Сопротивляться ему невозможно, себе тоже. Эйс и в действительности оказался заряжен, наэлектризован по полной, он оказался шокирующе возбуждающ. Он погружал меня в себя толчками, прижав к теплому кафелю, он входил туда, где ему не сопротивлялись, он ломал собой всякое сопротивление. Его язык такой же наглый, как и член. И оба невероятно вкусные, оба делают такие вещи, что ты становишься куском накачанного дурманом желе…
Я разряжалась, признавая поражение, впившись ему в стальные плечи. Я испытывала оргазм такой интенсивности, какой, я думала, не способна испытать. Я всхлипывала, я была готова подвывать, мои расширенные зрачки были готовы поглотить Вселенную.
И да, я слишком поздно поняла, что это за десерт по имени «Эйс Арнау». Что все сложнее, все куда опаснее: не для тела ‒ для сердца.
А еще почувствовала, когда закончила спазмировать, что его орган внутри меня все такой же бетонный и горячий.
Из меня выскользнули, после Эйс выступил из ванны обратно на коврик и, будучи повернутым в направлении двери, ведущей в его спальню, протянул мне руку.
Что? Нет…
‒ Я с тобой не закончил… ‒ И он совсем не имел в виду собственный оргазм. – Я с тобой только начал.
‒ Нет…
‒ Да.
И он вывел меня за собой.
Он не был тем, кто просто хочет тело, просто желает входить в скользкий проход ‒ он был тем, кто желал все, включая душу. Это было понятно из ощущений. Он обожал мое тело всем, чем его касался: ладонями, губами, втягиванием запахов, сжиманиями; обожал его толчками и ненасытным членом. Уже в собственной постели. Он не позволял выворачиваться. Он менял позы не потому, что не мог закончить, а потому что был истинным гурманом. Когда меня перевернули на бок, завязали волосы ладонью в узел и вошли сзади, обеспечив качественный ненасытный ритм, я вновь это ощутила по полной – Арнау рушил собой внутри заслоны. Ему не нужен был мой оргазм, ему не нужен был свой оргазм, он хотел напитать меня собой, занять целиком.
Я же еще пыталась сопротивляться. Впустить мужчину на уровне тела еще можно ‒ невелика беда. Впустить на уровне души – нет… не такого, как он. Такой разобьет сердце неосторожным словом.
И потому, даже чувствуя себя подвластной его движениям, ауре, силе и тому, что он давно внутри меня, я выдохнула:
‒ Я… не подчинюсь тебе, Эйс…
Его рука на моей шее. Жесткий толчок внутрь.
А после он перевернул меня под себя, подмял. Разложил, прижав руки к постели, как звезду. Поцеловал в противовес очень мягко и произнес:
‒ Назови это иначе, Лав… Назови это… доверием.
Нет. Только не это.
Я не впущу его в каждую клеточку тела и ума, доверившись. Не смогу.
‒ Смотри мне в глаза.
‒ Нет…
Я даже пыталась отвернуться, но мое лицо сжали в ладонях.
‒ Смотри. Мне. В глаза.
Я смотрела. Он был тем самым торнадо и теми самыми молниями. Он оказался напористым, непредсказуемым, куда более хищным. Он уложил меня в свою постель без сопротивления и знал, что так будет. Но мою душу…
‒ Смотри…
А в его мире, полном стали и оружия, драк и боевых действий, в самом центре было спокойно, там был штиль. Там был свет, там было мирно. И стало вдруг понятно, что Эйс ‒ да, агрессивен, он убьет за тебя, он легко раскроит чужой череп, он переломает ребра… Но его агрессия никогда не коснется тебя. Потому что она «за» тебя.
‒ Увидела?
Я все еще отличница, раздвинувшая ноги перед хулиганом. Вся влажная, насаженная на него до конца, распертая тем, что когда-то находилось скрытым от моих глаз домашними штанами.
И да, я увидела.
‒ Доверься, Лав…
Я выдохнула, когда он вновь начал двигаться, стирая все мои прежние программы. Довериться ему? Я вдруг ощутила, что хочу попробовать, хочу принять его целиком не только между ног, хочу открыть перед ним все двери. И Арнау это почувствовал. Припечатал поцелуем, начал двигаться так, когда жестко, но крышесносно, когда всеми фибрами чувствуешь на себе и в себе мужчину, когда он уже разрушил все твои заслоны. Полная победа, безоговорочная. Сотрясалась в оргазме я под ним, чувствуя, как пульсирует, выплескиваясь, во мне бетонный член.
А выдыхала, успокаиваясь, с пониманием того, что он получил то, что хотел.
Он занял все во мне. Практически. И такого, как он, многогранного, глубокого, сложного, на самом деле очень легко полюбить.
Если раньше я мечтала раскусить его «секрет», то теперь думала, что не стоило и приближаться. Этот секрет оказался его внутренним магнитом, лишающим воли.
И потому, стоило всему утихнуть, я попыталась выбраться из его объятий.
‒ Далеко?
Конечно, он не дал.
Он был хищным котом.
‒ Ты невыносим.
‒ Думаешь?
Он улыбался. И я знала эту усмешку, этот дьявольский взгляд. А вот такой прочный захват на себе чувствовала впервые.
‒ Тебе понравилось, какой я.
‒Ты… ‒ Внутри клокотало возмущение. – Ты – доминант!
Его шумный выдох мне в шею.
‒ Совсем чуть-чуть.
Прозвучало по-ангельски, очень примирительно.
‒ А это напрягает мою… женскую суть.
«Не мой ты типаж». И, черт, кому я вру? Просто раньше я не все о себе знала, видимо.
‒ Твоя женская суть просто желает в новой ипостаси расслабиться. И, когда ты ей это позволишь, в тебя прольется от меня столько наслаждения, сколько ты не ожидаешь получить.
Где-то на задворках сознания я знала о том, что он прав. Но как это признать собственной головой? Он будет со мной делать все, что угодно, потому что я буду ему это позволять. Почему я раньше не подозревала о том, что настолько податливая? Или же не встречалось в прошлом мужчин, обладающих способностью заставить тебя желать исполнять их прихоти? В любом случае это нервировало.
‒ Я не люблю жестких мужчин…
Прозвучало по-девчачьи.
Мои волосы продолжали держать. Арнау молчал, продолжал вдыхать мой запах, продолжал позволять мне «просто чувствовать». Его. И собственную неправоту. Просто меня заставили сдаться так быстро и безапелляционно, что хотелось взбрыкнуть.
‒ Я больше в твою постель…
‒ Лав, если ты сейчас еще раз откроешь рот, мы все повторим по кругу.
Его рука мягко разжалась, спустя какое-то время.
Из его постели я выскальзывала осторожно, зная, что, если открою рот, он все повторит. Он заставит меня захотеть, чтобы он все повторил.
