Ладно. Через это я уже проходил.
Интересно, что сказал бы на это дедушка? «Хватит ерундой страдать, занимайся своим делом», — вот что он сказал бы.
«Да, дедушка. Ты совершенно прав».
Меня ждал реальный мир. Понадеявшись на удачу, мы решили во второй раз отправиться к Саулю в Университет Кантабрии.
Эстибалис едва сдерживала ярость и сжимала губы так, что они побелели. Я знал, что она заботится о моей безопасности, но иногда ее реакции делали жизнь просто невыносимой.
Мы свернули на бульвар Кастрос и припарковались на уже знакомой студенческой парковке, забитой подержанными автомобилями. Затем углубились в те же коридоры, и студенты так же удивленно рассматривали нас при встрече.
Мы направились прямо в кабинет Сауля. Я постучал в дверь костяшками пальцев, но она была заперта, и внутри никто не ответил. Я попросил Эстибалис позвонить Саулю со своего мобильного.
Эсти нетерпеливо ждала ответных гудков, но мобильный Сауля Товара был выключен или находился вне зоны действия сети, как сообщил нам оператор.
— Сестра предупредила его, что мы в Сантандере, и теперь он нас избегает, — пробормотала Эстибалис, бегая по коридору взад-вперед, как запертая кошка.
— Похоже на то.
Тут Эсти заметила студента с двухцветными глазами, который украдкой наблюдал за нами, стоя в углу коридора. Это был тот самый парень, который называл Сауля Седой Бородой и женоубийцей.
Эстибалис, не теряя времени, окликнула его:
— Эй, ты! Мы хотели бы с тобой поговорить.
Но парень испугался окрика Эсти и бросился бежать по коридору.
Мы оба кинулись следом. Эстибалис была очень шустрой и на короткие дистанции бегала быстрее меня, несмотря на все мои утренние тренировки. Она быстро догнала парня с чубом и схватила за руку, но тот юркнул в мужской туалет и запер дверь. Секунду Эстибалис колебалась. Ровно столько потребовалось мне, чтобы догнать ее.
— Вытащи его оттуда, — взмолилась она.
Я ворвался в мужской туалет. Но парень уже успел вылезти через окно. Какого черта в мужском туалете такие огромные окна? Насколько я помнил, в других местах они всегда были крошечными, к тому же располагались слишком высоко и не были пригодны для бегства.
— Ушел через окно, — сообщил я в качестве объяснения.
Нас окружила стайка студентов, не скрывавших своего любопытства. Должно быть, это был очень тихий кампус: наше появление означало для них целый спектакль.
— Скажи, — начала Эстибалис, обратившись к какому-то парню, больше других похожему на аутсайдера, — ты знаешь, кто это был?
— Осорио. Хороший парень, к наркотикам отношения не имеет, — ответил тот. — Вы ошиблись, сеньора. Вам нужен кто-то другой.
— Спасибо. Можете разойтись, спектакль окончен, — приказала Эсти, чуть повысив голос.
Небольшая толпа мигом рассыпалась, удовлетворенная зрелищем, и мы остались в коридоре одни.
На этот раз Эстибалис заговорила вместо меня — и произнесла то, о чем думали мы оба:
— Не знаю, может быть, это всего лишь случайность, но неуловимый Осорио, обвинявший Сауля в женоубийстве, носит ту же фамилию, что и пугливый психиатр, который держал у себя Ребекку. Вспомни к тому же его слова — «Синяя Борода теперь Седая Борода». Тебе не кажется подозрительным, что следующее убийство произошло в месте под названием Барбакана
[37]?
Я достал из кармана блокнот и написал:
«Не стоит повсюду видеть чудесные совпадения, Эсти. Хотя, возможно, не зря мы с тобой наведались в университет. Поехали дальше, нас ждет Гектор дель Кастильо».
На губах Эсти мелькнула улыбка.
— Какой прекрасный день, — задумчиво сказала она, когда мы снова сели в машину. — Расследование продолжается, впереди встречи с приятными людьми…
— Кажется, наша рыженькая влюбилась.
* * *
Вскоре мы уже шагали по улице, обсаженной деревьями, которую местные жители называли Склоном вдов, но я не мог вспомнить почему.
Во всяком случае, мы попали в самый аристократический район Сантандера, и координаты, присланные Гектором дель Кастильо, привели нас к подножию старого дома с видом на пляж Пелигрос.
Плющ увил весь фасад; у Эсти вырвался возглас восхищения.
Мы нажали на полированную латунную кнопку дверного звонка и вошли в чудесный сад, в котором можно часами сидеть с книгой в руках среди цветущего жасмина.
Гектор ждал нас в гостиной, где книг было не меньше, чем в Александрийской библиотеке. Возле камина нас ожидали два пустых кресла, третье занимал он сам.
— Как здесь уютно и тепло, — сказал я в знак приветствия.
— Ого! Рад твоему прогрессу, инспектор Айяла, — откликнулся Гектор, горячо пожимая мне руку.
— Согласна с тобой, — сказала Эстибалис после сдержанных поцелуев в щеку.
— Садитесь, прошу вас, — ответил он, пододвигая нам блюдо с орехами. — Я позвонил вам, поскольку вспомнил эпизод, которым хотел бы с вами поделиться. Возможно, он поможет в расследовании.
— Все, что ты нам сообщишь, полезно для расследования, — подбодрила его Эстибалис.
— Видите ли, я все время думаю про кельтский обряд Тройной Смерти, который так странно встретить в настоящем. Честно говоря, я считал его давно забытым… да, давно забытым. Приятно думать, что жестокие обычаи остаются в прошлом и прогресс заставляет людей забыть подобные дикости. Но… я вспомнил историю, которую несколько лет назад мне рассказал голландский коллега-археолог.
— Голландский, — непонимающе повторила Эсти.
— Да. Я тогда работал в старом Историческом музее Амстердама, расположенном в здании, где некогда располагался Муниципальный детский дом; не знаю, были ли вы там когда-нибудь… В настоящее время он называется Амстердамский музей. Он совсем небольшой; мой коллега был его сотрудником и отвечал за древнейшую эпоху. Координировал временные экспозиции и доставлял экспонаты из других крупных музеев, поскольку их собственный фонд был весьма невелик.
— Пока все понятно, — подбодрил я его, съев несколько орехов и согрев руки у огня.
— Помните, я рассказывал вам о котле из Гундеструпа, самом известном из кельтских котлов? На самом деле он принадлежит Национальному музею Дании, но мой коллега, доктор Грён, подписал соглашение о сотрудничестве и организовал выставку с участием нескольких произведений кельтской культуры, которые ему временно уступили: этот котел, шлемы бронзового века, солнечная колесница Трундхольма… И вот за несколько дней до открытия выставки в разгар приготовлений котел исчез.
— Исчез?
— Кто-то его украл. Прямо из музея, тут сомневаться не приходится. Как и наш МАК, откуда похитили Кабарсенский котел, музей был небольшой, без охраны и камер.
