‒ Каким-то образом дала ему понять, что он неглубокая личность?
‒ В общем, … да.
На этот раз вздохнул Гэл.
‒ На такие вещи он реагирует жестко.
Я уже это поняла.
‒ Что мне… теперь делать?
Может, неправильно спрашивать об этом Коэна – все же идея о «любви троих» во мне прижилась пока относительно. И по привычному шаблону всплывал внутри страх, что если спросить одного человека о другом, выказать кому-то больше внимания, то получишь в ответ негатив.
Но негатива не было. Какое-то время Гэл думал, после отозвался:
‒ Нам всем нравится видеть, что кому-то не все равно. Что этот кто-то предпринимает шаги, чтобы загладить неловкость. Понимаешь?
Я понимала. Но пока только теоретически.
А думать о конкретике отправилась уже на свое место, чтобы делать это в «гнезде», укрывшись пледом и уткнувшись носом в иллюминатор.
«Конкретика» явилась ко мне в виде озарения двадцатью минутами позже, когда я отправилась в носовую часть джета, где, как мне сказали, стояли в шкафу газированные напитки.
Точно, стояли. А еще находились пластиковые стаканы, маленькие бутылочки с вином, лежали друг на друге яркие хрусткие пакеты с чипсами и сухариками, и… была сложена униформа стюардесс. Именно она натолкнула меня на хоть сколько-то пригодную идею примирения.
Не знаю, кому именно принадлежала форма и почему складировалась тут вместе с туфлями и беретами, но меня сей факт более чем устраивал. Если отыщется мой размер, то ‒ да простит меня дама, которая наденет комплект после меня – я не собиралась его ни затаскивать, ни пачкать.
И да, мне повезло – нужный размер нашелся. И юбки, и жакета, и туфлей.
По проходу, держа поднос, я продвигалась максимально осторожно. Все боялась того, что сейчас случится воздушная яма и множество этих самых соков и бутылочек окажется на мне, на креслах и на ковре. Хорошо, если не на чужом ноутбуке. Но Создатель этим вечером был милостив, и ямы не случилось.
Гэл опять находился в хвосте, глухо общался с кем-то по массивному телефону, работающему на высоте: не то решал вопросы, не то прояснял детали.
Эйс в кресле у прохода один, перед ним раскрытый ноутбук – планы помещений незнакомого дома, схематичные чертежи.
А у меня хрупко дрожало нутро – пусть все получится.
«Нам всем нравится, когда человек после ссоры показывает, что ему не все равно».
Мне было не все равно. Мне хотелось «моего» Эйса назад – с дерзкими чертиками на дне серых глаз, пошлыми шутками, подсвеченным солнечным светом «ледником». Так как пальцы физически скрестить не выходило, я скрестила их на удачу мысленно.
‒ Господин Арнау, не желаете ли напитки?
Униформа сидела на мне, как влитая, спасибо фигуре. Правда, жала под жакетом белая блузка: видимо, ее хозяйка обладала меньшим размером груди. В остальном я выглядела аккуратно и безукоризненно, как настоящая стюардесса. Даже профессиональную улыбку постаралась скопировать.
Взгляд Эйса переполз с ноутбука на меня, в глазах все та же прохладца.
Чтобы не дать «пассажиру» отказаться, я принялась перечислять ассортимент:
‒ У нас есть соки, газированные напитки, содовая.
‒ Нет, спасибо.
Он не отреагировал на этот спектакль положительно ‒ он вообще на него не отреагировал, и я на долю секунды ощутила себя настоящей стюардессой. Подумаешь, униформа, туфли, берет…
‒ Быть может, чай, кофе? Горячий. Лимон, молоко, сахар. Все, что пожелаете.
Насчет лимонов и молока я очень сомневалась, но врать, так до конца.
Арнау прищурился, и, предчувствуя очередное «нет», я заторопилась:
‒ Вино, коньяк, баночное пиво.
‒ Не пью.
Конечно, им предстояла какая-то сложная операция, в детали которой он как раз был погружен. И что, значит, уходить? Сдаваться?
‒ Курица, рыба, мясо?
Пластиковая улыбка приклеилась к моим щекам. Здесь, наверное, ни рыбы, ни мяса. Только чипсы.
‒ Я не голоден.
Поджались красивые губы, нахмурились брови.
«Черт, да что ж тебя никак не пробить?»
‒ Может, подушку, плед, очки для сна?
‒ Я не собираюсь спать.
Красивые пальцы на клавиатуре ноутбука, серебристое колечко на мизинце. И чуть больше недовольства в голосе. Мне же отчаянно хотелось обратного.
Пассажир уже решил, что от всего откажется, решил заранее, но отказываться не хотела я. Нужно было уходить с позором – примирение не вышло, но нельзя так сразу, не сразившись до конца, не выложившись по полной.
‒ Жидкость для плазменных экранов, тряпочку для ноутбука?
В серых глазах мелькнул цинизм.
‒ Нет.
‒ Закуски?
‒ Нет.
‒ Поправить Вам положение кресла? – Не успел он прибить меня очередным «нет», как я добавила. – Спеть песню?
Иногда нужно проигрывать «с песней».
Двинулись от раздражения желваки на мужественной челюсти. Арнау, однако, подпер подбородок пальцами правой руки. Спросил почти с интересом:
‒ А Вы хорошо поете?
Тут я могла опростоволоситься. Потому лучше честно.
‒ Боюсь, не очень.
Раздраженный выдох носом.
‒ Тогда, может, сможете расшифровать для меня криптоключ? Владеете навыками?
Мне показали половинчатую бумажку, сплошь заполненную математическими символами и знаками.
Я прочистила горло:
‒ Нет.
‒ Сможете за меня спланировать операцию захвата в зоне с ограничениями 3B?
‒ Н-нет.
‒ Раздобыть для нас машину по приземлению?
‒ Нет.
‒ Обеспечить дополнительным оружием?
Поднос в руках почему-то тяжелел. А может, это тяжелел камень на сердце – хотелось отставить напитки в сторону, снять униформу, сбросить туфли. Ничего из этого не сработало.
В моей голове возникла мультяшная могила, из которой выкинулся белый флаг. «Покойся с миром».
‒ Нет.
В его глазах ни отсвета тепла. Возвращался из хвостовой части Гэл, разговор по телефону он закончил.
‒ Вы все еще думаете, что обладаете хоть какими-нибудь полезными для меня в данной ситуации навыками?
Очевидно, нет.
