‒ Как они добились со мной… чего? – поинтересовалась глухо, убедившись, что сотовый лежит там, где отлично ловит речь.
‒ Контура! – обрадованно пояснил Дерек. И что-то во мне в очередной раз провалилось вниз. Откуда он знает? Ведь это случилось совсем недавно. Неужели Контур оставляет на людях след, заметную энергию?
И не могла не спросить вслух:
‒ Откуда… вам это…
‒ … известно? – продолжил «триэсовец» за меня. – Ведь сработал прикроватный датчик. Вы его не слышали? Он установлен во всех наших спальнях для того, чтобы уловить и зафиксировать эту специфическую энергию, если она появится. Вот у них появилась. С Вашей помощью.
Теперь мне совсем не нравились его щетина, выпуклая бородавка и желтые зубы.
‒ К-какой… датчик?
И Дерек с готовностью, будто всегда носил его при себе, достал из сумки, стоящей у ножки стола, то, что я когда-то приняла сначала за колонку, после ‒ за детектор дыма. Странную «мини-станцию» без кнопок. Именно она тем утром пищала в спальне Арнау, точнее, пищали они обе, когда… мы… в общем… Я сглотнула. Вспомнилось, что вторую «прихлопнул» Гэл…
Мне было не по себе. Расползался внутри дискомфорт, чувствовалось, что ничем хорошим этот разговор не закончится.
‒ Так они вам не пояснили? – Макдауэл был «сама любезность». – Не пояснили, что Вы помогли им пройти очень сложный экзамен по нейропсихологии, получить высший бал? Он обязателен для служащих высшего состава. Нет, они красавчики, конечно, первыми его прошли, они вообще любят быть первыми. И сразу же взяли заказ категории «А». А Вы знаете, что эти заказы оплачиваются в пятикратном размере?
Я вдруг почувствовала, что вспотела. Мне было жарко и холодно, мне было муторно.
‒ …Дают такие заказы только специалистам, обладающим идеальными познаниями в психологии, способным получить нужный результат от любого человека – военного, гражданского. Женщины…
И снова этот липкий взгляд. У меня было такое чувство, что меня медленно обмазывают грязью. Набирают полную пригоршню и размазывают по моей коже.
‒ Вы были первой, с кем они попробовали, и сразу удачно, надо же… Даже недели не понадобилось.
Он наклонился, чтобы спрятать «колонку» обратно в сумку, а мне хотелось его чем-нибудь огреть по голове. Потому что этот тип медленно и неотвратимо спихивал меня из реальности, где царили мир, любовь и покой, туда, где властвовали предательство, ложь и «пользование». Сползать в эту реальность мне отчаянно не хотелось, но уже трескался между этими мирами хрупкий и дешевый пластик.
«Заказы категории А. Оплачиваемые в пять раз выше…Идеальное знание психологии» ‒ во рту появился прогорклый привкус. Все это не может быть правдой. Ведь не может?
Насколько бы я не чувствовала себя растерянной и униженной сейчас, я не собиралась радовать Макдауэла проявленными вовне реакциями и потому выражение на лице сохранила почти равнодушное.
‒ Вам до всего этого… какое дело?
Теперь мне очень сложно было разжимать зубы для озвучивания вопросов, сложно было продолжать какой-либо диалог.
‒ Ну как же? Я хотел бы первым, кто предложит Вам, раз Вы освободились, перейти в новую пару…
Меня только что пригласили… работать проституткой? Шлюхой по добыванию «контуров»?
‒ Кто сказал, что я освободилась? – Я все еще верила в наши чувства, я очень пыталась.
‒ Ой, только не глупите… Вы действительно думаете, что они вернутся сегодня и предложат Вам остаться? Что ваш, кхм, простите, «союз» имеет шанс на дальнейшее существование? Они получили от Вас все, что хотели.
«А мы еще нет» ‒ закончило за него молчание. И поворот головы туда, где за окном ждал толстожопый напарник. Нет, он не был официально «толстожопым», но есть такие мужики, которым мышечная масса не мешает смотреться толстыми. А у этого штаны цвета хаки натягивались на заднице так, будто в трусы были вложены два больших пельменя.
‒ Вот, значит, как?
Макдауэл не замечал ни моей холодности, ни моего цинизма. Вероятно, списывал все это на «набивание себе цены».
‒ А что? Как бы хорошо они Вас ни содержали, мы будем не хуже. У нас все отлично с добром на кредитках и в штанах…
Сейчас он был непередаваемо мне противен.
‒ Рада за вас.
‒ Зато… ‒ Дерек попытался накрыть мою руку своей, и я отдернула ладонь, едва не спихнув со стола сотовый, ‒ я, в отличие от Галлахера и Арнау, с Вами предельно честен. И условия сделки предложу куда лучшие. Мы предложим…
«Толстожопый», которого только что упомянули, даже не поворачивался. Он был чернявым, «махровым», из той породы, у кого по всему телу волосы, и мне не хотелось видеть его лицо.
‒ Я правильно понимаю, что вы хотите, чтобы я обеспечила вас высшим баллом посредством получения «контура» в постели?
«А после перешла в следующие руки?»
‒ А то! Вы же умница.
‒ Не заинтересована.
Теперь лед в моем тоне сложно было не заметить. В ту же секунду жестче сделался и Макдауэл.
‒ А Вы не торопитесь с решением. Подумайте. – Из его кармана появилась визитка с номером телефона, проехала по столу по направлению ко мне. – Мы хорошо Вас обеспечим, потом какое-то время сможете не работать.
Мне было противно.
Мне было дерьмово.
Визитку я взяла лишь для того, чтобы концовка этого разговора не переросла в открытый конфликт. Положила в карман с ощущением, что кладу в карман картон, обмазанный поносом.
‒ Всего вам доброго.
‒ И Вам. Я жду звонка… Оливия.
Мимо напарника, стоявшего на улице, я пронеслась, не оглянувшись.
* * *
(Christine and the Queens – Safe and Holy)
Пусть я не показала своих истинных эмоций мужлану, сподобившемуся предложить мне «переехать» на новое место жительства, но теперь, когда я шла по улице, у меня было ощущение, что внутри меня дыра от пушечного ядра. Что через меня можно насквозь увидеть улицу. И чувство, будто из жаркого лета меня поместили в наполненный вакуумом холодильник. Дыхание есть, легкие работают, но вдыхаемого воздуха я не ощущала.
Опустилась я, удалившись от кафе, на первую попавшуюся лавочку и ошалела, когда поняла, что не могу больше представить лиц Коэна и Эйса. Память выдавала нечто размытое, словно прикрытое куском мутного пластика.
Кто они? Какие они? Могло ли быть все, что сказал Дерек, правдой? Меня использовали?
Представились вдруг длинный холл организации «ТриЭс» и почетная доска на стене. А на ней ‒ под номером один, с нарисованной рядом золотой медалью, ‒ фотографии Галлахера и Арнау. «Мастера нейропсихологии, победители теста». И мое фото ниже ‒ клячи, которая помогла им финишировать первыми.
