— Да, на ресепшене вроде бы есть компьютер. Присылай документ, — откликнулся я.
Медлить было нельзя — я не мог допустить, чтобы это безобразие затянулось хотя бы еще на один день.
Я позвонил Пауланеру и вкратце изложил суть дела. Он обещал поговорить с судьей и передать ему показания доктора Осорио.
Не теряя времени даром, мы связались с оперативным отделом и через пару часов явились в шале Сауля Товара с ордером на обыск. Нас сопровождал судебный секретарь из Сантандера.
При встрече Сауль показался мне удрученным; его синяя борода разрослась, под глазами темнели круги.
— Что за чертовщина, Унаи? — мрачно спросил он, неспешно прочитав ордер. — Что вы ищете?
— Тебе лучше подождать на улице, Сауль. Просто позволь мне делать свою работу.
Он стоял передо мной, на лице его отражалась смесь ужаса и решимости. Так прошло несколько секунд, потом он подался назад и впустил меня в дом.
Инспектор Ланеро остался у входа, следя за тем, чтобы Сауль чего-нибудь не предпринял. Я поднялся наверх в бельэтаж, где, как я предполагал, находились спальни, и надел латексные перчатки, которые всегда возил с собой в машине.
Мне нужна была какая-нибудь вещь, принадлежавшая Химене.
Ее комнату я нашел рядом со спальней Сауля, их разделяла общая стена.
Выглядела она по-детски: всюду плюшевые игрушки и тому подобные мелочи. Кровать была застлана, на письменном столе образцовый порядок. Со стены на меня смотрели несколько фотографий, одна из них сделанная в день получения диплома: Химена на ней была в тоге и шапочке. Отец обнимал ее за шею, оба светились от счастья.
Я открыл шкафы, они были практически пусты. Сауль избавился от всей одежды, принадлежавшей его дочери.
Постепенно мной овладела тревога: я не находил ровным счетом ничего.
«Ладно, это не может так закончиться. Химена, ты наверняка оставила хоть какой-то след в этом мире», — умолял я, на случай если она все-таки услышит меня из своего небытия.
И мне повезло.
Я уже собрался прекратить поиски и покинуть комнату, как вдруг заметил предмет, видимо, ускользнувший от тщательнейшей уборки Сауля: в платяном шкафу на дне верхнего ящика в прозрачном пакете лежала шапочка Химены.
Я взял ее дрожащими пальцами, словно драгоценное сокровище, и осторожно освободил от пластика. Внутри шапочки я обнаружил пару волосков, застрявших между швами; один из них сохранил волосяную луковицу. Эти волоски возродили во мне надежду: наконец-то я получил возможность проверить свою теорию.
Я пометил находку, чтобы предъявить ее в качестве вещдока, и спустился по лестнице. В руках я осторожно нес пластиковый пакет, где хранилась шапочка.
Увидев меня в дверях с трофеем, Сауль прислонился к одной из колонн террасы. Думаю, на мгновение он потерял равновесие, хотя вскоре взял себя в руки и изобразил на лице неизменное спокойствие.
— Вы уже уходите? — спросил он, в его голосе я различал умоляющие нотки.
— Это тебе, Сауль, — я протянул ему отпечатанные листы бумаги. — Могу я рассчитывать на то, что ты явишься к нам в лабораторию и позволишь взять у себя образец ДНК?
Сауль развернул листы и углубился в чтение; его крупные руки едва заметно дрожали.
«Обращаюсь к вам с просьбой явиться в университетскую больницу Маркиза де Вальдесильи для взятия трех сухих мазков слюны из полости рта и последующей передачи образцов сотрудникам судебной полиции Сантандера».
Кадык Сауля несколько раз поднялся и опустился. Наконец мужчина молча кивнул.
— Уходите, пожалуйста, — пробормотал он, видимо, сдаваясь.
Вскоре мы покинули шале.
— Что вы думаете, инспектор Ланеро?
— Он может сбежать. Потребуем у судьи разрешение следить за домом, я ему не доверяю.
— Полностью согласен. Запускаем все формальности, необходимые для установления слежения. Я возвращаюсь в Виторию; посмотрим, что скажут в лаборатории.
Оставалось одно: уговорить Голден.
62. Река Садорра
16 января 2017 года, понедельник
К вечеру я прибыл в Виторию, встретился с доктором Геварой и передал ей генетический материал. Однако необходимо было сделать кое-что еще, и только Голден могла в этом помочь, хотя я сомневался, смогу ли с ней связаться.
Я помчался к себе домой и приклеил два кусочка черной изоленты в форме креста на стекло моего балкона.
Это единственное, что я мог сделать. Затем принялся ждать.
Я ждал…
Ждал и ждал.
Каждые два часа я спускался в подъезд и проверял почтовый ящик. Тот по-прежнему был пуст. Я знал, что еще слишком рано, что могут пройти дни, прежде чем связной Голден пройдет мимо площади Белой Богородицы и предупредит ее, что мне срочно необходима помощь.
Уснуть в ту ночь оказалось невозможно. Я делал свои голосовые упражнения, повторяя вслух целые абзацы. Все, что угодно, лишь бы занять ум и не думать ни об Альбе, ни о Ребекке.
На следующее утро позвонила Эсти. Я объяснил, что все еще жду. В Портал-де-Форонда я не был нужен, поэтому не выходил из дома весь день. В моей теплой берлоге ожидание было не таким мучительным. Кроме того, мне требовалось одиночество, чтобы рана от разрыва с Альбой потихоньку затянулась и я смирился с тем, что мы никогда не будем вместе.
Время шло, а Голден не подавала признаков жизни.
То же самое в среду утром.
И днем.
Возможно, она бежала за границу и выкинула из головы все, что произошло в Витории. А может быть, решила создать себе новую личность и оставить позади свое прошлое, прошлое Ребекки, да и мое тоже.
В ту же среду позвонил Пауланер: он подтвердил, что Сауль явился накануне в больницу и сдал анализ на ДНК. За ним постоянно следили, чтобы он не исчез или не передумал.
Это случилось в четверг утром: я вытащил из почтового ящика конверт без обратного адреса.
Поскольку соседей рядом не было, я распечатал конверт прямо там, в узком коридоре подъезда. Это была Голден. Она вновь назначила мне свидание на урочище Атча. В пять вечера того же дня. Без мобильных телефонов, каких-либо устройств и третьих лиц. Я послушался — все это уже было.
Гигант-посыльный прибыл на своем крошечном мопеде. На этот раз ни один из нас не испытывал особого напряжения. Он приветствовал меня: «Здоро́во, инспектор!» — как будто мы знали друг друга всю жизнь и каждую субботу встречались в Старом городе, — и оставил пакет на траве, у подножия урочища. На этот раз парень не обмочился.
— И подпись, если не возражаете, — сказал он мне.
Я накорябал свою подпись и вытащил присланный Голден планшет с мигающим на экране чатом. Уселся на сухую траву, глядя на Задорру и квадратики сжатых полей, раскинувшиеся перед моими глазами. Мимо прошел неосторожный олень и, завидев меня, убежал.
