– Я постараюсь побыстрее закрыть эту сделку, – обещает Ной и аккуратно убирает прядь волос с моего лица. – А потом мы поедем в отпуск. Куда-нибудь в тропики, где белый песок…
– И много-много пины колада, – заканчиваю я.
– Ты в порядке? – спрашивает он уже мягким голосом. – Я слышал, что вчера было торнадо. Попытался тебе позвонить, но, видимо, связь вырубило.
– У меня был гость.
– Таинственный владелец футболки? – сразу предполагает он и в шутку пихает меня кулаком в плечо.
– Я требую адвоката, – хихикаю я в ответ.
– Так кто это был?
– О, это был незнакомец, постучавшийся в дверь вместе с раскатами грома…
– Что, прямо посреди бури?
– Страшно, да?
– А то.
– Я открыла дверь – а там девочка-подросток. Вся вымокла насквозь. Ей нужно было где-то пересидеть грозу. Вообще она довольно милая. Я ее потом до дома подвезла.
– Чарли, это не очень-то безопасно.
– Да она безобидная. Просто ученица старших классов. Ты же знаешь, какие у нас бывают проблемы во время штормового предупреждения.
– Ну еще бы, – согласно начинает он, но вдруг его голос слегка сбивается. – Но я не могу защитить тебя, когда я далеко отсюда.
Я решаю не обращать на это внимания – смысла в этом нет. Ной редко бывает дома, и мне не хочется снова начинать ссору по этому поводу. Просто иногда мне кажется, что я страдаю из-за его отсутствия рядом со мной больше, чем радуюсь его возвращению.
– Она такая молодая невинная девушка… Я даже старой себя почувствовала. Сразу вспомнила, как мы с тобой впервые встретились.
– На первом году учебы в колледже. Ты еще спорила о стирке с моим соседом по комнате.
– Он вообще-то считал, что можно просто занять стиральную машинку и уйти по своим делам, даже не удосужившись кинуть вещи в сушилку! А мы почему-то должны его ждать.
– Я был на твоей стороне! Ну, пока ты не ввалилась в нашу комнату и не бросила на мою кровать кучу мокрого белья, потому что думала, что это его кровать.
Ной зарывается рукой в мои волосы.
– Я хотела преподать ему урок.
– У тебя получилось, – заверяет он и касается моих губ. – У тебя всегда хорошо получалось учить других людей… Правильному и неправильному.
Я и это его заявление решаю оставить без внимания. Глаза Ноя орехового цвета, с коричневыми крапинками – по моему мнению, это одна из его лучших черт. Я пристально всматриваюсь в эти глаза некоторое время, прежде чем задаю мучавший меня вопрос.
– Мне интересно… – начинаю я и осекаюсь, затем сжимаю кулаки и заставляю себя продолжить. – Ты жалеешь о том, что у нас случилось?
– Ты о чем?
– Что мы были недостаточно осторожны…
– Это был один раз. Больше месяца назад, – замечает Ной и как-то странно на меня смотрит. – Почему я вообще должен жалеть о том, что мы занимались любовью?
– Потому что мы не… Потому что мы не предохранялись.
– Я об этом не беспокоюсь, и ты не должна. Что будет, то будет. – В его кармане начинает жужжать телефон, и Ной бросает взгляд на наручные часы. – К сожалению, мне нужно быстро в душ и выезжать в аэропорт. Хочешь присоединяться?
– Конечно, – улыбаюсь я. Ной галантно подает мне руку, и мы отправляемся в душ.
Когда Ной уезжает, я принимаюсь за стирку. Не трогаю только простыни – они все еще пахнут Ноем, его уникальным запахом дорогого одеколона и пота. Футболку Элли я тоже кидаю в машинку, внутренне посмеиваясь над своими утренними переживаниями. Закончив с делами, поднимаюсь наверх.
На втором этаже у нас гостевая спальня, кабинет, ну и еще одна спальня. И последняя дверь слева, которая всегда закрыта, как и положено. Но я не уверена, заперта ли она.
Дверная ручка словно обжигает мне руку. Я проверяю, прочно ли закрыт замок, – да, прочно, как и замок на двери в подвал – и возвращаюсь в прачечную, чтобы сложить вещи в сушилку. Свежепостиранная футболка Элли пахнет весенней свежестью – так написано на бутылке ополаскивателя для ткани. Что ж, запах приятнее, чем застарелый аромат табачного дыма, которым футболка пахла до этого. Интересно, это Элли курит?
Потом я складываю одежду, все еще теплую после сушилки, и в мою голову закрадывается мысль. Может, грызть ногти – это далеко не худшая привычка Элли?
Пожалуй, мне стоило взять ее номер телефона. Это, конечно, было бы очень странно, но теперь у меня есть чужая футболка, которую я не могу вернуть. А я чувствую, что должна отдать ее назад: я помню, как в колледже у меня была футболка, купленная после концерта, которую я всегда надевала на экзамены. Моя счастливая футболка. То есть, на самом деле это была футболка Ноя, на ней еще был логотип Нирваны, но я бы весь кампус перевернула, если бы футболка пропала, когда на носу важный тест. Некоторое время я прикидываю, смогла бы я сейчас найти дорогу к дому Элли, и в конце концов решаю, что попытаться стоит. Но сначала нужно съездить за покупками.
– Ларчвуд-авеню, кажется, – бормочу я себе под нос, пока сворачиваю на дорогу. Тихо говорит радио.
Сейчас, при свете дня, я понимаю, что на этой улице далеко не один дом в стиле кейп-код, и все они выглядят абсолютно одинаково. Все, что я успела разглядеть под вчерашним дождем – это то, что у нужного мне дома были ярко-красные ставни и такая же красная дверь.
Чувство дежавю приходит, когда я уже съезжаю на подъездную дорожку. Вместе с этим возникает ощущение неловкости от моего внезапного вторжения. Но я все равно паркую джип и выключаю двигатель, а потом ступаю на вымощенную камнями тропинку. Двор выглядит симпатично: все очень ухоженное, газон тщательно подстрижен, а над всем этим великолепием нависает огромный вяз. Чуть вдали виднеется линия аккуратно высаженных кустов. Я, конечно, никакой не ботаник, но сама занимаюсь садом и знаю – это бересклет. Осенью его листья становятся кроваво-красными. Отлично оттеняет цвет дома. Правда, к лету бересклет снова станет зеленым.
У входа меня встречает коврик с приветственной надписью, на двери висит симпатичный венок, а прямо в его середине – дверной молоток. Я касаюсь его бронзовой поверхности, делаю последний глубокий вздох – и дыхание застревает в горле. Я действительно нервничаю. Плохо у меня выходит общаться с людьми.
Но я строго напоминаю себе, что сама решила прийти сюда. Сделать доброе дело, вернуть футболку Элли. Я должна чувствовать, что все делаю правильно.
Дверной молоток с громким стуком ударяется о дверь, и я машинально притопываю ногой. В доме кто-то немедленно начинает плакать, и это выбивает меня из колеи. Элли, конечно, говорила о младших братьях, но я не думала, что они настолько маленькие.
Дверь распахивается, из дома на меня смотрит изможденная женщина с ребенком на руках. Внешность у нее совсем не европейская, но Элли и сама говорила, что это приемная мать, а не родная.
