От нас в стороны шарахались мелкие цветные рыбки; летал из рук в руки над волнами надувной мяч. Иногда он плюхался мимо игрока в воду, и за ним приходилось плыть.
А после я лежала, вытянувшись на огромном полотенце. Отдыхала, чувствовала, как в мои плечи, в спину мужские руки втирают защитный крем; слушала ветер и скрип стволов, плыла в неге вместе с облаками.
Наверное, в какой-то момент я уснула. Просто лежала, просто слушала счастливый мир вокруг, текла вместе с ним в неведомую даль, жмурилась душой от удовольствия. В какой-то момент совершенно растаяла сознанием, слилась с волной тихого блаженства и… проснулась, укрытая тенью большого пляжного зонтика. Кто его подтащил, когда?
Корзинка для пикника пригодилась. Сначала из нее исчезли арбузные и дынные дольки, после осталась лишь веточка от кисти винограда.
Теперь на полотенце сидели мы трое. Икры Арнау покрыты светлыми волосками и песком, голые плечи лоснятся от солнца; волосы Гэла треплет ветер, лежит на развитой мускулатуре груди его металлический медальон. Лепота.
‒ Я просто обязана раздобыть копию вашего ключа от портала, ‒ мечтала я вслух. – Чтобы сюда после работы…
Вот уж действительно: стоило ждать конца каждого рабочего дня, зная, что после сможешь понежиться пару часов на берегу.
‒ Проблема не в копии ключа, хотя в ней тоже, ‒ отозвался Коэн, жуя палочку от фруктового канапе. – А в том, что это место зарезервировано, как зона отдыха для служащих «ТриЭс». Время каждый столбит заранее, и это означает, что, если ты окажешься здесь в неурочный час и без предупреждения, можешь наткнуться на других мужчин. Или компании.
Э-э-э, нет, такой вариант мне не подходил.
‒ А эта зона отрезана от общего мира?
‒ Имеет невидимое ограждение, да. Сюда не могут случайно забрести туристы или местные жители. Если они здесь есть.
‒ А где этот рай вообще находится территориально?
‒ Кто бы знал.
Арнау отдыхал, вытянувшись на песке и опершись на локти. Слушал наш разговор и мерный плеск океана, подставив лицо солнцу.
‒ Лучше с нами, ‒ вклинился он, не открывая глаз, и на лице его привычно заиграла улыбка.
Лучше с ними, в этом я была согласна. Все, что угодно, лучше с ними.
‒ Здесь… обалденно.
Наверное, глубину моей благодарности выдал дрогнувший голос, и Коэн накрыл мою руку своей с одной стороны, а Арнау коснулся ладони с другой.
И стало совсем хорошо. Как в далеком прошлом, когда настоящая дружба всегда без прикрас, когда у тебя есть те, на кого можно в любой ситуации положиться. В этот момент, как никогда раньше, мне ощутился наш союз. Сплоченный, крепкий, единый. И стало понятно, что любить и дышать счастьем могут трое, что цифра не важна, чужое мнение тоже. Если сердце допускает, разум его решения принимает с вдохновленным кивком.
Все просто.
Солнце клонилось к закату; я лежала, слушала волны; Арнау и Коэн пытались рыбачить. До меня долетали их голоса. Изредка я поднимала голову, чтобы увидеть, как они сначала мастерят гарпун из подручных средств, после пробуют его, стоя по бедра в воде. Стремительно ныряла, посланная сильной рукой, палка с наконечником, но рыба всегда оказывалась проворнее. По крайней мере, добычи я не наблюдала. Почти закончилась питьевая вода в корзинке; розовел вечерний свет над океаном. Чтобы не упускать счастливые моменты, я поднялась, поволокла за собой надувной матрас к кромке воды. Запрыгнула на него; когда отдалилась на глубину, лениво погребла руками. Как же хорошо опускать ладони в теплую воду, как хорошо покачиваться на податливой волне, как хорошо жить.
В какой-то момент ко мне подгреб Эйс, вынырнул из-под воды, вытер лицо рукой. Его светлые волосы чуть потемнели от влаги, но остались все равно с серебристым отливом, стрелки ресниц слиплись.
Я порадовалась ему.
‒ Только не топи, ‒ попросила, улыбаясь.
Он сложил локти на мой матрас – красивый, мощный «русал» с жесткими чертами лица, сейчас смягченными улыбкой.
‒ Не буду. И утоплю любого, кто попытается утопить тебя.
Так забавно было слушать его шутки, которые не шутки. Здесь, где берег облизывал безмятежный океан, все воспринималось легко.
Сколько-то мы качались на волнах вместе, вздымался и опускался, следуя за ходом волн, мой матрас. Покачивался рядом Эйс.
‒ Знаешь, я хотела тебя кое о чем спросить…
Терзал меня один вопрос со вчерашнего дня.
‒ Спрашивай.
‒ Перед тем, как я уснула накануне, мне показалось, что я услышала от тебя фразу. Про мою… «прекрасность».
‒ Так в чем заключается твой вопрос?
У него глаза хитрые и глубокие. Я не удержалась, провела пальцами по его шероховатой от щетины щеке.
‒ Мне эта фраза послышалась? Или прозвучала на самом деле?
‒ У нее был хороший смысл, тебе понравился?
‒ Да.
‒ Тогда какая разница? Просто наслаждайся ей.
‒ А ты хитрец…
‒ Еще какой.
В глазах ‒ смешинки; руки сложены одна поверх другой на надувном боку. Мы помолчали снова.
‒ Как быстро темнеет… Мы так долго здесь пробыли? ‒ спросила я, наблюдая за живописным небом, преобразившим себя всполохами синего и розоватого.
‒ Нет, здесь просто другой часовой пояс. В следующий раз придем сюда пораньше.
Здорово. Хотя бы на часок загодя, чтобы уж наверняка утонуть в счастье.
‒ Пора собираться?
‒ Скоро.
И Эйс, как буксир, потянул мой матрас к берегу. Я же улыбалась, глядя в далекое красивое небо и ощущая себя морской звездой.
Ушли мы не сразу: все смотрели, как прогорает горизонт, как опускаются на остров сумерки – мне почему-то верилось, что это именно остров.
‒ Здесь, когда темнеет, светится планктон. И кажется, что у тебя под ногами розовое золото.
Хотелось бы на это посмотреть.
‒ Красиво, наверное.
‒ Красиво.
Мне виделись чужие ноги, обнятые облаком светящегося песка. Наверное, здесь тепло даже ночью.
‒ Сколько до матча? – Теперь травинку жевал Арнау.
Гэл взглянул на часы.
‒ Сорок пять минут.
‒ Может, успеем куда-нибудь зарулить поужинать? Я голоден, как черт…
‒ Вообще-то, ‒ вклинилась я, ‒ я сегодня сама хотела приготовить ужин. Заранее купила мясо, панировку, рис, овощи. Сумеешь подождать часок?
