Это была одна из тех мелочей, которые застревают в самых дальних отделах мозга и не просачиваются в повседневные мысли, пока что-то не выгонит их на поверхность, причем иногда это случается слишком поздно.
— Тебе нравится? — кокетливо спросила Арасели.
— Конечно, — сказал я и слегка взъерошил ее волосы.
Я сделал усилие, стараясь скрыть смятение: Арасели как две капли воды походила на Ану Белен Лианьо.
Внешне, а может быть, и характером.
«Любовь и ненависть, как я не заметил этого раньше… Так вот в чем дело, Асьер?»
— Я хотел поговорить с тобой, Ара, — сказал я.
Та протянула мне зажигалку и открыла рюкзак, где хранилась сотня свечей.
Вся старая часть города была подсвечена настоящим живым огнем: множество добровольцев и муниципальных служащих ставили и зажигали свечи и факелы.
Мы были у подножия дворца эпохи Возрождения; от кантона Мясников его отделяла общая стена.
На мгновение я почувствовал озноб — старинные ворота виллы Гастейс напомнили мне двух пятнадцатилетних ребят, которых Нанчо убил, перенес в нишу и разложил вокруг три эгускилора.
Подобно многим виторианцам, я избегал этих траурных точек.
Но я покорно шагал за женой моего друга и расставлял вместе с ней свечи по периметру дворцового патио, построенного когда-то лечащим врачом Генриха Третьего, самого знаменитого женоубийцы в истории. Казалось, эти теплые насыщенные огоньки, образующие таинственную игру светотени, перенесли нас на полотна Караваджо.
Через полчаса, расставив все принесенные свечи и исчерпав все несущественные темы, Арасели набралась смелости и задала мне вопрос, который вот уже некоторое время отчетливо висел между нами.
— Ты пришел из-за работы?
— Боюсь, что да.
Ара присела на корточки, чтобы выстроить последнюю партию свечей, незаметно кивнула, и мы отошли чуть в сторону от группы добровольцев.
— Не пугай меня, Унаи, — сказала она, как только мы остались относительно наедине. — Мне уже хватило Хоты. Так что случилось?
— Это насчет Асьера. Сразу перейду к делу, хорошо?
— Отлично.
Фраза была не очень длинной, но за день я устал, поэтому вытащил из заднего кармана джинсов блокнот и написал:
«Что ты знаешь о неудавшемся ограблении аптеки?»
Арасели нахмурилась, но мне показалось, что этого вопроса она и ждала, потому что ответила слишком поспешно, как будто подготовилась заранее:
— Это был торчок, он ударил Асьера, но Асьер его не видел. Кстати, его задержали?
— Мы не доверяем этой версии, — сказал я, мысленно добавив: «И ты тоже». — Ара, мне неприятно об этом спрашивать, но…
— Но — что? Говори, Унаи!
— Вы в тот день не ссорились?
Я наблюдал за ее реакцией: на этот раз удивление было неподдельным.
— Думаешь, это я ему врезала?
— Возможно, это была самозащита.
— Этого еще не хватало… Асьер иногда бывает ужасным козлом, на него находит, но он в жизни не поднял на меня руку. Ни он, ни кто-либо другой. Я этого просто не потерпела бы. Заявление в полицию, чемодан, вокзал. Точка.
— Что ж, больше мне от тебя ничего не надо, — ответил я.
Тупик. Версия предполагаемой супружеской разборки провалилась. Вариантов оставалось не так много, но мне хотелось выяснить еще кое-что: сколько она говорит, о чем умалчивает, как много знает.
Я поднялся на ноги, взял свечу из рук Арасели, поджег фитиль и осветил ей лицо. В такой ситуации трудно солгать. Видно каждое, даже самое неуловимое подрагивание лгущих век: вот глаза смотрят прямо, вот косят чуть вправо… Видно каждое движение лицевых мышц, предназначенное для маскировки: слишком напряженные челюсти, линия сжатых губ, не желающих произнести правду.
— Скажи, кто это мог быть? — спросил я.
— Понятия не имею, Кракен.
«Кракен, отлично… Ты сокращаешь дистанцию. Я больше не Унаи».
— Ара… я знаю, когда ты врешь. И сейчас как раз тот самый момент.
Она сложила руки на груди, словно отгораживаясь. Я заметил это движение и сделал выводы.
— Хота. Это был Хота, — сдалась наконец Арасели. — Они поссорились. Хота был поддат, началась потасовка… Асьер не рассказывает о причине драки. Оправдывается тем, что у них остались непогашенные счета. Накопилось из прошлого, говорит. Вроде как это дела вашей тусовки, и я все равно ничего не пойму. Но после того, как Хоту обнаружили в Барбакане мертвым, он заставил меня поклясться, что я никому ничего не скажу. Не хочет, чтобы вы думали, что это он убил Хоту, потому что он этого не делал. В ту субботу я была с ним. Мы ушли из «Куэсты» в четыре часа, спроси Нерею. Вернулись домой и проспали все воскресное утро до десяти. Мы спим вместе, Унаи. Он не мог выйти из дома, убить Хоту, отвезти тело в Лагуардию и вернуться в Виторию.
— Мог. Это всего шесть часов.
«Конечно, мог. Запросто».
— Не знаю. Могу поклясться, что слышала, что Асьер всю ночь храпел.
— Как, если ты спала?
— Понятия не имею. Правда не знаю. Но он этого не сделал. Точка.
— А что было семнадцатого ноября?
— Когда?
«17 ноября, в четверг. Рано утром. Ты спала дома с Асьером или была за пределами Витории, читала лекции?» — написал я.
Арасели не поняла смысл моего вопроса. Прочитав его, она удивилась, а потом сверилась с органайзером.
— На той неделе я была в Витории и никуда не ездила. А почему тебя это интересует?
«Просто постарайся вспомнить: в ту пятницу рано утром Асьер был с тобой в постели? Или дежурил в аптеке? А может, произошло что-то необычное?»
Арасели еще раз сверилась с органайзером — видимо, там у нее были записаны дежурства мужа. Все это я уже проверил, когда мы с Эсти побывали в аптеке, чтобы оказать ему первую помощь, но хотел понаблюдать за реакцией Арасели — быть может, что-то удастся подметить…
— Нет, у него не было дежурства. Я плохо помню тот день, это было больше месяца назад, но если я его не помню, значит, ничего особенного не произошло. Асьер никогда не уходил в будние дни так рано… Но почему ты не скажешь прямо, откуда столько вопросов?
— Умерла женщина, Ана Белен Лианьо. Ты ее знала?
Я наблюдал за ее лицом, но не видел на нем ни следа какой-либо реакции. Даже удивления или любопытства.
— Нет, понятия не имею, кто это. А что, должна знать?
«Нет, конечно, если вы с мужем не говорите о прошлом», — подумал я.
— Нет, — ответил я вслух. — Мы просто расследуем возможную связь между смертью этой женщины и убийством Хоты, вот и все.
