– Все в порядке, мы все иногда можем выругаться, – говорит администратор.
– Я… У меня есть заключение полиции, если нужно – у меня пару дней назад украли кошелек, а в нем была и моя страховка, и мое удостоверение личности, – объясняю я и демонстрирую ей порезы на ладонях.
– Господи боже, что случилось? – ахает администратор. – Ой, простите, вы вряд ли хотите об этом вспоминать.
– Меня ограбили на парковке, – продолжаю я. – Но мне повезло – я просто немного порезалась.
– Вы тут впервые?
– Да, но на прием пойдет моя дочь, – я указываю на Элли.
– Обследование будет длиться довольно долго. Мы сначала делаем ультразвук, потом ее осмотрит врач.
– Хорошо.
– Может, вы просто заплатите кредиткой, а мы отправим в страховую компанию счет? Нужно будет сделать несколько дополнительных документов, но это несложно.
– Конечно, но кредитки у меня тоже украли. Я заплачу наличными, если можно.
– Без проблем. Если вам еще не успеют перевыпустить страховую карточку, просто принесите в следующий раз скан страховки.
Я возвращаюсь к Элли с планшетом и документами на подпись.
– Какое-то нереальное количество бумаг, – замечает Элли, когда я сажусь рядом. – Их так много из-за того, что у меня страховки нет?
Я передаю ей ручку.
– Я укажу адрес и заполню данные страховки. Но тебе придется побыть Шарлоттой Коберн.
Элли бросает на меня удивленный взгляд.
– Разве это не мошенничество?
– Вроде того. Но попозже я объясню тебе, почему так можно делать.
Элли озадаченно смотрит на меня, но все-таки вписывает «Шарлотта Коберн» в договор. Я замечаю, что она задумчиво жует колпачок ручки, раздумывая над пунктом «семейные заболевания». Мне ее почти жаль. Меня бы нервировало, если бы я не знала совершенно базовую информацию о своем прошлом и своем здоровье.
– Насколько это вообще важно?
– Постарайся написать как можно точнее.
Она принимается медленно записывать информацию мелким, но хорошо разборчивым почерком, а когда заканчивает, то поднимает на меня вопросительный взгляд.
– Теперь отнеси документы в регистратуру.
Администратор бегло просматривает бумаги, после чего просит Элли вернуться на место и подождать. Элли садится, хватает журнал со столика, рассеянно его пролистывает и кладет обратно.
– Шарлотта?
– Да?
– Что в той комнате?
Я сосредоточена на рабочих письмах, которые сейчас очень сложно прочесть из-за разбитого экрана. Так что я даже не поднимаю на Элли взгляд, предполагая, что она говорит про врачебный кабинет.
– Гинекологическое кресло и раковина.
– В запертой комнате? Той, что наверху?
– Откуда ты знаешь, что она заперта? – удивляюсь я, все столь же сосредоточенно смотря на экран.
– Потому что я случайно перепутала ее с комнатой для гостей, – объясняет Элли и тянет за заусенец.
– Да там ничего. Просто кладовка, – говорю я, пожимая плечами. – Потом переделаем ее в детскую.
– А зачем вы ее запираете?
– Потому что у меня там лежит куча всего. А по закону о частной жизни я должна хранить записи студентов под замком.
Элли морщит нос.
– А что, если вы случайно выкинете что-нибудь важное?
– Это уже другой разговор. Скорее всего, будут проводить расследование.
Элли снова берет журнал, открывает его, но тут же захлопывает и откладывает.
– Ты в порядке? Как ты вообще себя чувствуешь? – спрашиваю я.
– Нервничаю, – комментирует она и отворачивается к окну. – А вдруг что не так, вдруг что-то неожиданное, что тогда делать? – спрашивает она, прикусив губу.
– Все будет хорошо, – успокаиваю я ее. – Я зайду с тобой, если ты не возражаешь. Чтобы тебе было спокойнее.
Элли задумывается над моим предложением, и ее лицо кривится.
– Ты всегда можешь выставить меня за дверь, если почувствуешь себя неуютно, – добавляю я.
– Шарлотта Коберн! – Элли вызывают в кабинет. Мы обе встаем.
К нам подходит молодая женщина и сообщает, что ее зовут Эмили и она ассистентка врача. Она ведет нас в кабинет, где Элли измеряют температуру, проверяют давление и взвешивают.
Эмили внимательно просматривает заполненные Элли бумаги и указывает на выразительное пустое место под строчкой «История семейных заболеваний». В ответ Элли только смущенно смотрит в пол, избегая пытливого взгляда медработницы. Я сочувственно похлопываю Элли по руке.
– К сожалению, в нашем семейном древе множество пробелов. Я не знала своих родителей, так что Шарлотта ничего не может сказать о своей наследственности.
Элли облегченно вздыхает, а я улыбаюсь Эмили. Та в ответ жмет плечами.
– Вы не единственная, кто ничего не знает о своих родственниках. Ничего страшного. Мы спрашиваем на случай, если есть какие-то наследственные заболевания, которые могут осложнить ход беременности.
И она начинает объяснять, как проходит ультразвуковое обследование, говорит, что процедура будет абсолютно безболезненной, а затем велит Элли надеть одноразовый халат. Заметно, что девочка очень волнуется. Ее взгляд беспорядочно скачет по всей комнате – от аппарата УЗИ к гинекологическому креслу, а затем к образовательным плакатам про деторождение на стене.
Элли начинает переодеваться в халат, и я открываю журнал. Она взбирается на гинекологическое кресло, и теперь ее ноги широко разведены в стороны, а голые пятки беспокойно дергаются в ногодержателях. И мое поведение сейчас не слишком отличается – я нервно стучу ногой по полу.
В кабинет входит женщина, которая представляется Джессикой.
– Сегодня я буду делать тебе ультразвуковую диагностику, – сообщает она, пролистывает бумаги и поднимает взгляд на Элли. – Сначала мы проверим сердце и амниотическую оболочку, посмотрим, как развивается плод и определим срок беременности. Ну что ж, начнем. Обычно нет необходимости делать ультразвуковое исследование вагинально – зонд будет прикасаться только к коже на животе. Это совсем не больно, но гель, который мы используем для исследования, холодный, так что не пугайся.
Джессика старается сделать все, чтобы Элли почувствовала себя комфортно. Спрашивает ее о школе и планах на будущее и в принципе старается поддерживать беседу в непринужденной манере. Я прислушиваюсь к их беседе, выискивая несоответствия с тем, что Элли рассказывала мне раньше. Джессика задает несколько вопросов и мне – раз уж я будущая «бабушка», но сосредоточиться мне трудно.
Об этом редко предупреждают заранее, но если при поверхностном ультразвуковом исследовании не удастся обнаружить сердцебиение, то исследование придется провести вагинально. Если и в этом случае экран аппарата УЗИ останется черным и пустым, значит, либо беременность длится меньший срок, чем ты полагала, либо у тебя развилась анэмбриональная беременность, что в итоге приведет к выкидышу. Раздумывая об этом, я начинаю притопывать ногой громче. Это привлекает внимание Джессики. Ее карие глаза лучатся добротой, и она тепло мне улыбается.
