Книга Третья, страница 14. Автор книги Вероника Мелан

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Третья»

Cтраница 14

‒ Затем, ‒ пояснил мне водитель, ‒ что очень часто это один и тот же набор. Даже не зеркальный.

Пульсировала зажатая в подол платья рука.

‒ Да?

Может, тогда не зря?

‒ Да. Людям сложно запоминать две сложные последовательности, они с девяностопроцентной вероятностью используют одну и ту же.

Что-то отлегло на душе. Но навалилось физически. Пульсация в ладони была непереносимой, и я не сразу заметила, что на меня, как филин, пристально смотрит Арнау. На лицо, ниже, на сжатые колени – что он хочет увидеть? Да, Гэл говорил, что их зрение позволяет видеть в темноте, но…

Не успела я додумать, как Эйс процедил со сталью в голосе.

‒ Тормози. Она ранена.

Секундная задержка с ответом.

‒ Здесь еще нельзя. Слишком близко.

‒ Я пересяду.


Не знаю, как он понял. По бледности моего лица? По пятнам на подоле? Вот только ткань темная, расшита блестками, пятна в такую впитываются, как в болото, даже с фонариком не разглядишь. Он смог.

Сел на заднее сиденье, резко захлопнул дверь, и «Барион» опять рванул с места.

‒ Дай.

Руку пришлось размотать из подола. Я мерзла: наверное, терялась кровь. Арнау, не включая свет, пару секунд смотрел на ладонь, потом выругался сквозь сжатые зубы.

‒ Почему сразу не сказала?

Да я не должна была. Они мне не няньки, не медики, я собиралась перевязать ладонь по прибытии. Чем-нибудь. Показать наутро врачу. В конце концов, я подписывалась на риск, понимая, что он может в теории и на практике привести к травмам. Вот, привел. Ведь ранение не пулевое, не они меня «не уберегли». Просто неудачно упала.

Зашуршала сумка, Эйс откуда-то достал упаковку стерильного бинта, сорвал с него бумагу.

‒ Что там?

Взгляд Гэла с тенью беспокойства – в радужку его глаз вкрались бордовые оттенки. Наверное, отсвет с проспекта.

‒ Рваная рана, ‒ пояснил Арнау, ‒ сухожилия целые.

‒ В больницу?

Пока он мотал мне руку бинтом, затормаживая кровотечение, перечислял:

‒ Трихфенол есть дома, триамин тоже. Зажимы, степлеры… Нет, в больницу не едем.

‒ Понял.

«Барион» ускорился еще.

Теперь меня, трясущуюся, держал за раненую руку Арнау. Держал мою ладонь между своими, как жемчужину в раковине, не давил. Он говорил и вел себя так, как будто точно знал, что делал. С ним рядом делалось легче, чуть-чуть спокойнее. Не знаю, как именно он увидел безо всякого фонаря детали повреждения, но дрожать я стала меньше.

* * *

‒ Выпей это.

Гэл принес стакан с чем-то шипучим.

Пытка закончилась, Салим и его поганый дом остались в прошлом. Ненавистное платье сброшено в спальне. Хорошо, что я не поранила ноги, пока неслась по чужому газону босиком – наверное, невезение должно уравновешиваться везением. Хотя бы чуть-чуть.

‒ Что это?

На мне длинная футболка, легинсы, натянуть которые одной рукой было проблематично, но сидеть перед парнями в платье было бы крайне дискомфортно.

‒ Это снимет боль. Частично, но все же.

Эйс, сидящий передо мной на корточках, уже разматывал бинт, собирался обрабатывать рану. А мне до тошноты не хотелось на нее смотреть.

‒ Где ты так?

‒ Упала. Неудачно.

‒ Да, неудачно, ‒ подтвердил Арнау, нахмурившись, и мне пришлось-таки взглянуть на косой и неровный порез, вспоровший ладонь. Наверное, недостаточно глубокий для того, чтобы повлиять на двигательные функции, но крайне болезненный. – Это придется сшивать. Ты терпелива к боли, Недотрога?

Что ему ответить? Что «не очень», как и все девчонки? Что мне страшно, что хочется плакать, что я, конечно же, боюсь боли? Только киснуть перед ним – это окончательно признать поражение.

Наверное, что-то он прочитал по моим глазам, потому что пояснил:

‒ Я обезболю максимально. Иглу использовать не буду, только «скрепки», ‒ и кивнул на разложенные на подносе рядом странные мелкие пластиковые штуки, походящие больше на канцелярию, нежели на объекты медицинского назначения. – Это быстрее и менее болезненно. Хорошо?

Зашипев, потек по ладони антисептический раствор.

Морщась, я заглотила жидкость из стакана.

Или доктор. Или он. Делать однозначно что-то придется.

‒ У тебя… хорошие медицинские навыки?

Если уж отдаваться для хирургических процедур, то только профессионалу.

‒ У меня все навыки… хорошие.

Если бы не залегшие очень глубоко чёртики в серых глазах, при этих словах Эйс действительно показался бы мне серьезнее и глубже. Очень серьезным в этот момент и очень глубоким.


‒ Что это было? На что ты напоролась?

Меня отвлекал Гэл. Пока Арнау делал с ладонью что-то, отчего ее хотелось выдернуть, зажать себе рот, кинуться в комнату и разреветься, Коэн держал мой взгляд своим.

‒ Говори со мной, Лив.

Мне же хотелось молчать. И плакать. Скреплять рану «стяжками» было не просто неприятно ‒ это был еще один вид пытки.

‒ Зачем?

Веки щипали слезы.

‒ Затем, что, когда ты говоришь, ты не концентрируешься на боли. Не усиливаешь ее вниманием.

Я не знала, прав ли он, но ответила.

‒ Это была… клумба… наверное. И низкая ограда по периметру… Очень острая. Я никогда такой раньше не видела.

«И уж точно не додумалась бы декорировать такой сад, если бы он у меня был».

‒ Ты упала на нее?

‒ Да. Когда из-за кустов вышел охранник. Я перепугалась. – Помолчала. – И потеряла туфли…

‒ Забудь про туфли. Расскажи мне про разговор Салима в машине…

Коэн умело водил меня по чертогам памяти так, чтобы я не натыкалась на самые ужасные моменты, но желала чем-то поделиться.

‒ Он…ругался, кажется… Я дам телефон, вы послушаете, если он записал…

‒ Я уверен, что он записал.

Глаза Гэла снова теплые, почти целиком зеленые, и вот там глубина, хоть падай с высотки. Множество матрасов, которые удержат, уберегут, спасут. А еще в них глубоко внутри залегли беспокойство и скрытая ярость ‒ такая холодная, что ее почти не видно, контролируемая. Мне отчего-то казалось, что с Салимом разберутся жестко. Даже если не сам Гэл, то он однозначно отдаст такой приказ. Наверное, потому что этот взгляд ‒ я впервые впустила в себя чувство о том, что я «их девочка»: просто поиграть, просто погреться об него, как греются об воображаемый плед.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация