земле. Она повалилась из седла.
Король Гарадул осекся на полуслове, огляделся. Другой извлекатель рядом с ним, красный, выпал из седла. На сей раз Кип – и все Зерцала – проследили полет стрелы. На крыше стояла Каррис – худая, мускулистая, окровавленная, в рваном платье, уже накладывая очередную стрелу. Один из Зерцал выхватил короля Гарадула из седла. Третья стрела Каррис чиркнула по наголеннику Зерцала и пришпилила его ногу к лошади. Жеребец встал на дыбы, заметался, сбил с ног и затоптал с полдесятка человек прежде, чем споткнулся и перекатился через своего Зерцала.
Кип не обращал внимания на хаос. Он ощущал, что сила его убывает. Он должен сделать это сейчас. Второго шанса не будет. Он рванулся вперед, медленно разгоняясь. Люди разбегались перед ним.
Я безумен.
Кип рассмеялся. Если это безумие, да будет так. Он налетел на первые ряды Зерцал прежде, чем они пришли в себя после Каррис. Кто-то оборачивался, кто-то садился в седло, кто-то спешивался, некоторые еще доставали или заряжали мушкеты, чтобы стрелять по убийце на крыше. Кип валил лошадей, разбрасывал людей, отражал слабые удары.
Занеся люксиновый кулак, он разнес шлем одного Зерцала, но удар сорвал также половину зеленой руки Кипа. Он видел, что шипы и лезвия, которые он вырастил на своем теле, были срублены или сломались при столкновении с зеркальной броней. Он бил с левой и с правой, но пока он крушил людей, рассыпалась и его броня. С каждым ударом он откалывал кусок себя.
Зерцала, оправившись, строились за первой шеренгой. Кип прорвался сквозь нее и обнаружил себя перед десятком пистолетов, которые выпалили одновременно. Залп еще раз сбил его с ног, хотя он и взял себя в руки. Он снова ощутил горячие полосы на коже – люксин стал тоньше. Некоторые выстрелы должны были пройти.
Я не потерплю поражения. Только не сейчас. Не так близко от цели. Проклятие, где же король?
Кип ударил ближайшего Зерцала, выпустив в него шар зеленого люксина. Он попал Зерцалу в грудь и распался пополам, комки зеленого люксина полетели в разных направлениях, причинив вреда не больше, чем если бы Кип легонько ударил его в грудь кулаком, попав только потому, что мушкетная пуля случайно зацепила брошенный Кипом зеленый шар.
Остальные Зерцала побросали мушкеты и как один выхватили острые зеркально блестящие клинки. Кип смотрел на свою грудь, утыканную расплющившимися мушкетными пулями, застрявшими в зеленом люксине, некоторые из них, вошедшие в плоть, были окаймлены кровью. Он вытянул еще люксина, чтобы восстановить броню, увидев маленькие шарики, кружившиеся вокруг как маленькие лодки под водопадом.
Люксин не причиняет боли? А свинец?
Кип вытащил свинцовый шарик из груди и взял в руку. Он вытянул руку и силой воли направил маленький шарик зеленого люксина, несущий в себе кусочек свинца.
Маленькая дырка, окаймленная зеленой жижей, появилась в нагрудной пластине Зерцала. Его зеркальная броня пошла от дыры паутиной трещин, а затем он кувыркнулся назад, и алая кровь смешалась с изумрудным люксином.
