— Прошу прощения…
Мужчина и женщина умолкли, когда в главных дверях показалась характерная фигура Гарета Фергюсона с пачкой сигар «Веллингтон» в руке.
Мужчина улыбнулся.
— Комиссар…
Фергюсон кивнул в ответ.
— Уже уезжаете, советник?
— Да, жене что-то нездоровится.
Женщина энергично покивала.
— Печально слышать. Желаю благополучно добраться до дома, Дирвла.
Подъехало такси.
— Спасибо, комиссар.
Мужчина открыл дверь машины и помог жене сесть.
— Я немного задержусь, дорогая, береги себя.
— Увидимся дома, дорогой.
Договорив, она уехала прочь — навстречу приступу тихого отчаяния в компании с бутылкой джина.
Ее муж улыбнулся комиссару Фергюсону, который уже стоял возле О’Рурка, попыхивая сигарой. Он явно хотел присоединиться к ним, но комиссар встретил его порыв простым покачиванием головы, и тому пришлось пройти обратно через парадную дверь отеля.
Комиссар Гарет Фергюсон являлся видным мужчиной, обладающим внушительной фигурой. Будучи ростом почти два метра, он был настолько огромен в обхвате, что производил впечатление, сходное с тем, которое обычно вызывает тяжелое артиллерийское орудие. Когда он пребывал не в духе, его голос грохотал так, что раскаты грома были слышны двумя этажами ниже, а от прямого его взгляда мог расплакаться даже взрослый мужчина. Швейцар у входа, жавшийся за спиной О’Рурка, чтобы не оказаться в зоне взрыва семейной ссоры, теперь заметил, что на него пристально смотрит маломощная версия Фергюсона, и поспешил немедленно отойти.
Комиссар глубоко затянулся сигарой, затем выпустил дым в воздух.
— О’Рурк.
— Да, комиссар?
— Слышал, недавно вы пробежали очередной марафон?
— Да. Спасибо, сэр.
— Это был не комплимент и не поздравление.
Фергюсон бросил на О’Рурка такой взгляд, что тот почувствовал себя последней сосиской в мясной лавке.
— Знаете, — продолжил Фергюсон, — многие считают меня властным человеком. Человеком, умеющим вселять страх в души преступников и полицейских, когда того требует необходимость.
О’Рурк нервно переступил с ноги на ногу.
— Да, сэр.
— Вам не кажется, что если бы преступное сообщество этой страны узнало о том, что моя жена запрещает мне курить в любых зданиях, где она находится, это оказало бы неуместно положительное влияние на их моральный дух?
— Ну, я…
— Поймите правильно, — перебил Фергюсон, — я не имею в виду комнаты, я имею в виду здания. В этом отеле в данную минуту находится примерно тысяча человек. Многие из них курят, почти все пьют, не говоря уже о том, что бубнят друг другу всякую чушь, и — по крайней мере, в случае одного видного министра, чье имя я не буду называть, — пердят за обедом из пяти блюд так, как не пердит и стадо нервных телок на бойне! Однако, чтобы насладиться одной из моих немногих радостей, я должен выходить на улицу. Явная несправедливость раздражает.
О’Рурк ничего не ответил, сочтя, что комментарии будут излишни.
Комиссар сделал еще одну глубокую затяжку и выпустил пару колец дыма в вечернее небо Дублина.
— Итак, — сказал Фергюсон, — это был он?
— Мы пока анализируем место преступления, сэр, а также берем показания у…
О’Рурк осекся, осознав, что находится на прицеле пристального взгляда Фергюсона.
— Да, мы считаем, что это был Томми Картер и его ребята. Судя по сложности содеянного, есть все основания сомневаться, что у кого-то еще имеются такие возможности.
— Вы разрабатываете этих сволочей уже полгода, Финтан, и понятия не имели о том, что произойдет?
О’Рурк сделал глубокий вдох, чтобы попытаться выдержать правильный тон.
— Нет, сэр, я знал, что это произойдет, но не знал точно, что именно. При всем моем уважении, я докладывал вам две недели назад. Проблема заключается в том, что к этой «бригаде» невозможно подобраться. То, что мы знаем, кто они такие, их нисколько не беспокоит. Они слажены, крепко сплочены и хорошо знают свое дело. Черт возьми, учитывая, что двое из них — бывшие армейские рейнджеры
[17], государство само их прекрасно подготовило. И будто вышесказанного недостаточно, квартал Кланавейл сам по себе сущий кошмар. Как я уже говорил, им целиком заправляет Томми Картер, и мы даже не можем приблизиться к…
Фергюсон поднял руку.
— Хорошо, Финтан, успокойтесь. Я понял ваши затруднения. Лучше расскажите о гранате.
— Они поместили ее на переднее стекло машины сопровождения, сэр, и обернули автомобиль эластичным шнуром, чем полностью вывели машину из строя вместе с сидевшими внутри сотрудниками. Если бы офицеры попытались выйти, открыть окно или даже выстрелить в стекло, то…
— Мы бы собирали их останки целую неделю, — закончил за него Фергюсон. — Дьявольски умно. Начальник штаба сил обороны как раз в отеле. Мне следует поблагодарить его за качество обучения тренируемых им мерзавцев.
— Набережные пришлось перекрывать на три часа, чтобы мы получили возможность «нейтрализовать» устройство. Ну, такие сведения мы дали прессе.
— В смысле?
— Граната оказалась фальшивой, сэр. Хотя и очень убедительной. Сотрудники не могли этого знать. Ранее бригада Картера использовала боевые заряды. Саперы манипулировали роботом, как вдруг…
Фергюсон вынул сигару изо рта.
— Что?
— Она начала смеяться, сэр. В гранату было вмонтировано записывающее устройство и…
— Черт возьми, Финтан!
— Сэр…
— А как вышло, что у них оказалась фотография дочери этого гребаного водителя? Тут без внутренней помощи не обойтись.
— Несомненно, сэр. Хотя мы считаем, что фотография была подделана.
— Что?
— Мы еще проверяем, но, судя по всему, это была школьная фотография ребенка с грамотой в руках. Они переделали ее на сегодняшнюю газету. Любой родитель, который увидит такое…
— Да-да, — ответил Фергюсон. — Не только у вас есть дети, Финтан.
— Мы полагаем, они выяснили график работы водителей. Я поручил своим людям разобраться и… — О’Рурк помедлил. Настал тот тонкий момент, к которому можно прикасаться лишь в лайковых перчатках. — Насчет маршрута, сэр…
— Ах да, эти так называемые случайные маршруты, по которым отправляют фургоны именно для того, чтобы подобного не происходило. Как им удалось решить проблему? Позвольте угадаю: они наняли чертового экстрасенса?
