«Ты всегда красавчик», ‒ наверное, ответил ему Коэн.
Оба в форме, оба такие чудесные, что нежно сжалось сердце.
Мои.
«Спасибо» ‒ шепнула я мысленно. Фотография чудесная, живая, лучшая из всех тех, которые у меня были.
И да, я по глупости пыталась спать в постели Арнау. Ворочалась с боку на бок, отбивалась от чувственных воспоминаний, которые будили во мне запахи подушек. Сама же прокручивала в воображении моменты, от которых не могла уснуть, и в три ночи сдалась. Поняла, что мучаю себя, что с таким успехом сна не дождусь до утра, и со вздохом скинула с себя одеяло. Перебралась в свою спальню – меньше, неуютней, зато не имеющую ароматов парфюма на постельном белье. Долго рассматривала геометрию теней на потолке, раз за разом бралась за телефон, вызывала фотогалерею, проверяла, точно ли скопировала заветный снимок в папку «Избранное», чтобы он ни в коем случае не удалился, чтобы остался наверняка.
И лишь в пятом часу утра поддалась сну, как милосердному избавителю от мучений. Подчинилась ему, как обезболивающей таблетке, свернулась на боку и в предрассветных сумерках отключилась.
Глава 9
Это утром было иным ‒ солнечным изнутри, солнечным снаружи: сегодня возвращаются парни. Радости добавил и тот факт, что проснулась я поздно, лишь к полудню (сказалась бессонница) и, значит, час нашей встречи приблизился.
Отлично. Приму душ, приведу себя порядок и возьмусь составлять список продуктов для ужина. «Лучше мясной рулет, отбивная или ребрышки?» Однозначно не курица и не рыба – мне вспомнились самолет и форма стюардессы. Я улыбнулась. Потянулась, свесила ноги с постели и… зазвонил телефон.
Я не любила незнакомые номера. Этот выглядел частным, не тем, с которых обычно звонили с маркетинговыми предложениями и из сферы социальных услуг. Значит, не банк, не страховая, не очередной интернет-провайдер. Тогда кто?
За трубку я взялась неохотно и лишь потому, что мелькнула мысль: «Вдруг это Эйс или Гэл?» Вдруг у них такие обстоятельства, когда позвонить можно только с чужого телефона? И лишь поэтому нажала «ответить».
‒ Оливия Дэйз? – без приветствия послышался незнакомый мужской голос.
‒ Да. – Признавать свою личность мне не хотелось, но собеседник уже, очевидно, знал, с кем говорит. – Кто вы?
‒ Я Дерек Макдауэл, и у меня для вас интересное предложение…
‒ Меня не интересуют никакие предложения. – «Все-таки маркетинг».
‒ Ну и зря, ‒ собеседник был прямолинеен и нагл. Слишком нагл для клерка сетевой службы, которые обычно вежливо лебезили. – Я работаю в организации «ТриЭс», знакомое название?
Знакомое. Вдруг показалось, что по комнате пробежал сквознячок. Что-то случилось с ребятами? Что-то плохое? «Ранили, … убили?» К последнему слову не хотелось прикасаться даже мысленно, оно существовало в некой Вселенной, которую хотелось отодвинуть от себя на световые парсеки.
‒ Что у вас для меня за информация? – он, вроде бы, говорил о предложении. Да и говорил радостно, таким тоном не сообщают трагические известия.
‒ Информация по поводу Галлахера и Арнау. Вы ведь хотите ее услышать?
Куда-то неприятно провалилось сердце.
Он назвал единственные кодовые слова, способные спровоцировать меня согласиться на встречу.
‒ Да. Где, во сколько?
Мне продиктовали адрес.
* * *
В этом кафетерии я раньше не бывала. А если бы побывала, никогда бы сюда не вернулась. Пустынный зал, распахнутые окна, качающиеся от ветра занавески. Медлительный полноватый парень за стойкой; слишком темные столы и атмосфера неуютной столовой. Может, не столовой, но забегаловки, куда заходят не за эстетикой и удовольствием, а затем, чтобы «что-нибудь закинуть в топку». Потому я сразу отказалась от меню, как только его предложили.
Дерек оказался человеком среднего возраста. Да, в той же форме, в которой мужчины вчера уехали из квартиры, с нашивками, фирменными карманами, ремнем от кобуры. И я какое-то время рассматривала вышивку «ТриЭс» на его груди, после ‒ лицо. Не отталкивающее, но и не слишком приятное: близко посаженные темные глаза, перебитый, но довольно ровно сросшийся нос, темная щетина. Волосы короткие; под щетиной возле рта выпуклая бородавка. Почти скрытая растительностью, но все равно напоминающая шляпку проклюнувшегося сквозь траву шампиньона.
‒ Вот вы какая, значит, ‒ Оливия Дэйз… Занятно.
Меня рассматривали со странным довольством, как скаковую лошадь, на которую собирались сделать ставку.
‒ Вы… Дерек?
Мне хотелось эту встречу завершить как можно скорее. Покинуть кафетерий с невнятным названием «Камус», забыть про эти столы и смешанный запах дешевого съестного, долетающий с кухни.
‒ Верно. Желаете чая, кофе, чего-нибудь покрепче?
Покрепче? С утра?
‒ Нет, благодарю. Так для чего вы хотели меня видеть?
Я все еще боялась, что он сообщит мне нечто ужасное. Понимала, что этого, наверное, не случится – не та атмосфера, не тот вид, ‒ однако мне требовалось знать причину нашей встречи наверняка.
‒ Для чего?
Дерек подался вперед, и я только сейчас заметила, что снаружи, стоя к окнам задом, находится еще один «триэсовец» ‒ видимо, напарник Макдауэла. Гэл когда-то обмолвился, что всего в организации двадцать четыре «пары» служащих. Теперь, очевидно, я увидела вторую.
‒ Для того, чтобы поздравить, видимо.
‒ С чем?
Макдауэл растягивал слова, всем своим видом подчеркивая, что он никуда не торопится. Я же отвечала сухо, как учительница со стажем.
‒ С тем, что ваш договор с Галлахером и Арнау принес такие замечательные «плоды». И в столь короткие сроки.
Я терялась. О каких «плодах» речь? Каком договоре? Дерек воспринял мое молчание положительно, улыбнулся, явив желтоватые зубы.
‒ Вы ведь с ними «подписались» на семь дней?
«Подписалась» ‒ дурацкое слово. Оно мне не нравилось, как и тема разбора моей личной жизни.
‒ Вам, простите, какое дело?
‒ Самое что ни на есть прямое. – Вообще-то, если бы мы встретились на улице при других обстоятельствах, этот мужчина не вызвал бы во мне никаких чувств – ни положительных, ни отрицательных. Довольно крепкий, даже по-своему мужественный (правда, совершенно не мой типаж), сильный, жилистый. Но сейчас у меня к нему копилось иррациональное отвращение. – Простите, как Вы этого добились с ними? Или… они с Вами?
Он смотрел на меня чуть восхищенно и похотливо, будто уже представлял, как вскоре наложит на меня руки. И я не знаю, почему и зачем я незаметно потянулась к телефону и долгим нажатием на боковую кнопку, не вызывая приложения, включила диктофон. Наитие, сработавшее предчувствие, может быть, но этот разговор я хотела записать.
