В руках стакан с виски – я никогда раньше не пила виски. Телу холодно, тело устало и вымоталось. Слиплись волосы, отпечатались под глазами черные следы туши с ресниц – мне было все равно. Я знала, что переживу эту ночь. Как-нибудь. А завтра отправлюсь на базу в «ТриЭс» и попрошу отправить меня на Тангау. Если они этого не сделают, это сделает кто-нибудь другой. Варианты найдутся.
Я буду там, где они. Третьей. Если придется искать их под пулями, так тому и быть.
Наш Контур никогда не перестанет существовать, я только теперь осознала, что он, вероятно, нерушим. Или же мне хотелось так думать.
‒ Вы выбрали злачное место…
Официант был приветлив. Он был ухожен и искренен. Симпатичный парень с темной бородкой, в меру крепкий, в меру высокий – я на него не смотрела.
«Летают ли в Тангау самолеты? Или нужно искать портал?»
‒ Вы красивая. И мерзнете, выглядите уязвимой. А здесь – мужики…
Он кивнул на публику, расположившуюся позади барной стойки. Алкоголь жег нёбо и горло, он давал в нос таким концентратом спирта, что я закашливалась при каждом глотке.
«Я найду их… Я обязательно их найду…»
‒ …здесь найдется много желающих, ‒ продолжал официант с доброжелательной заботой, ‒ Вас «отогреть». А защитить Вас некому.
Наверное, это место впрямь было злачным. Я не смотрела. И степень его злачности меня не интересовала. Зря, наверное. Если ко мне прицепится пара идиотов, я не смогу отбиться. А может, и не стоит? Подлая мысль, тихая. Просто что-то внутри надломилось, устало сверх меры. Никакой почвы под ногами ‒ сплошное болото, и нет сил по нему ходить.
«Добраться бы до этих двоих… А там хоть трава не расти…»
Свободное падение внутри себя, все дальше мир, все сложнее за что-то держаться.
Выдох, вдох. Пустота в голове, пустота в душе.
Пусть получится хотя бы напиться…
‒ Её есть, кому защитить. – Тихий голос справа.
Коэн. Я выдохнула и поняла, что не могу больше дышать. Коэн! Справа от меня. В той же форме, в полном обмундировании – я поняла, что сейчас буду рыдать прямо перед официантом. Он вернулся, вернулся…
‒ Есть, да.
Голос Арнау слева. И я повернулась так резко, что под моим задом вильнул стул. Спрыгнула с табурета на пол, ударила Арнау в грудь с одновременно пролившимися по щекам слезами.
‒ Ты сбросил мой звонок! Ты просто… положил… трубку…
Он уткнул меня лицом в свою грудь, в жесткий замок-молнию, – горячая ладонь на затылке, ‒ и прошептал:
‒ Тоже тебя люблю.
Они были здесь – я беззвучно рыдала в военную форму, обливалась горячими слезами, и таял внутри меня ледник. Рядом со мной были те, кто мне более всего был нужен. Рядом. Не уехали.
«Сбросил… Люблю… Поедем домой…» ‒ не голова, а мешок, полный путаных мыслей. Еще печальных, но уже чуть-чуть счастливых.
Официант смотрел с восхищением. Он, вероятно, был одним из тех, кто умеет искренне радоваться за других.
‒ Рад, что Вас есть кому… защитить. – Он отсалютовал бокалом Коэну.
Тот поднял мой стакан с виски – мол, за неё не беспокойся ‒ и отсалютовал в ответ.
Эпилог
Я никогда не была наркоманом, не принимала психотропные вещества и потому не знала, что такое ломка. Зато узнала, как ощущает себя человек, после долгих страданий нашедший то, что искал. Если раньше внутри меня горели микросхемы и рвались провода, если раньше система разлеталась на лоскуты, то теперь она восстанавливалась – работал обратный порядок. Снова зажигались лампочки, исцелялись нервные клетки, собиралась воедино старая и одновременно новая Лив.
Я держала парней за руки. Обоих.
Мы сидели на лавочке, глядя на город с того самого холма, куда когда-то меня звал прогуляться Арнау. Эйс с одной стороны, Коэн с другой. И ощущение их рядом чинило во мне все то, что было сломано, оно вычищало бурелом, оставшийся от урагана, сметало обломки волшебным ветром и укрывало пыльцой.
Так, наверное, из ничего заново ткется мир. Прорисовываются в нем очертания, свежие линии, образуются материки, прорастает сквозь пепел трава. Я полагала, этот процесс ‒ процесс восстановления ‒ займет если не недели, то дни, но старое прошлое отклеивалось от меня, как отсохшие от стены обои, оно уже отслаивалось и утекало в небытие. Наверное, работал Контур.
‒ Он сложнее, чем многие о нем думают, ‒ Гэл говорил негромко, курил, и мне нравилось ощущать движения его тела, даже дым. Речь как раз шла о Контуре. – Это сложная печать, энергетическая структура, и мы изначально знали, что, решившись на неё, подпишемся на новый опыт. Непростой. Потому что Контур – это не просто синхронный усиленный оргазм. Контур – это то, что позволяет познать бесконечные пики наслаждения любви в союзе, который гармоничен. В случае диссонанса Контур проведет всех троих через агонию. И потому, несмотря ни на какие «баллы» и «категории заказов», мы не торопились искать Третью.
Вон оно что. Обратная сторона этой структуры – агония. Стало ясно, почему врозь нам было так больно. До одури невозможно.
‒ Вот, оказывается, на что вы меня подписали… На ловушку в полном смысле этого слова. – Хмыкнула я безо всякой злости. – Его ведь не отменить?
‒ Нет. Более того, он ударит снова, если мы попробуем разойтись, он толкнет всех троих за грань. Мы уверены в том, что не оставим тебя, Лив. А вот если ты попробуешь оставить нас…
‒ Я не попробую.
Мне хватило агонии.
‒ Точно? – Шутливый сарказм в голосе Эйса – уже необходимая приправа к блюдам моих будней.
‒ Я выбрала вас сама. Просто так, а не потому что «контур». И сделала бы это снова.
‒ Оттого он и появился. Потому что мы выбрали тебя так же. – Гэл оставил армейскую тяжелую куртку в багажнике, теперь на нем штаны цвета хаки, военные ботинки, майка, облегающая мускулистый торс и ремни кобуры. Красивый мужчина в брутальном обличье. – Нам хватило единственной встречи в лифте, чтобы после нескольких часов обоим ощущать, как нас «искрит». Такого не происходило раньше. И мы решили попробовать, дать этому шанс. Мы бы отыскали тебя, так или иначе, из-под земли достали бы, если нужно, но ты самостоятельно вписалась тем же вечером в наш «Барион» …
‒ Случайно?
‒ Да, случайно. Но очень… «удачно», как по мне.
По мне тоже.
Мне нравилось ощущать, как исцеляется нутро. Я думала, что потрачу какое-то время на выметание изнутри ошметков из обид, разочарований, печали или чего-то подобного, но Контур, видимо, работал и теперь. Сейчас я ловила кайф такой силы, что едва ли могла помнить о том, что случилось час назад. Я просто чувствовала их пальцы, их ладони, и мир наполнялся смыслом.
