Вениамин быстро свернул беседу:
– Ничего. Потом поговорим, мне пора. Рот закрой. Если кому о нашей беседе скажешь, меня в тюрьму посадят.
После того дня жизнь Гали превратилась в ад. Дед стал часто звать к себе девочку и заводить рассказы. Галя так боялась старика, что сидела молча, только моргала. Она помнила совет Вени, но воспользоваться им не могла, чья-то невидимая рука сжимала горло, кашлять и чихать не получалось.
Один раз старик вдруг похвалил внучку:
– Зря я тебя в детстве от себя прогонял, а Веньку любил. Гаденыш он, не хотел меня уважить, время со мной проводить, изображал чахоточного, кашлял, сопли в носу гонял. Ну и пошел дурень к бесам. Ничего он не получит, а тебя я награжу. Хочешь посмотреть, что от меня получишь?
Девочка молча кивнула. Павел Николаевич снял с шеи шнурок, на нем висел ключ, протянул его внучке и приказал:
– Картину со стены сними, код скажу.
За полотном обнаружился сейф. Галя открыла его и вынула бархатные коробки.
– Клади на кровать, – распорядился старик, – сейчас узнаешь, откуда ценности. Вот, любуйся!
В открытых шкатулках хранились ожерелья, кольца, браслеты. Галя не могла сдержать восхищения:
– Как в сказке! На картинке у царевны такие были.
– От рисунка проку нет, – заявил Павел Николаевич, – а то, что ты видишь, ого-го сколько стоит.
И из уст деда полилось новое повествование о том, как он вместе с товарищами приехал к богатым дворянам и расстрелял их, потому что эти люди прикидывались друзьями советской власти, а на самом деле мечтали истребить всех красных.
– Скажи мне «спасибо», – щурился в улыбке дед, – никогда голодной не останешься, все твоим будет. Сколько у нас комнат в квартире?
– Шесть, – прошептала Галя, – еще кухня, ванная, туалет.
– Почему я с друзьями в одном доме живу? – не отставал дед.
– Не знаю, – пролепетала девочка.
– За великие заслуги перед советской родиной, – торжественно провозгласил Павел Николаевич, – всем нам дали очень хорошее жилье. В этом здании живут только заслуженные ветераны органов. И квартира тебе достанется, и все цацки. Веньке дулю, мамаше твоей тоже! Охамели они!
– Дедушка, а драгоценности тех людей тебе тоже советская власть подарила? – впервые проявила интерес к рассказам старика внучка.
– Конечно, – после короткой паузы подтвердил Павел Николаевич.
Некоторое время Галя обдумывала услышанное, потом пошла к брату с вопросом:
– Знаешь, что у дедушки есть сейф?
– Да, – сухо ответил Веня.
Сестра сообщила ему то, что узнала, брат поморщился.
– Про жилье он не соврал. Его дали тем, кто в органах служил.
– В каких? – спросила Галя.
– В милиции, – решил попроще объяснить брат, – а ювелирные изделия… Вот тут вранье! Он их с приятелями украли! Они убили хозяев драгоценностей, а золото-камни поделили.
– Ой, – съежилась Галя.
– Дома есть кто? – крикнула из прихожей Виктория Павловна.
– Мама пришла, – шепнул Вениамин, – завершаем разговор.
Вечером брат зашел в спальню Гали и сообщил ей страшную историю о том, как Павел Николаевич с друзьями приехали в дом к богатым людям. Начальник отдал сотрудникам приказ доставить в его кабинет главу семьи. С ним надо было обращаться уважительно, с ним просто хотели поговорить. Оружие разрешалось применить лишь в случае угрозы жизни сотрудников НКВД, если они попросят человека поехать с ними, а тот окажет вооруженное сопротивление, схватится за револьвер.
Когда члены группы прибыли в Подмосковье и вошли в роскошный дом, им стало понятно, что здесь готовят праздник. Жена, дочь хозяина, еще одна дама сверкали ожерельями, кольцами, у мужчин были запонки, держатели для галстуков, часы – все из золота с камнями.
– Мы отмечаем день рождения мой дочери, – сказал владелец особняка. – Разрешите мне поехать с вами завтра?
Павел Николаевич выхватил оружие и приказал товарищам:
– Стреляйте на поражение, он сопротивляется.
Незваные гости убили всех, потом увидели, что один мужчина забился под стол и жив. Он закричал:
– Я с вами! Всегда помогаю большевикам, давайте покажу, где спрятано огромное богатство. Потом уеду с вами и скажу начальству, что хозяин с сыновьями напал на сотрудников НКВД, применил оружие. У меня при себе есть ключи от всех сейфов.
Павел Николаевич кивнул:
– Согласен.
Салкин с товарищами забрали все ювелирные изделия, которые показал им парень. Потом погрузили трупы на телегу, отвезли в лес и закопали в овраге, не забыв снять с тел все украшения, часы, запонки, нательные кресты.
Галя пришла в ужас. После той ночной беседы с Вениамином девочка стала проходить мимо комнаты деда, зажмурившись. После смерти Павла Николаевича она больше туда не заглядывала. Веня тоже не входил в ту спальню, в ней все осталось так, как при покойном старике. Ни мать, ни дети не навели в помещении свой порядок. Брат с сестрой никогда не вспоминали ту страшную историю, не говорили о деде. А вот мать, похоже, начала продавать ювелирные изделия, она стала ездить на курорты, покупать шубы.
Прошло время, Виктория умерла. Веня женился и привел в квартиру Ларису. У них сразу начались скандалы из-за денег. Жена постоянно упрекала Веню в неумении заработать, в том, что его не зовут на съемки. Галине невестка не нравилась. Лариса вспыхивала гневом, как спичка огнем, и потом долго не успокаивалась. Веня воспринимал ее упреки молча, что еще больше бесило его жену. Лариса налетала на Веню, надеясь довести его до агрессии, но он только вздыхал. Гале надоело постоянно находиться в центре урагана, она уехала в деревню, в дом, который ей достался от покойной матери отца, нашла в селе свою любовь и осталась там жить. В квартиру, где прошло ее детство, Рыжова заглядывала редко, ее туда вообще не тянуло. В конце концов Галя выписалась из Москвы, зарегистрировалась в селе и жила счастливо. Мобильных телефонов тогда не было, Галя не знала, как идут дела у брата. Спустя некоторое время она решила навестить Веню и приехала в Москву. Но Галю не пустили в квартиру, где прошло ее детство. Лариса приоткрыла дверь и гаркнула: «Запомни адрес, мой бывший теперь там живет». Галя никогда не упрекала Вениамина, но, узнав, что он теперь живет в коммуналке, при встрече не удержалась от замечания:
– Как ты мог совершить такую глупость?
– Устал очень от скандалов, – признался Вениамин, – Лариса условие мне поставила: на развод она согласится, только если ей наша квартира достанется. И добавила: «Не выполнишь мое требование, такую жизнь тебе устрою, что подохнешь, и у меня тогда все останется». Галюша, пойми, не хотел я драться за недвижимость. Я те апартаменты ненавижу, пока мы не разбежались, меня трясло, когда мимо спальни деда проходил.
