Мне улыбнулись не той улыбкой, которая говорит «соглашаюсь», а той улыбкой, которая «посмотрим, со временем».
И намек этот повис над столом.
‒ Что ж, Лив, ‒ продолжил Гэл, ‒ у нас есть два варианта «расплаты» за случившееся. Либо мы называем тебе сумму, и ты нам ее выплатишь, либо… ты согласишься кое-что для нас сделать.
‒ Я не оказываю интимные услуги!
Наверное, не стоило взвизгивать об этом на все кафе, потому что немногочисленные посетители тут же обратили на нашу компанию внимание.
‒ Правда? Как жаль. – Эйс с деланым сочувствием покачал головой. Мол, «а я надеялся» ‒ издевался, конечно.
‒ … сделаешь для нас кое-что, ‒ продолжил темноволосый, ‒ и мы возьмем ремонт собственной машины на себя. А также починим твою. В знак благодарности.
‒ Благодарности за что? – эту фразу я произнесла тише, и яд из меня можно было выжимать, как воду из мокрого полотенца.
‒ За твою… помощь. Во время которой ты на самом деле станешь нашей «Третьей».
Да они издевались?
Вперед я подалась, намереваясь раз и навсегда расставить точки над «i».
‒ Я… не занимаюсь… сексом с незнакомцами, ‒ процедила тихо, но очень внятно, ‒ и никогда с тремя. Никогда, понятно? Не прибиваюсь по «тройничкам». Так что нет, не вариант.
Уж лучше долги и кредиты.
‒ Вообще-то мы не предлагаем тебе стать «третьей» в нашей постели. – Гэл впервые улыбнулся, и заметно это стало лишь по паре морщин с внешней стороны глаз, а не по губам. – Мы предлагаем тебе стать «третьей» в нашей команде. Временно.
‒ Это имеет другой… смысл?
‒ Совершенно.
Эйс, как мне казалось, сдерживал смех.
‒ Поясните тогда, какой именно?
На этот раз на спинку откинулся Гэл – стул под ним жалобно скрипнул. Все-таки эти парни большие, тяжелые, сплошь из мышц.
‒ Ты ведь уже поняла, к какой организации мы принадлежим?
Сложно не понять.
‒ «Сопровождение Сложных Ситуаций».
‒ Верно. И мы занимаемся не только официальными проектами, поставляемыми нам бюро, но также частными расследованиями. И на Салима давно висит «заказ».
‒ Что такое частный «заказ»?
‒ Не важно. Важно, что он давно подозревается в нечистых на руку делах.
‒ Каких именно?
Ответил, как ни странно, не Гэл, но его сосед.
‒ Он в своем клубе высматривает симпатичные мордашки. Такие, как у тебя. – Взгляд Эйса снова, как завораживающий ледник, – можно смотреть бесконечно. – А после обладательницы этих мордашек исчезают.
‒ Куда?
Наверное, мне не очень хотелось знать ответ.
‒ Оказываются проданы в подпольные бордели. После «личного» пользования.
Стылое чувство внутри меня усилилось. Что случилось бы со мной, поднимись я на ВИП-балкон? Какая судьба ждала бы меня? Хорошо, что я не протупила, что успела сбежать – хотелось, однако, оставить тему «БлюПула» и его дурного владельца навсегда за спиной.
‒ Значит, мне повезло.
‒ Тебе – да. Другим может не повезти.
Я шумно втянула воздух. Для чего они мне все это рассказывают? Чтобы напугать? Чтобы усилить значимость совершенного ими этим вечером благородного поступка?
‒ Зачем вы… мне об этом говорите?
Продолжил Гэл – эти двое понимали друг друга без слов. Сколько они дружат?
‒ Затем, чтобы ты поняла значимость того, с чем можешь помочь. – Мое молчание он счел за поощрение продолжать. – Мы хотим, чтобы ты завтра вернулась в «БлюПул», поднялась на второй этаж, явила себя этому ублюдку…
‒ Вы больные?!
‒ Позволь мне закончить. – Темноволосый был мягок. – Салим любит отчаянных, дерзких и красивых женщин, твой поступок, после того как тебе удалось улизнуть, он оценит. И будет рад. По-своему.
‒ А дальше он затащит меня за штору и…
Всем было ясно, что «и».
‒ Не затащит. Тебе, как женщине, чьим поступком он восхитится, он предложит поехать к нему домой – так он выражает симпатию. К тому же любит хвастаться своим дорого обставленным жилищем. И твоей задачей будет запомнить и передать нам код от сигнализации.
Свою челюсть мне пришлось подбирать с бежевого кофейного стола.
‒ Хорошо, положим, я сообщу. А дальше…
‒ А дальше мы тебя вытащим. У него резко зазвонит телефон или же где-то грохнет взрыв на территории – придумаем выход. – Отрезал Эйс.
‒ Но это же риск! – Хороша возложенная на меня задача. – Вы что, сами не можете проникнуть к нему в дом?
‒ Можем. Но охраны много, будут жертвы, а убивать без причины мы не любим.
‒ А по причине? – мне не удавалось пока изъять из себя сарказм, сказывались смешанные между собой страх, удивление, замешательство.
‒ А по причине – пожалуйста.
Кажется, он даже не шутил. А вечер однозначно начинал быть если не «томным», то совершенно непредсказуемым. И досчитало сумму к этому моменту приложение – ко мне экраном повернули телефон.
‒ Или с тебя… тринадцать тысяч четыреста долларов.
«Сколько?!» ‒ захотелось орать мне в беспомощном отчаянии. Господи, это даже не две, не пять, как я надеялась…
‒ Видишь ли, ‒ мягкий голос Гэла проникал куда-то в подкорку, ‒ у нас «Барион» этого года. Дорогая машина ‒ дорогой ремонт.
Что-то внутри меня стухло, скукожилось. Моя зарплата всего тысяча четыреста долларов в месяц, и она считается достойной. Мне, в общем, на жизнь хватало. И эти чертовы тринадцать тысяч (при условии полного голодания) я буду выплачивать год! Сделалось дурно, я даже отхлебнула остывший горький кофе без сахара. Черт… Не могла я врезаться в какую-нибудь захудалую дешевую тачку? А ведь мне еще свою чинить…
Конечно, мой ответ был ясен им заранее, конечно, они уже победили. И все же.
‒ Вы… точно… спасете меня от этого урода до того, как он меня коснется?
Взгляд Эйса опять смеялся: «какая ты недотрога». Гэл отозвался без улыбки.
‒ Точно.
Сложно было решиться, очень. Пусть мой ответ уже ясен даже мне самой, но добровольно идти к Салиму, улыбаться ему, позволять себя обнимать по пути к его особняку? Да меня вывернет от отвращения. И обещание от незнакомых людей (а этих двоих я все же не знала) ‒ пока только слова. Что, если они бросят меня там?
