‒ Красиво.
Я про композицию.
‒ Хотела бы себе такую?
‒ Такую огромную? Нет. – Я улыбнулась. – А миниатюру ‒ может быть.
Спустя пару минут выяснилось, что мы все посмотрели и что пора из галереи выбираться наружу.
Весна переменчива в погоде: утром ярко светило солнце, а теперь бросал студеные порывы поднявшийся ветер, небо пестрело тучами.
Но долго на улице мы не пробыли, успели миновать пару зданий, когда Коэн вдруг остановился перед витриной магазина женской одежды, засмотрелся на манекен.
‒ Что? – я взглянула на него тоже. Красивый комплект «леди»: нежно-розовый жакет, строгая юбка, лакированные ботинки, модный берет – чуть легкомысленный, но стильный, модный. И баснословный ценник. Оказывается, мы стояли напротив «Paradi» ‒ бутика самой дорогой в городе одежды.
‒ Пойдем…
Я потянула его за руку.
‒ Нет, не пойдем. – Коэн как скала. – Нам внутрь.
‒ Он идеален…
Он про комплект. Я была согласна – женственный, игривый, в то же время строгий. Ну и пусть, хорошей одежды на свете много.
‒ Ты позволишь мне?
‒ Позволю что?
‒ Одеть идеальную женщину в идеальную одежду?
‒ Не надо…
‒ Пожалуйста.
Для него это было важно, это была идея фикс. По какой-то причине Гэл хотел увидеть на мне розовую юбку и жакет. Своего рода фетиш. Я же не двигалась с места, смущалась.
‒ Может, зайдем просто примерить?
‒ Сделай это для меня.
«Прими подарок».
Я никогда не видела такого искреннего, такого глубокого взгляда, как у него. Будто на тебя смотрит душа, смотрит через все твои эмоции прямо в душу. Для него тоже не существовало внутри меня замков. Только если Арнау их умело вскрывал, то для Гэла все двери сразу были распахнуты.
‒ Если я буду выглядеть… так, то и тебя придется переодеть.
‒ Согласен. Только плачу за все я. Всегда.
Это странное «всегда» погладило по макушке. И протянуло персиковый солнечный луч в будущее, туда, где спокойно качаются на закате травы, где мир идеален в каждой минуте.
‒ Позволишь мне тебя тоже переодеть?
‒ Конечно. Кого бы ты хотела видеть рядом с собой?
‒ Ну, если я леди мягкая, цветочная и нежная, то ты должен быть противоположностью.
‒ Не мягким и цветочным мужчиной?
Я с хохотом уткнулась Коэну в грудь.
‒ Нет. Скорее, стильным гангстером… Если у них найдется такая одежда.
‒ Мне нравится.
Никто и никогда не целовал мне кончики пальцев, как это сделал он перед тем, как затянуть меня в «Paradi».
Здесь один диван, наверное, стоил, как вся моя однокомнатная квартира. Кожаный, широкий, предназначенный для кавалеров, любующихся своими дамами после примерочных.
С нами поздоровалась немолодая и ухоженная женщина-консультант. Спросила, чем нам помочь.
Гэл кивнул на стоящий в витрине манекен.
Я никогда не чувствовала себя более женственной, чем в этом жакете, в этой юбке и легкомысленно-модном берете. Мне подыскали лакированные ботиночки нужного размера, подобрали сумку. Я смотрела на Коэна с укоризной, я пыталась смотреть на него с укоризной, но это было сложно, потому что завораживал его вид. Спокойный, свободный, уверенный в себе Гэл сидел на диване: руки по сторонам на мягкой спинке, в уголке рта закушена незажженная сигара – «создатель, у него столько же слоев характера, как у Арнау». Миллионер во плоти. Поведение истинного сибарита, гурмана. Только взгляд слишком цепкий и слишком настоящий, теперь затянутый удовольствием от созерцания того пудрового жакета, золотистых пуговиц, шелкового платка вокруг моей шеи.
‒ Мы это берем.
Он не колебался ни секунды; я знала, что никогда не взгляну на чек, чтобы меня не загрызла совесть.
И до того, как Коэн поднялся с дивана, я шепнула на ухо женщине-консультанту о том, какого стиля одежду хотела бы видеть на мужчине рядом с собой. Мне улыбнулись и кивнули.
Он был прекрасен в этой удивительной куртке ‒ темной, истинно мужской, но при этом стильной. Без лишних нашивок и деталей, но исключительно дорогой вид, правильный фасон. И единственная надпись на рукаве: «Forra vita es». Новые брюки, подчеркивающие сильные ноги, стальная водолазка под горло. Я хотела гангстера? Я его получила. И как будто наелась мороженого с ЛСД.
На душе легко, будто никогда не было внутри плит, будто весь мой жизненный опыт состоял исключительно из этой минуты.
Из «Paradi» мы удалились новыми, будто сменили личности. И, не успели выйти наружу, как меня уже затянули в ювелирный бутик.
‒ О нет…
‒ Твой образ не завершен.
Ему было все равно, он не слышал моих сомнений.
А после у меня на шее добавился кулон на золотой цепочке в виде прямоугольного камня неправильной формы, обрамленного мелкими брильянтами. Камня «арбузного» цвета – розового с зеленым. И я даже название самоцвета не знала. В ушах ‒ парные кулону серьги.
Мой вид в высоком зеркале Коэн оценивал со спокойным счастьем в глазах, удовлетворенный до последнего предела.
‒ Ты идеальна, Лив. ‒ Он видел в отражении не манекен, но меня, меня – человека, я это знала. – И на тебе все смотрится идеально.
А мне хотелось кутаться в его руки. Не потому что покупки, не потому что щедрость – так было до магазина, так было после.
‒ Ты не сказала, чем увлекаешься сама?
‒ Я…
Времени на увлечения после работы у меня оставалось немного, денег на них ‒ тоже.
Мы гуляли. Я – нежная, воздушная леди, ступающая по плитам дороги новыми каблуками лакированных ботинок. И рядом кавалер, сошедший не то прямиком с собственной яхты, не то с экрана кинофильма.
‒ Думала накопить на курсы, пройти обучение лепке из глины. Мне нравится керамика, глазурь, интересные кашпо.
‒ Хорошее увлечение.
‒ Люблю красивый фарфор. Интересно покрывать тарелки рисунком, наблюдать, что выйдет из печи. Но для этого нужна мастерская…
Мою руку вместо ответа пожали.
Мы миновали журчащий фонтан, вышли на площадь, а там квартет музыкантов, и мелодия – мягкая, льющаяся нежно, прямо через душу.
Когда Коэн мягким жестом подхватил меня за руку, когда развернул так удачно, я сразу уловила движения его тела, танец. Простой, но взгляд ‒ глаза в глаза, ощущение крепкого торса, ведущих рук. И я рассмеялась, поняла, что очень давно ни с кем не танцевала. Что так не танцевала вообще никогда. Застыл в моей памяти еще один момент, который когда-нибудь, быть может, перейдет на уютный стеклянный ночник рисунком солнечного дня, булыжной мостовой, аккордеона в морщинистых руках, свисающей из угла ветки с едва распустившимися листьями. И обликом танцующей пары: он ‒ в темной одежде, она ‒ во фривольном берете…
