Я тоже был потрясен. Одно дело — строить гипотезы о том, что могло произойти в лоне этой странной семьи; и совсем другое дело — грязная правда, которую поведали гены, не оставляя места для сомнений.
— Отец и тетя солгали Ребекке. Они уверяли, что ребенок родился мертвым и похоронен, — вслух размышлял я. — Сауль утверждал, что Сара Товар его кремировала. Все это ложь.
— Девочка выжила, — вмешалась Эстибалис. — Осталось выяснить, как они ее прятали, кто держал ее у себя, что они собирались с ней делать дальше. Ребекка сбежала из дома через несколько дней после родов, и Сауль не знал о ее намерениях.
— Думаю, за этим стояла Сара, — сказала Альба. — Она была сообщницей брата и наверняка собиралась воспитывать девочку сама. Но в итоге они без особого труда имитировали удочерение. Во всяком случае, мы должны допросить брата и сестру. Понадобятся также показания психиатра, который лечил Ребекку Товар.
— Он их даст, — сказал я. — Инспектор Ланеро уже знает о причастности доктора Осорио.
— Я позвоню судье Олано, сообщу о новом повороте дела и подпишу ордеры на арест. Позвоним в полицейский участок Сантандера, чтобы подготовить совместное задержание Сауля, — пообещала Альба.
— Отлично, — согласилась Эстибалис: ей, как и мне, не терпелось закрыть тему Сауля Товара.
— Напомню, что все это не имеет отношения к убийствам Аны Белен Лианьо и Хосе Хавьера Уэто. Мы по-прежнему полагаем, что Ребекка Товар жива, и это подтверждают показания свидетеля — ее тети. В этом случае ее мотивом может быть месть. Но у нас по-прежнему нет никаких доказательств, одни гипотезы. Убийцей действительно может быть Ребекка, однако вы не предоставили ни малейших свидетельств того, за кого она себя выдает. Не говоря уже о безобразной ошибке, допущенной в отношении одного из наших лучших агентов, Милан Мартинес, — подчеркнула Альба.
— Позвольте сказать пару слов, — перебила нас доктор Гевара.
— Да, слушаем вас.
— Очень сожалею, что при визуальном осмотре тела Аны Белен Лианьо мы не нашли ни одной физической улики. После смерти нашего коллеги Андони Куэсты… в течение нескольких недель мы с инспектором Мугурусой много часов работали с теми уликами, которые удалось спасти. Очень жаль, когда человек гибнет напрасно. И все-таки кое-что мы нашли: на куртке Аны Белен обнаружилось несколько длинных темных волос. Я предположила, что волосы принадлежат самой жертве. Но семь из них имели корень, и я на всякий случай отправила их на анализ. Так вот: один из этих волос имеет совершенно другие генетические характеристики. Он принадлежит кому-то другому.
— Отличная находка, доктор, — заметила Альба, усаживаясь в кресло.
Было видно, что она устала, и это меня беспокоило.
— Итак, у нас появилось физическое доказательство личности убийцы. Единственный вывод, который мы можем сделать, — кто-то был рядом с ней незадолго до ее смерти. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мы не можем доказать, присутствовал ли этот человек в Сан-Адриане, верно? — сказала моя начальница.
— Все так. А теперь хорошие новости. Проводя осмотр тела Хосе Хавьера Уэто, на его ветровке мы нашли еще несколько волосков, и среди них все тот же черный длинный волос. Напоминаю, что пятьдесят семь процентов населения нашей страны имеют каштановые волосы, однако только у двадцати шести процентов волосы черные — это сужает поиск. Кстати, следов краски на нем не обнаружено.
— Ребекка была брюнеткой. У нее были иссиня-черные волосы, как у отца и тети, — напомнил я. — Продолжайте.
— Я отправила оба волоса в лабораторию, и анализ показал, что они принадлежат одному и тому же лицу. Таким образом, кое-что у нас все-таки есть: один и тот же человек с черными, прямыми и длинными волосами был с обеими жертвами во время их смерти или незадолго до нее. Это все, что можно представить судье. При этом у нас нет главного: мы не знаем, кто этот человек. Позвольте мне сравнить результаты анализа с базами ДНК преступников, но, судя по упомянутым вами характеристикам, вполне вероятно, что данных этого человека, скорее всего, нет в нашей картотеке и мы ничего не найдем.
— Большое спасибо за настойчивость, доктор. Эта находка может помочь нам вычислить убийцу. Если мы найдем Ребекку Товар, достаточно будет взять у нее образец, чтобы узнать, находилась ли она с обеими жертвами, — Альба кивнула.
Вскоре она объявила, что собрание завершено. Несмотря на то что очередная неделя подходила к концу, а вечер выдался ненастным, мы втроем вышли из здания суда с искоркой надежды в глазах.
— Кстати, Унаи, поблагодари от меня дедушку. На днях он заехал в Лагуардию и передал маме несколько баночек меда и мешок засахаренного миндаля, — сказала Альба, достала из кармана своего белого пуховика прозрачный пакет и показала нам. — Он так трогательно обо мне заботится…
— Обязательно передам, — сказал я взволнованно и смущенно.
И тут неожиданно позвонил брат. Альба помахала на прощание рукой, и мы с Эстибалис остались одни посреди проспекта.
— Унаи, как ты? — спросил Герман.
— Слегка занят, честно говоря. А что?
— Хотел поговорить с тобой. Но лучше в спокойной обстановке. Ты не собираешься в эти выходные в Вильяверде?
— Собираюсь. Увидимся завтра. Может разговор немного подождать?
— Конечно, завтра и поговорим, — сказал он, хотя облегчения в его голосе я не уловил.
— Завтра я весь в твоем распоряжении, Герман, — пообещал я.
* * *
Мы прибыли в шале Сауля всего через два с половиной часа. Перед дверью Альба поставила полицейских, и к тому времени когда появились Эсти, Милан, Пенья и я, жилище окружило два патруля из полицейского участка Сантандера во главе с Пауланером.
Побережье едва подсвечивали далекие уличные фонари в других жилых комплексах, и ветер дул нам в лицо чуть более яростно, чем обычно.
Пауланер вышел нам навстречу как в воду опущенный, и я сразу понял, что дела плохи, очень плохи.
— Что случилось? — нетерпеливо крикнула Эстибалис и машинально поднесла руку к кобуре пистолета.
— Он вам не понадобится, инспектор. Сауль Товар больше ни для кого не опасен.
— Нет! — не сдержался я и вбежал в шале, не заметив, что дверь уже опечатана.
Его тело я обнаружил в гостиной.
Сауль лежал на полу полуголый; на нем были те же джинсы, в которых он встретил нас в понедельник во время обыска. Его лицо больше не озаряло победное сияние зеленых глаз.
Одна из копий старинных кантабрийских кинжалов пронзила его сердце.
64. Поместье в Сантильяне
25 мая 1968 года, суббота
Мать снова позвала Сару. Она проснулась в отличном настроении. Это был день рождения девочки, ей исполнилось одиннадцать: уже почти взрослая.
