Он жестко оттолкнул ее и стал наступать, держась близко. Столб света, пронзавший мрак подвала, осветил его руки и то, что он держал, когда он крикнул:
– Хватит! Чтоб тебя, подожди секунду!
У извлекателя в каждой руке было по пистолету, и их скрещенными стволами он заблокировал ее ятаган. Дуло правого пистолета смотрело прямо в ее правый глаз, левого – в левый. У Каррис были ее ножи и бичва, но она не успеет выхватить их прежде, чем он.
Пистолеты были илитийской работы. Илитийцы отвергали магию, и потому их обычное оружие было лучшим. Однако в случае пистолетов бабушка еще надвое сказала. У извлекателя они были с колесцовым замком. У таких пистолетов не было необходимости постоянно держать фитиль зажженным, но в одном случае из четырех кремень не поджигал черный порох.
К несчастью, оба пистолета были двуствольными, и все четыре ударника были подняты. Каррис попыталась подсчитать, какова вероятность, что откажут все четыре – одна к шестнадцати или одна к ста пятидесяти шести? Сердце ее упало. Она не будет ставить на этот шанс, даже при одном к шестнадцати.
Так что… переговоры.
– Какой извлекаешь? – напряженным голосом спросил мужчина.
– Я не понимаю…
– Какой. Ты. Тянешь?! – выкрикнул он. Он отбросил в сторону ее ятаган и направил пистолет прямо ей в лоб. В темноте было слишком трудно рассмотреть ее радужки, но вскоре он так или иначе узнает, так что Каррис сказала:
– Зеленый. Зеленый и красный.
– Тогда извлекай лестницу и убирайся. Давай!
В другой ситуации Каррис могла бы возмутиться, что повинуется так быстро, но ее очки вмиг оказались у нее на носу и она повернулась к свету. Все в подвале было покрыто либо красным люксином, либо почерневшим, опаленным, запечатанным красным люксином. Наконец она нашла брус из железного дерева наверху в храме, отражавший достаточно чистый белый свет, чтобы извлечь хороший уверенный зеленый. Уже когда ее тело наполнилось зеленым, она поняла, почему извлекатель так торопился. Подвал был наполнен красным люксином. Ей стоило бы соображать быстрее. В подвал вело два входа, и мертвые солдаты были обожжены, но не до угля – и красный люксин сохранился, покрывая все, а не сгорая, как ему было положено.
И он все еще держался. Подвал был полон красным люксином, старым и новым. Они находились внутри порохового бочонка.
Наверху рухнула горящая скамья, роняя в дыру пылающие угли. Одна закачалась на краю, грозя смертью.
Каррис бросилась вперед, швыряя вниз достаточно толстый зеленый люксин, чтобы можно было на нем стоять. Она создала то, что на самом деле было невероятно узкой лестницей, чтобы только нога уместилась на ступеньке, чтобы только выдержала ее вес, если она сосредоточится. Но ей придется продержаться всего пару секунд, если она побежит – она и выдержала. Каррис летела, летела, летела, как лань, и нырнула вперед, приземлившись на пол. Часть пола подалась, грозя провалиться в подвал, так что она перекатилась и бросилась к открытой двери. Столько красного люксина в подвале означает, что все здание может…
Бумммм!
От взрыва пол под ногами Каррис подпрыгнул. Она в тот момент как раз отталкивалась от ступеньки, и ее подбросило в воздух словно пружиной. Распахнутые двери храма распахнулись еще шире, и ее швырнуло вперед. Какое-то мгновение она думала, что без последствий вылетит наружу, но взрыв подбросил ее слишком высоко.
Рама из железного дерева над дверью прогнулась. Каррис врезалась в нее верхней частью тела и проломила ее. Обгорелое, ослабленное дерево через мгновение подалось, но этого мгновения хватило, чтобы ее резко перевернуло вверх ногами так быстро, что она даже не поняла, сколько раз ее приложило.
Затем Каррис заскользила по брусчатке и гравию, не уверенная, не отключилась ли она на пару секунд, не помня, как конкретно она упала. Она перевернулась, не обращая внимания на протест тела, и посмотрела на изуродованную дверь храма.
Из двери вынырнула пылающая голова гигантской алой змеи. Нет, не змеи, трубы из чистого красного люксина, пылающей, в ширину плеч мужчины. Затем змея рыгнула, и чуть быстрее, чем огонь способен охватить воспламеняющийся красный люксин, красный извлекатель вылетел из церкви, огня и люксина.
Он приземлился недалеко от Каррис и куда изящнее, перекатился, чтобы погасить скорость, и в конце концов встал. Он осмотрелся и, лишь не увидев никого, позволил себе расслабиться. Но как только это произошло, Каррис увидела, что он адски устал. После извлечения такого количества магии, сколько только что увидела Каррис, он выглядел так же плохо, насколько чувствовала себя она сама – смертельно бледный и шатающийся.
– Пошли, – сказал он. – Думаю, солдаты короля Гарадула ушли, но если нет, то после того, что ты натворила, они скоро придут за тобой. Надо уходить.
Каррис встала, шатаясь, и упала бы, если он не подхватил ее.
– Вы кто?
– Я Корван Данавис, – сказал извлекатель. – И если мне не изменяет память, ты Каррис Белый Дуб, не так ли?
– Данавис? – спросила она. Оролам, как же больно. – Ты был с Дазеном. Мятежник. Сама справлюсь, спасибо. – Она оттолкнула его, шатнулась в одну сторону, затем в другую и в конце концов упала. Он смотрел, скрестив руки на груди, но не стал ее ловить. Она ударилась плечом о землю, и мир в ее глазах поплыл.
Каррис увидела приближающиеся сапоги Корвана. Наверное, он оставит ее здесь. Солдатам. Она заслужила это. Тупая, упрямая девчонка.
Глава 28
Плоскодонка, которую создал Гэвин, когда они были в пяти лигах от острова Малая Яшма, была сделана по образцу той, которую он видел у дикого извлекателя в Аборнее, с высокими бортами и плоским дном, острым носом и плоской носовой обшивкой. Она была намного более безопасна и куда менее стремительна, чем лодки, которые предпочитал Гэвин, но в этом и был смысл. Немногие извлекатели осмеливались использовать скоростные ялики, если речь шла об океане, поскольку если ты выйдешь на нем в океан, то должен быть готов упасть в воду. Значит, нужно быть уверенным, что извлечешь себя из воды, а мало кто из извлекателей обладал умением или желанием плавать в открытом море и в то же время извлекать.
Умение Гэвина – или его бесшабашность – означало, что привычный силуэт в море сразу опознают все. Он этого не хотел. Потому плоскодонка.
Кип нахохлился, нервничая по поводу Трепалки и отказа Гэвина что-нибудь о ней рассказывать.
Не пройдя и пары лиг, они миновали две торговые галеры и трехмачтовик. Каждый раз какой-нибудь штурман рассматривал их в подзорную трубу, видел невнятную одежду Гэвина и отсутствие флага бедствия и спокойно проходил мимо. Сегодня ветер был слабый, так что матросы отдыхали, пока галерные рабы гребли на веслах. Каждый раз встречая судно, Гэвин игриво махал рукой, когда появлялась подзорная труба, и снова садился на весла.
То, что люди называли Хромерией, на самом деле состояло из двух островов – Малой Яшмы, полностью занятой самой Хромерией, и Большой Яшмы, где располагались посольства, особняки купцов, лавки, стойла, таверны, бордели, тюрьмы, ночлежки, доходные дома, склады; где жили канатчики, парусные мастера, гребцы, рыбаки, осужденные рабы и куда больше чем надо хапуг, интриганов и мечтателей.
