И все равно, что сатрап Гарадул вырезал всех в том городке. Это был его город, он мог делать с ним все, что считает нужным. Некогда Призма мог бы уничтожить любого из сатрапов по желанию, но те времена давно прошли. Такое было возможно, когда Семь Сатрапий действительно были сатрапиями. Но сейчас его власть была церемониальной, всего лишь религиозной. Призма не должен был вмешиваться во внутренние дела государств – а Гэвин уже более чем просто вмешался.
Если бы он всех здесь перебил и удрал в Хромерию, он вернулся бы через несколько дней после отъезда, и Хромерия могла бы убедительно отрицать его вмешательство. Теперь это было невозможно.
Он убил бы человека, которого никогда не любил, и за это заплатила бы лишь горстка солдат в самом захолустье Семи Сатрапий. Ну да, мальчишка бы тоже погиб. Иначе он стал бы шантажировать Гэвина. А что подумала бы Каррис? А это имеет значение? Она уже была недоступна для него. Он знал, что и так потеряет то малое, что между ними оставалось.
Человек, которым он некогда был, не стал бы медлить.
А что сделал бы ты, братец?
Это было так давно, что Гэвин уже и не был уверен.
– Я верховный владыка Призма, Гэвин Гайл. – Гэвин чуть поклонился, заведя руку за спину и пытаясь сделать знак Каррис.
– Итак, владыка Призма, – громко сказал сатрап Гарадул, – так Хромерия объявляет войну?
– Странно, что ваши мысли так быстро обращаются к войне, сатрап.
– Странно? Нет, странно, что вы зовете меня сатрапом. Вы изгнали моего отца, сатрапа по праву, из Гарристона, захватили этот город, нашу столицу и единственный порт, лишили народ Тиреи доступа в Хромерию. Тирея больше не сатрапия со времен вашей войны, Призма. Я король Раск Гарадул Тирейский. Вы перебили мою личную гвардию. И вы говорите, что в такой ситуации странно подумать о войне? – возвысил голос Раск. – Или вы считаете, что тирейцы выпестованы для того, чтобы их убивали лакеи Хромерии?
Среди Зерцал поднялся ропот, что показало Гэвину, что такие разговоры им не в новость.
– Но Хромерия вряд ли послала самого Призму, чтобы перебить горстку моих людей. – Раск сделал вид, что задумался, но не стал ждать, чтобы Гэвин успел вставить хоть слово. – Нет. Призма может прибыть сюда только для более важного дела. Чего-то, что поможет Хромерии укрепить свою хватку на горле Семи Сатрапий. Скажите мне, владыка Призма, вы пришли убить меня?
Льва на крысу не посылают, едва не сказал вслух Гэвин.
Послышались звяканье доспехов и топот копыт, когда Зерцала и извлекатели сгрудились теснее вокруг Раска Гарадула. Гэвин лишь слышал это – он смотрел вниз с холма. До этого момента он избегал смотреть туда, чтобы не привлекать внимания к Каррис. А сейчас она наверняка уже решила, остаться ей или уйти.
Да, почти ушла, уже начав спускаться по серебристой реке на плоскодонке. Однако если Гэвин знает Каррис, она остановится и попытается понять, что случилось с ним. В конце концов, она из Черной Гвардии, и хотя их главный долг – служить Белой, следующим идет долг защищать его. Он задумался – если она уйдет, то это потому, что она верит, что он сумеет постоять за себя, или потому, что у нее есть свое задание и она не может позволить ничему помешать его выполнению?
Толстенький мальчик, с другой стороны, стоял сейчас почти за спиной Гэвина. После того как Гэвин спас его, он, наверное, думает, что Гэвин его лучший шанс выжить.
– Вы неверно поняли меня, король Гарадул, – сказал Гэвин, снова повернувшись, нарочно оставив титул. – Я увидел, как эти люди истребляют неповинное население вашей сатрапии. Я вмешался, чтобы спасти ваших людей. Я был уверен, что делаю вам одолжение.
– Убивая солдат в моей униформе?
– Естественно, ренегатов. Бандитов. Какой же сумасшедший будет сжигать дотла собственный город?
Многие Зерцала отводили или прятали взгляды. Понятно, что не все они были рады убивать своих соотечественников. Король вспыхнул.
– Я король! – заявил он. – Я не позволю оспаривать моих решений. Особенно Хромерии. Тирея суверенное государство. Наш внутренний конфликт вас не касается.
Солдаты снова смотрели с каменными лицами.
– Нет, конечно. Просто это… что-то новое, когда король сжигает собственный город и людей. Убивает детей. Уверен, что вы понимаете мое недоумение. Прошу прощения за недопонимание. Хромерия служит всем Семи Сатрапиям, включая Тирею.
Пожалуй, это было сыграно лучшим образом, на который Гэвин был способен. Если бы они стояли перед пятьюдесятью аристократами, собаку съевшими на игре государств и дипломатий, этого было бы достаточно. Раск Гарадул потребовал бы какого-нибудь финансового возмещения, признав, что это была честная и понятная ошибка, сохранив свое право на возмущение, и Гэвин понял бы, что победил. Элегантно и чисто.
Но Раск Гарадул был молод и королем стал недавно. Он стоял не перед аристократами, а перед своими солдатами. Он понимал, что проигрывает, но груда кровавых тел по обе стороны и солдаты, искоса поглядывавшие на него, не позволяли ему проиграть.
– Вы ведь наверняка проделали путь в сотни лиг не для того, чтобы просто патрулировать наше королевство в поисках бандитов? К тому же инкогнито. Можно подумать, что вы проникли в наше королевство под покровом тьмы, как шпион.
А он не дурак. Когда сделал неверный шаг, тотчас сделай другой. Гэвин глянул на парнишку, чтобы понять, как он. Ничего хорошего. Его практически трясло от ужаса. Он смотрел только на Раска Гарадула. Или это был гнев?
– Шпион? – весело ответил Гэвин. – Как смешно. Нет-нет. Для таких целей есть специальные люди. Самому незачем. Вы ведь достаточно долго королевствуете, чтобы это знать?
– Что вы здесь делаете? – рявкнул король Гарадул. Опять же, при дворе любой из Семи Сатрапий это прозвучало бы грубо. Раск глянул на мальчика. Гэвин мог бы уйти – он был Призмой, в конце концов. И даже убийство тридцати Зерцал Гарадула не оправдало бы ни его задержания, ни убийства. Особенно в спорных обстоятельствах. Раск рисковал объединением остальных сатрапий против Тиреи. Убийство сатрапа было бы вопиющим проступком; убийство Призмы – немыслимым.
Но Раск чувствовал, что проигрывает, и был намерен заставить Гэвина заплатить за это. Он намерен был нанести как можно более болезненный удар. Гэвина отпустят – мальчика убьют.
– Я видел дым, – ответил Гэвин. – Одна из моих обязанностей перед Семью Сатрапиями – разбираться с цветодеями. Я поспешил помочь.
– Что вы делаете в нашем королевстве?
– Я не знал, что пересек границу. Я вообще не знал об этом новом «королевстве». Все это беспричинно… нелюбезно. Особенно ваше желание помешать такому слуге королевств, как я. – Миф о вежливом диалоге между незаинтересованными здравомыслящими соседями, на котором строилась дипломатия, явно был мертв, так что, чтобы отвести внимание, Гэвин переступил прямо через его труп. – А вы что-то скрываете, король Гарадул?
