Натан взглянул на часы: 3:17 ночи.
Кошмары снились абсурдные, несмотря на то что, бодрствуя, он совершенно точно помнил, что произошло. Он вел себя безупречно, однако эта чертова женщина решила поиграть с его чувствами. Конечно, попытка надавить была плохой идеей, но — господи боже мой! — у кого хотя бы раз в жизни не возникало плохих идей? Тем не менее она как с цепи сорвалась и швырнула в него бутылкой «Реми Мартина». Черт возьми, она же могла его убить! Потом она ткнула пальцем ему в глаз, и он взмахнул рукой, защищая свою жизнь.
Солнцезащитные очки он носил уже три дня, притворяясь, будто случайно залез в глаз мочалкой для душа. Девке чертовски повезло, что тяжелых повреждений она, похоже, не нанесла, иначе ей бы грозил серьезный судебный процесс. Натан попытался отвлечься от этой мысли, которая неизменно портила ему настроение. Он знал, как люди легко могут вывернуть все наизнанку, представить его в нехорошем свете и начать разбрасываться некрасивыми словами. А такие слова могут положить конец карьере.
На кухне вдруг раздался шум.
— Господи, миссис Твинкл!
Он завел чертову кошку только потому, что ее захотела бывшая. И оставил животное у себя ровно по той же причине. Хотя, если честно, он терпеть не мог кошек. А эта конкретная кошка, казалось, получала удовольствие от попыток нанести квартире как можно больший урон. Ну конечно! Ведь только этого ему не хватало в жизни — терпеть еще одну капризную стерву!
Откинув одеяло, он сел на краешек кровати. На кухне осталась пара таблеток болеутоляющего. Завтра Джеки придется накормить его чем-нибудь помощнее. К врачам он идти не хотел: у них могли возникнуть вопросы. Ни один уёбок не должен лезть не в свое дело.
Он вытянул трусы из задней щели, в которую они неприятно забились, и пошел на кухню. За большими окнами открывался ни с чем не сравнимый вид на залитый дождем Дублин, через который уже скоро должен протянуться рассвет. Чем быстрее он продвинется дальше и оставит эту городскую дыру за спиной, тем счастливее будет жить.
С выходных осталось полбутылки водки «Столи». Она поможет проглотить обезболивающее и даст ему наконец возможность крепко заснуть. Он открыл холодильник, и в его свете стал виден пурпурный синяк на правой стороне живота, который оставил подлый удар разъяренного дикаря. Твари повезло, что Натан решил просто забыть этот неприятный инцидент. Среди его друзей имелось несколько высокопоставленных полицейских. Любой, кто рассчитывает поесть в его ресторане на зарплату госслужащего, просто обязан проявлять дружелюбие. Заодно они остаются перед ним в долгу. Осторожно проведя пальцами по синяку, другой рукой Натан потянулся к водке.
Бутылки на месте не оказалось. В замешательстве он стал осматривать холодильник. Неужели он…
Натан чуть не подпрыгнул на месте, когда в гостиной, непосредственно примыкавшей к кухне, вдруг зажегся свет. Повернувшись, он увидел, как поворачивается черное кожаное кресло. В нем сидел мужчина с миссис Твинкл в руках.
— Добрый вечер, мистер Бонд.
Вскрикнув от шока, Натан захлопнул дверцу холодильника и прижался к ней спиной. Холодная поверхность внезапно заставила его осознать свою почти полную наготу. Инстинктивно он сложил руки чашечкой над нижней частью туловища.
— Ты ждешь штрафного удара?
Теперь Натан узнал этого человека. Да! Это же коп, он видел его несколько раз в «Чарли», в основном в компании той самой здоровенной гориллы.
— Какого черта вы делаете в моей квартире?
Мужчина (Натан припомнил, что вроде слышал, как кто-то обращался к нему Гринго) ласково погладил кошку.
— Видишь, миссис Твинкл? Я же говорил, что он обосрется.
Миссис Твинкл предательски замурлыкала.
Натан указал на нее пальцем.
— Эта кошка не любит, когда ее трогают!
Еще не успев договорить, он уже понял, как по-глупому это звучит.
Гринго перевернул кошку и поднял повыше.
— А мне кажется, она достаточно счастлива. — Он притянул кошку поближе, и она лизнула его в лицо. — Ах ты довольная маленькая кисонька!
Он опустил кошку обратно на колени.
— Хотя я рад, что ты сам поднял тему неуместных прикосновений.
Мысли Натана понеслись вскачь. Мобильник лежал возле кровати. Домашний телефон находился в противоположном конце гостиной.
— Ты был невозможно гадким мальчиком, да, Натан?
— Послушайте, — произнес Натан, стараясь, чтобы в голосе не звучал страх, — я не знаю, что сказал вам этот здоровенный вахлак, но он понял меня совершенно превратно. Все это огромное недоразумение!
— Ага, — ответил Гринго. — Я так и подумал. Значит, ты не нападал на женщину вдвое меньше тебя размером и не собирался делать кое-чего похуже, пока — как ты его назвал? ах да! — не появился «этот здоровенный вахлак»?
— Ко… конечно нет.
— Слушай, — сказал Гринго, — я бы с радостью сыграл с тобой в покер, потому что ты ужасный лжец, Натан.
— Уверяю, он врет. Все было совсем не так!
Натан проследил за взглядом Гринго, повернувшего голову к входной двери квартиры… и чуть не выпрыгнул из трусов, когда на свет лампы шагнул сам Макгэрри. Косящий взгляд горел такой яростью, что Натан еле удержался от того, чтобы потерять окончательный контроль над телесными функциями.
— Не подходи или я вызову полицию!
Гринго усмехнулся.
— Как? Кроме того, ты можешь попробовать покричать.
— Недолго, — добавил Макгэрри.
Гринго кивнул.
— Недолго. Мы же в Темпл-Баре. Полагаю, местные жители очень хорошо научились игнорировать людей, орущих посреди ночи. Иначе жить тут невозможно.
— Так нельзя… Вы же из Гарди!
— На самом деле, — сказал Гринго, поднимая бутылку Натана со стула, где поставил ее ранее, — прямо сейчас мы не полицейские, а простые неравнодушные граждане. Кстати, можешь не стесняться упоминать наши имена, когда побежишь жаловаться в правоохранительные органы. У нас самое железное алиби, какое только можно себе представить. В настоящее время мы наслаждаемся поздней выпивкой в компании с… — он принялся загибать пальцы, — мистером Ноэлем Графо, владельцем джаз-бара «Чарли»; милой парой пенсионеров, которых зовут Джоан и Джерри, — учительницей и банковским служащим соответственно, и… так, погоди-погоди… да, сестрой Бернадетт — настоящей, богом клянусь, монахиней!
Натан слушал вполуха. Он кивал и незаметно перемещал правую руку туда, где, как он знал, стоит блок для ножей. Каждый хороший повар всегда знает, где находятся его ножи.
Гринго слегка наклонился вперед.
— Тебе следует спросить себя, Натан: каким надо быть конченым уёбком, чтобы даже монахини были счастливы… нет, воодушевлены идеей предоставить алиби человеку, который собирается с тобой разобраться?
