После в банк…
Кредит на новый кухонный гарнитур я почти погасила, остался последний взнос, который я, ввиду недавней занятости, едва не просрочила. Голубоватые стены просторного холла; очередь здесь, не в пример почтовой, была тихой, снабженной электронными талонами. Роясь в кошельке, я случайно наткнулась на серебристую кредитку Гэла, долго на нее смотрела, гладила пальцами выпуклые буквы с именем. Он забыл попросить ее назад. Или не забыл? Тратить с нее средства я не собиралась в любом случае. Банковские работницы – поголовно все девушки – одеты были в темно-синюю униформу. Их тихие голоса не слышны от кабинок; мое же внимание сосредоточилось на паре молодых людей. Он и она. Они стояли, обнявшись, оба молодые, симпатичные. Ее голова на его плече, он обнимает спутницу за талию – идиллия. Но эта идиллия отчего-то казалась мне ошибочно неполной, ведь к девушке никто не подойдет сзади, не проведет ей по спине пальцем, не откинет волосы, не поцелует в шею. И никогда ее тело не узнает, каково это, когда обычные приятные разряды превращаются вдруг в ураган эмоций, когда внутри начинает срывать вентили.
Я узнала.
Утром звонила Шенна – ей не терпелось разузнать про «контур». «Был или не был?»
Я могла бы сказать «был», но никогда не сумела бы объяснить, какой он. Что это? Мне до сих пор мерещилось, что он мерцает поверх моей кожи, став невидимым, оставляет свой след, свое неуловимое ощущение связи с теми двумя, которые сейчас далеко.
«Контур, сказала бы я, это… ощущение… Единения»
«Душевного?» ‒ спросила бы Шенна. «Или это супер-, мегаоргазм»?
А на деле не отделить одно от другого.
Как объяснить то, что недопонимаешь сам?
Ее звонок остался без ответа.
Когда до моей очереди осталось два человека, мне вдруг позвонил Дэйв. Да, тот самый Дэйв, из-за которого я когда-то попала в «БлюПул». И сама не знаю, зачем я нажала «ответить».
Он говорил сбивчиво, заискивающе. Мол, у нас не получилось в прошлый раз, диалог не задался, но, может, «попробовать во второй раз»?
‒ Во второй раз? – неожиданно зашипела я змеей, разозлившись, и на меня укоризненно взглянул стоящий рядом охранник. Пришлось понизить тон. – А не ты ли затащил меня в прошлый раз в дурацкое заведение, откуда даже до дома не проводил?
Ведь если бы проводил…
И моя агрессия угасла. Если бы проводил, не случилась бы та самая заварушка с охранниками Салима, не началась бы погоня (наверное), и моя машина не столкнулась бы с той, за рулем которой сидел Галлахер. И все события моей жизни, как попавший на ошибочную стрелку поезд, понеслись бы «под откос». «Откос» из скучных привычных будней. Получается, что Дэйв не виноват, что он, как ни странно, катализатор счастья. Сторонний и косвенный, но все-таки.
‒ Ты же сама ушла плясать с подружками? – неслось из трубки возмущенно. – Оставила меня сидеть одного…
‒ После того, как ты начал вываливать на меня весь груз своих измышлений про отношения.
‒ Какой груз? С чего… груз?
‒ С того.
‒ Ладно, признаю, заведение я выбрал неудачно – его, кстати, прикрыли…
(Неудивительно).
‒ … пусть в новый раз будет ресторан…
(Какая милость).
‒ Не будет нового раза. Мне старый не понравился.
Отвечать ему вообще не следовало.
‒ Знаешь что? – после паузы зло отозвались на том конце. – Ты не единственная девушка в городе…
(Слава Создателю, что ты не единственный мужчина в городе).
‒ … истеричка!
И зазвучали короткие гудки.
Вот и поговорили.
Стоило мне убрать телефон в сумку – оказывается, охранник все это время на меня косился, ‒ как на табло возник номер моего электронного билета. И, направляясь к третьей кабинке, я вдруг вспомнила, что платеж можно было погасить через банкомат. Не сидеть здесь, не наблюдать, как единственный кондиционер гоняет под потолком воздух. Что ж, путь будет живой ассистент. Заодно он подпишет все необходимые документы о том, что платеж погашен, и гора с плеч.
‒ Добрый день, ‒ поприветствовали меня мелодичным голосом, ‒ чем я могу вам помочь?
Я уселась на мягкий стул.
* * *
Семь вечера.
Где сейчас ребята? Доехали до места? Состоялась ли сделка?
Я никогда не строчила им смс: не была уверена, можно ли отвлекать, да и до сего момента мы почти постоянно находились вместе. Или с Гэлом, или с Арнау, или с обоими. Еще раз налетело ощущение того, насколько кардинально поменялась с ними моя жизнь: она стала наполненной. Наполненной по-настоящему красивыми, интересными, вкусными вещами. И какими эмоциями…
Я влюбилась в них. В двух мужчин, в двух красавцев, идеально сложенных физически парней. Идеальных для меня по характеру.
Я думала об этом, пока протирала от пыли собственную квартиру, пока пылесосила ковры, пока мыла полы.
«Может, они уже в гостинице после встречи? В номере по соседству с неким толстопузом-миллионером, чью тушу круглосуточно требуется охранять?»
Хорошо, что в кухне под раковиной не осталось органического мусора, который начал бы вонять, хорошо, что в тот день я выбросила пакет…
Цветок полит, блюдо отправлено.
Открыв крышку ноутбука, дождавшись, пока загрузится система, я принялась писать письмо Элле.
В восемь вечера напротив меня крутились барабаны общественной прачечной. Крутились иногда синхронно, иногда вдруг меняли направление на обратное, и мне чудилось, что это иллюминаторы ракеты, в нутро которой зачем-то забросили пододеяльники и простыни.
Белье я принесла сюда, потому что давно собиралась, потому что до сих пор не обзавелась собственной стиральной машинкой (когда-нибудь, все когда-нибудь…).
Я сидела на лавке, похожей на те, которые устанавливали из раздевалки спортивных школ, – узкой и деревянной. Кафельный пол, залитый пятнами моющих средств, резкий запах многочисленных порошков и ополаскивателей. Бесконечное вращение роторов, электронные таймеры.
До окончания стирки почти час, после перекинуть белье в сушилку…
Устав сидеть уже через двадцать минут, я оплатила через электронный терминал «помощь и доставку», подтвердила списание средств с карты в размере пятнадцати долларов. Пусть некто живой высушит мое белье и отгладит его, пусть до кладовой на первом этаже моего дома доставит курьер – так проще.
В их – в нашей – квартире пусто; за окном темно. Девять.
По пути домой я заглянула в кофейню. Сидя за стойкой у окна, не удержалась, сбросила на телефон Коэну свое фото – грустную мордаху поверх стакана с латте. И спустя пару минут получила – о счастье! ‒ ответную фотографию. На фоне закатный свет, далекий простор, напоминающий степь, на оранжевом горизонте абрис холма. Гэл по своему обыкновению серьезен, и его мягкую улыбку можно прочитать по глазам, позади Арнау – губы чуть поджаты, выражение на лице такое, будто он хотел сказать: «Эй, ты так быстро меня сфотографировал, что я не успел принять позу красавчика».
