Я спешу к своему джипу. Теперь настало время разобраться с Нэнси.
Я несколько раз звоню Элли, но она не отвечает. По моей спине буквально стекает пот. Что может устроить Элли, пока меня нет?
Глава 45
Элли
У меня отвисает челюсть. Я думала, мать Шарлотты мертва.
Я жму кнопку «Перезвонить», но прежде чем успеваю произнести хоть слово, меня перебивают.
– Ну здравствуй. Наконец-то ты подошла к телефону.
– Э-э…
Я столько всего хочу спросить, но не могу отделаться от чувства, что говорю сейчас с призраком. Потому что ее мать мертва – по крайней мере, именно это сказала Шарлотта.
– Знаешь, я рассказала властям про письмо только потому, что хочу, чтобы ты могла вылечиться.
Я вцепляюсь в подлокотники кресла. Комната медленно начинает вращаться, у меня кружится голова. Пока я пытаюсь понять, как бы мне представиться, с улицы доносится шум мотора. Звук все ближе, и вот я уже слышу скрежет гаражной двери.
Затем на кухню врывается Шарлотта, ее каблуки пачкают грязью полированный пол. Она дикими глазами смотрит на телефон в моей руке.
– Это ваша мать, – спокойно говорю я и передаю ей трубку. Потом спешно ретируюсь на другую сторону кухни.
Шарлотта громко выдыхает, и выдох этот длится так долго, что я поражаюсь, как она умудрялась держать в своих легких столько воздуха. Она подносит телефон к уху, и запах ее страха, кажется, становится осязаемым.
– Здравствуй, Нэнси. Я получила твое сообщение.
Далее следует пауза, а потом Шарлотта добавляет: «Да, и это тоже».
Мы с Шарлоттой рассматриваем друг друга, разделенные кухонным столом. Односторонний диалог продолжается.
– Нет, все хорошо.
Мне явно видно, что Шарлотта меньше всего на свете хочет говорить по телефону со своей матерью.
– Мне нужно заняться своей учебной группой, – отрезает она и, даже не попрощавшись, вешает трубку, наощупь нашарив телефонный рычаг.
Я начинаю разговор первой, не давая ей возможность начать меня отчитывать за то, что я ответила на звонок.
– Я думала, ваша мать была мертва.
Шарлотта гулко сглатывает.
– Все не так просто.
– По-моему, все очень просто. Ты либо жив, – я приподнимаю бровь, – либо мертв.
– У нас сложная история отношений.
– Как и у большинства людей с их родителями.
– Я думаю, ты тоже говорила о своей семье не вполне правду, – раздражается Шарлотта, подходит ближе и опирается локтями на стол. – Не хочешь ничем со мной поделиться?
Иногда случается, что у тебя перехватывает дыхание. Вот и сейчас от страха я чувствую, что не могу дышать. Просто жду, пока она продолжит. Я хочу, чтобы она рассказала мне, что ей известно.
Мой взгляд падает на стойку для ножей позади Шарлотты. Если она знает, кто я такая на самом деле, мне нужно как-то защитить себя. Она никогда не допустит появления дочери Джонатана Рэндалла в своем доме.
Я осторожно прячу руки под стол, чтобы она не заметила, как сильно они дрожат.
– Я вам солгала.
– Я знаю.
– А вы солгали мне, – говорю я, пытаясь выиграть немного времени.
– Верно.
– Моя мать умерла от передозировки наркотиками. Не в автомобильной аварии.
Я не знаю, будет ли этого достаточно, или она захочет узнать больше.
Я даю ей время, чтобы ответить.
– Ладно, – с ничего не выражающим лицом произносит Шарлотта.
Я сцепляю руки. Шарлотта продолжает изучать меня взглядом. Я замечаю, как сквозь ткань начинает проступать красное пятно крови, так что комкаю в ладони рукав, чтобы остановить кровотечение. Потом дожидаюсь, когда она повернется спиной, чтобы взять что-то из кухонного шкафчика, и быстро споласкиваю ладонь холодной водой. Одновременно с этим я боязливо высматриваю, что именно она решила достать.
Шарлотта кладет на кухонный стол два конверта из моей прежней школы. До них мне дела нет.
– А что насчет вашей матери? – спрашиваю я. – Она пыталась скосить срок вашему бывшему?
– Ты об этом что-то знаешь?
– Просто догадалась. Она успела кое-что сказать.
– А больше она ничего тебе не говорила?
– Нет, – я жму плечами. – К сожалению, вы пришли прежде, чем я успела выудить из нее постыдные детские истории.
Шарлотта коротко смеется.
– Неплохо.
– Почему она для вас мертва?
– За то, во что превратились тридцать пять лет моей жизни, – Шарлотта смущенно опускает голову. – Я виню ее, ясно?
– За что?
– Это слишком сложно и покажется тебе абсолютно бессмысленным.
– А вы попробуйте, – хмыкаю я.
– Она связалась с моим бывшим. Хочет, чтобы я простила его за то, что он сделал, – говорит Шарлотта и обходит кухонный стол кругом, словно не может устоять на месте. – Если бы дело было только во мне, может, я и смогла бы. Но за ребенка я его не прощу.
– И вы не согласны с ней, что его нужно простить?
– У него есть дочь. Она считает, что я должна это учитывать, – рассказывает Шарлотта. А к моему лицу приливает жар, и я очень рада, что моя собеседница копается в холодильнике. – Говорит, что он выплатил свой долг перед обществом, – продолжает Шарлотта и твердо смотрит перед собой. – Я не могу его простить. И если когда-нибудь увижу его дочь, я скажу ей то же самое. Он заслуживает гнить в аду. И уверена, дочь у него такая же ущербная и бесполезная. От дурного семени не родится ничего хорошего.
Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не удариться в слезы. Сейчас мне больше всего хочется сменить тему.
– Как прошло ваше собрание? – следую я своему намерению и прикусываю губу, надеясь, что Шарлотта не заметит моего горестного лица.
– Неплохо, – выдавливает улыбку Шарлотта. – Поверить не могу, что я перепутала дату. У меня в мыслях полная неразбериха.
– Это все беременность, – хихикаю я. Потом спрашиваю, попробовала ли она мой салат.
– Было очень вкусно, спасибо, – отвечает Шарлотта и окидывает меня пытливым взглядом. – Чем занималась, пока меня не было? Я пыталась тебе позвонить.
– Я уснула, пока смотрела фильм.
– Телефон нужен для того, чтобы отвечать на звонки, – хмурится Шарлотта. – Что если я бы звонила по срочному поводу?
– Простите, – произношу я и указываю на свой живот. – Вы что-то забываете, а я постоянно чувствую себя уставшей.
Она кивает, но хмуриться не перестает.
