На них обоих были кольца.
Арнау наклонился над лежащей мной, коснулся губ, произнес тихо:
‒ Ну, здравствуй еще раз, любимая. Мы тебя нашли.
Пальцы Коэна погладили меня по щеке.
‒ Видишь? – шепот в ухо. ‒ Насовсем.
Я закрыла глаза – веки жгли слезы.
* * *
‒ Как ты могла! – сокрушалась Шенна, пока я собирала вещи в рабочем кабинете. Она вернулась утром, узнала про новенькую, узнала про мое увольнение. – Это я искала двоих мужиков, а нашла их ты! И теперь сруливаешь! Оставляешь меня…
Еще чуть-чуть, и она начнет размазывать под глазами тушь.
‒ Я же не знала…
«Что так получится».
‒ Нет! Не знала она! Будешь теперь протирать штаны в керамической мастерской? Думать забудешь, что у тебя была подруга…
«Скорее, ездить со своими мужчинами на задания».
Во время завтрака я дала понять, что отстранять себя от рискованных задач не намерена. Жизнь с риском куда интереснее. К тому же, вместе ‒ так вместе, нечего «Третьей» пылиться «в запасе». Галлахер вместо ответа улыбнулся, Эйс подмигнул – кажется, они были к такому заявлению заранее готовы.
‒ И про «контур» мне не расскажешь?
‒ Хочешь его испытать? – повернулась я от коробки, куда только что сложила ручки и мелкую канцелярию. – Полюби. Так, чтобы кишки свело, чтобы ум за разум. А не просто в постель…
‒ Говоришь, как матушка Тереза из собора.
‒ Матушки так не говорят, ‒ расхохоталась я.
‒ А что, обычного оргазма будет недостаточно?
‒ Контур… ‒ я помолчала, – свяжет тебя с людьми очень сильно. Всеми клетками. А разойтись уже не даст – подумай, надо ли оно тебе.
‒ Надо! – Шенна заломила руки. – Я, блин, о нем мечтала с первого дня переезда. Осталось найти мужиков!
Кажется, она не подозревала, на что подписывалась. Зато знала я.
А после замерла, осененная странной идеей. Спросила:
‒ Слушай… А ты рыжих любишь?
Она мигнула.
‒ Смотря… каких… рыжих.
‒ Симпатичных. – Реми́ классный мужик по характеру, так мне показалось. – И у рыжего есть напарник, правда, я его еще не видела. Кто знает… Конечно, не факт, что все получится, но это шанс.
‒ Познакомь! – Шенна моментально превратилась в солдата. Куда только делись горючие слезы и возмущение. В глазах ‒ огонь, в сердце ‒ пламенный мотор. – Сделаешь?
Я улыбнулась.
Конечно, найду способ.
‒ Познакомлю.
* * *
(Lara Fabian – Russian Fairy Tale)
Я никогда не чувствовала себя более красивой, нежели сейчас. С прической из свободных локонов, в бежевом облегающем платье с широкой струящейся юбкой. На каблуках, освещенная солнцем, освещенная счастьем изнутри. Шагала по улице по направлению к знакомой черной машине после салона красоты, где провела почти два часа, чтобы получить идеальный макияж.
В этот день макияж должен быть идеальным… День официального единения нашего Союза. Арнау и Галлахер заказали ресторан где-то на горе, за городом. Шикарный вид, изумительная кухня. Кажется, нас ждал даже многоярусный торт…
Когда по ходу моего движения ко мне прицепился какой-то мужик, я даже на него не взглянула.
‒ Девушка… Девушка, вы свободны?
Я остановилась, повернулась к нему, уронила взгляд на неприметную фигуру, такое же невнятное лицо. Подняла левую руку, продемонстрировала кольцо.
‒ А-а-а, ‒ разочарованно донеслось в ответ.
После я подняла правую, показала еще одно.
‒ О-о-о, все серьезно…
Он понял и отстал без лишних фраз.
А от вида тех, кто ждал у машины, вышибало дух. Я впервые видела их обоих такими торжественными, такими официальными. В отглаженных рубашках, брюках. Стильных, мужественных, сексапильных, несмотря на строгий наряд. На Арнау сорочка изумительной белизны, отглаженная до скрипа, до идеала; стрелки на стальных брюках. Правда, фривольно закатаны рукава, и наводит на чувственные мысли браслет из кожи и металла. Эйс ‒ как прозрачная глыба льда, искрящаяся под солнечными лучами. Галлахер будто сошел со страниц журнала «Стиль». Руки, которым тесно под хлопком, дорогой ремень, начищенные ботинки – вечный джентльмен-гангстер. Многослойный человек-загадка, человек-забота.
Мои мужчины. С которыми никогда не будет скучно, между которыми всегда будет коротить. С ними я обречена на вечные искры из глаз, сгоревшие микросхемы в голове, полет в вечность с подставленными снизу надежными ладонями.
Именно это я и почувствовала, когда подошла к ним, когда оказалась между ними. И невидимые искры печати, пробегающие по нашим телам.
‒ Готова ехать?
‒ Готова.
‒ Боже, как она красива, ‒ прошипел Эйс обреченно, после того как открыл мне заднюю дверь, а после захлопнул её. – Не тормози «Барион», если я попрошу тебя об этом.
«Иначе я сделаю это с ней прямо в машине».
Коэн усмехнулся.
(Smash Into Pieces – Rise Up Acoustic)
Ветер через приоткрытые окна. Блеск на моих губах, блеск в счастливых глазах; треплют завитые локоны воздушные потоки в салоне. Снова обе мои руки на их плечах. Арнау, уже дважды поцеловавший мои пальцы с надетым на них кольцом – его кольцом, погрузил меня в непроходящий трансовый экстаз, в вечное трепетное предвкушение познания новых граней. Гэла я попросту не могла не касаться – они оба стали для меня «аркой». И то, что чувствовала сейчас я, чувствовали мы трое, я знала об этом. С точностью до слоя, до оттенка, до цвета каждой пылинки.
‒ Далеко ресторан?
‒ Минут сорок езды.
Сколько всего перед нами? Дней, ночей, касаний, градиентов ощущений… Ситуаций, вечеров, поз, шуток, просто изумительных минут. Я никогда не перестану ими любоваться, никогда не перестану на них реагировать. С ними я позволю себе всё, себя всю.
Эйс поглаживал мои пальцы, и я вдруг подумала, что у меня в распоряжении появился персональный доминант. Забавно. Улыбнулась от этой мысли, едва слышно хрюкнула и этим выдала себя.
‒ О чем думаешь?
Его глаза цвета ледника стали проницательны, требовательны. С толикой веселья.
‒ О том, что у меня теперь есть собственный доминант.
‒ Тебя эта мысль заводит?
‒ О том, что меня будут ежедневно ставить на колени?
