— Постарайся вспомнить, мне это очень нужно.
— Ее бабушка много лет лежала в постели, потому что дала обет не знаю какой Деве; своего деда она не знала, но в Сантильяне говорили, что он был очень странный; потом они умерли, ее тетя к тому времени уже почти стала врачом, и отец, Сауль, уехал жить к ней. Короче, история о кровосмешении; мне все это напоминало детские страшилки. А сама Ребекка будто бы выгораживала Сауля. То есть сперва поливала его дерьмом, потом отказывалась от собственных слов и уверяла, что очень его любит. Честно говоря, мне показалось, что она здорово не в себе. Я знаю, что Сауль предупредил Хоту, чтобы тот ей не верил, а Хота рассказал, что девочка приставала с этими историями и к нему, и к Аннабель. Сауль встревожился и испугался. А ты бы ей поверил? Тебе она не пыталась задурить голову?
— Она пыталась мне что-то рассказать, но нормального разговора так и не вышло.
«Смерть Мариан пресекла его на корню», — пронеслось у меня в голове.
— Короче, девочка была чокнутая, и история, которую она рассказала, тоже была совершенно безумная.
— Думаю, так оно и было. Сауль подтвердил нам диагноз: параноидальное психотическое расстройство. — Я вдохнул поглубже и попытался подобрать правильные слова. — У нее был комплекс Электры, она была влюблена в Сауля. Все это она делала для того, чтобы привлечь к себе его внимание.
— Да, в лагере это было заметно.
— То, о чем ты догадывался, было правдой, — продолжал я. — Она выдумала историю про домогательства и кровосмесительные отношения отца и тети.
— Черт, вот же гнилой умишко…
Я кивнул; мне не понравились слова, которые использовал Асьер, но в целом я был с ним согласен.
— Но какое это имеет значение сейчас? Разве ты не говорил мне, что девчонку убили через год?
— Представь себе, она жива и, возможно, преследует нас.
— То есть как… жива?
— Спрошу у тебя кое-что личное. Недавно ты отрицал, что Ана Белен была беременна от тебя. Признайся: вы с Арасели, случайно, не ждете ребенка?
Я не хотел ему говорить, что отцом сына, которого ждала Аннабель, был Хота. Отчасти потому, что это была тайна следствия; отчасти потому, что чем больше знал я и чем меньше знал он, тем лучше я справлялся со стратегической игрой, в которую превратились все наши разговоры.
— Насколько мне известно, нет. Я уже сказал тебе, как собираюсь поступить со своим дурацким браком, когда ты закончишь расследование и я смогу спокойно распоряжаться этими миллионами, чтобы вы не накинулись на меня и не отправили в тюрьму. Вы уже проделали это когда-то с Тасио, который провел двадцать лет за решеткой из-за вашей халатности.
Я стиснул зубы; мне очень хотелось послать его куда подальше… но сейчас я не мог этого сделать.
— Лучше ответь на мой вопрос, Асьер. Я не хочу с тобой ссориться. Ты уверен… что не станешь отцом?
— Уверен, Унаи. Если только Арасели не залетела потихоньку и не скрывает это от меня.
— А может, кто-нибудь еще от тебя забеременел?
— Исключено. Это же Витория… Кстати, ты не ответил на мой вопрос: что значит, что Ребекка жива?
— У нас есть показания невестки Сауля, тети Ребекки. По ее словам, Ребекка не умерла. — Я вздохнул. Слишком много слов подряд. — Мы думаем, что она жива, и это она убила Аннабель и Хоту. Ты не встречал в последнее время какую-нибудь женщину, которая могла бы быть Ребеккой? Тридцать восемь лет, хорошо образованна, когда-то была брюнеткой, хотя сейчас может выглядеть как угодно…
— Моя жена, — ответил Асьер; голос его прозвучал резко, как удар хлыста, и сам он внезапно напрягся.
— Арасели? Как она может ею быть?
— Моя жена, — тихо повторил он. — Арасели здесь, будь осторожен, хорошо? Она не должна знать об этом.
И тут я наконец понял. Арасели стояла в нескольких метрах от нас, на пороге частного зала. Как долго она простояла на этом месте и сколько успела услышать?
Когда она приблизилась к нашему столику, мы оба вскочили, как дети, пойманные с жабой в руках.
— А ты что здесь делаешь? — не удержался Асьер, прежде чем поцеловать ее в губы.
Арасели сложила руки на груди. С каждой секундой мне все больше казалось, что со своей новой стрижкой они с Аннабель Ли похожи как две капли воды. Неужели Асьер не замечает это?
— А что, я не имею права навестить мужа?
— Разве ты сегодня не в Доности?
— В Бильбао. Я была в Бильбао. Занятия закончились, и я сказала себе: «Надо бы сделать мужу сюрприз и появиться внезапно», — и отправилась в ресторан, куда ты ходишь каждый вторник; вдруг и вправду тебя там встречу. Я поступила неправильно? Привет, Унаи, — сказала она и дважды чмокнула меня в щеку; ее поцелуи пахли цветочными духами. — Я не поздоровалась с тобой, извини. Объясняла мужу, что решила сделать ему сюрприз.
— Привет, Арасели, — сказал я, не желая вмешиваться в их разговор.
— Все в порядке? — спросила она. — Что-то случилось? У вас прямо-таки лица вытянулись.
— Все хорошо, — сказал я как можно более беззаботно. — Просто соскучились по нашим обычным посиделкам, вот и все.
— Понятно. Я тоже. Мы все стали какие-то не такие. Не сможем просто взять и собраться вместе. Ничего удивительного, после стольких-то похорон… У нас самый высокий уровень смертности среди всех тусовок на севере. Сначала Мартина, потом Хота…
— Это типа шутка? — перебил ее муж.
— Ладно, забудь. У тебя сегодня явно не лучший день.
— Эй, если что, я пошел, — поспешил раскланяться я.
К счастью, в этот момент зазвонил мой новый мобильник; я удалился, вежливо попрощавшись, и, прежде чем ответить на звонок Эстибалис, спустился на улицу.
— Унаи, я говорила с Альбой о Милан Мартинес. В личном деле сказано, что она родилась в Сантандере. Странно, правда? Она никогда нам об этом не говорила и всегда старалась поменьше ездить с нами в Кантабрию.
— Этого недостаточно, чтобы ее подозревать, — сказал я. — Что у тебя на уме, Эсти? Я же вижу, что ты что-то задумала.
— Я думаю о том, что кто-то взломал твой старый телефон, ты обменял его на новый, но… Я всего лишь прошу тебя мыслить шире: что, если Ребекка следит за нашим расследованием и по твоему новому телефону?
— Ты хочешь сказать, что Ребекка — это Милан? Давай поговорим с ней прямо сейчас и все выясним, — сказал я, стараясь привнести в этот дикий разговор немного здравого смысла.
Хотя в голове у меня все время крутилась фраза, которую обронил мой друг Асьер: «Величайшая хитрость дьявола заключалась в том, что он убедил мир в своей нереальности».
Если Ребекка не умерла, она может быть кем угодно. Даже Милан.
— Ты сейчас где? Я еду к башне Анда. У Альбы этот адрес указан как постоянное место жительства Милан Мартинес.
